Каста Неприкасаемых (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"

Обойдя хозяйственные постройки, мы вышли к задним воротам, где рядом с оседланным мулом стояли двое в белых хламидах канцелярии с оранжевыми отметками слуг на лбу.

Мой провожатый остановился, и мы вчетвером довольно долго стояли в тягостной тишине, пока не появился квестор. Выйдя из дома, тот бодро прошагал к мулу, по пути оглядев мой наряд и процедив: «Сойдет».

Мрачный мужик взял животное под уздцы, и Фарон, взобравшись в седло, тут же тронул в открывающиеся ворота. Писцы канцелярии двинулись следом, и я, не дождавшись никаких команд и потеряв пару мгновений на раздумье, побежал за ними.

***

В чем прелесть мула, так это в его неторопливости. Эту нехитрую мысль я успел неоднократно повторить, пока наш небольшой караван неспешно двигался по дороге. Мимо довольно заунывно текли расчерченные как по линейке разноцветные поля, зеленые рощи фруктовых деревьев и соломенные крыши редких деревень. Со мной за все время пути никто не обменялся ни словом и даже во время остановки на дневной отдых лишь молча бросили половину ржаной лепешки. Куда направляется квестор Фарон, зачем тащит с собой меня? Посвящать в эти вопросы неприкасаемого никому в голову не приходило.

Ближе к вечеру на горизонте показались красночерепичные крыши каких-то высоких строений, и по тому, что мы двигались именно в этом направлении, у меня появилась мысль, что именно там и есть конечная точка нашего путешествия. С каждым шагом моя уверенность в этом росла, поскольку не только люди, но и мул прибавили хода, да и выражение лиц моих спутников говорило о приближении скорого отдыха, еды и прочих человеческих радостей.

Наблюдения оказались абсолютно верными, и вскоре мы уже входили в ворота большой виллы с величественным двухэтажным господским домом и десятком разбросанных по территории неказистых построек из беленой глины.

Меня отвели в одну из таких хибар и, оставив краюху хлеба с кружкой воды, заперли до утра. Сказать, чтобы я был расстроен, так вовсе нет. Копна свежего сена в углу и его одуряюще-дурманящий запах говорили мне – жизнь прекрасна, а когда я заглянул в крынку и обнаружил там вместо воды свежее молоко, то чуть не заблеял от восторга. Никогда еще до этого мне не приходилось вдыхать аромат только что скошенной травы, и это было волшебно. Для меня, видевшего только вытоптанную землю, гнилую солому и раскаленные на солнце камни, вытянуться на копне ароматного сена было просто райским блаженством. В общем, я наслаждался как мог, пока ел и пил, но стоило мне закончить как усталость моментально сморила меня, повергнув в глубокий сон. Это чудесное, безмятежное состояние, по моим ощущениям, продлилось всего лишь один краткий миг, и коварное пробуждение тут же вернуло меня обратно в суровую реальность.

Тот же мрачный мужик, что и намедни, проверив надежность повязки на моем лбу, вывел меня во двор, где квестор, указав на въезжающие телеги, одним словом обрисовал мне предстоящую задачу.

– Все пересчитать.

Затем, повернувшись, он указал на стоящего рядом писца.

– Количество скажешь вот этому, он все запишет. – Тут его взгляд вновь зыркнул в мою сторону. – Если что не сойдется, пеняй на себя. На первый раз прикажу выпороть, а потом… – В его глазах вспыхнул нехороший огонь. – Потом, видно будет.

Интонация Фарона подсказала мне, что лучше не проверять, что значит его «видно будет» и не доводить до этого. Хотя, от меня в этом деле мало что зависело. Считал то ведь не я, тут у меня никаких иллюзий не было, считало заклинание или бог его знает кто еще, а мне оставалось только надеяться, что они не ошибаются.

Раздав команды, квестор ушел, и дело потекло своим чередом. Телега подъезжала, возчик с желтой крестьянской кастой лбу говорил что привез, я считал, а писарь записывал. Так время пролетело до полудня, когда принесли обед, и все, кто был во дворе, расположившись под навесом, принялись за еду. Молоко, яйца, свежеиспеченный хлеб и сыр! Мать честная, да такого изобилия я в жизни не видывал! Никаких ограничений, навалили на стол – ешь сколько влезет. Влезло, к моему величайшему сожалению, не так много как хотелось бы, подвел мой собственный желудок. Он оказался слабаком и смог вместить лишь малую толику из всего стоящего на столе. Раздувшийся живот взмолился о пощаде, грозя лопнуть, если я запихаю в рот хотя бы еще одно яйцо или кусочек хлеба. Уступив в этой борьбе и перестав лихорадочно запихивать в рот все, что было в зоне досягаемости моих рук, я вдруг обнаружил, что вокруг меня текут неторопливые разговоры про урожай, про господские подати и прочее, и прочее. Это было очень непривычно и настораживающе, ведь я никогда раньше не сидел за общим столом с другими людьми и не слышал ни о чем, выходящим за рамки поселка неприкасаемых. Оказалось, это невероятно увлекательно и познавательно.

Расслабившись на лавке, я с любопытством впитывал новые знания. Оказалось, что вилла спафария Дидала стояла на императорской земле, а совсем рядом, где-то за рекой были уже владения гранда Ситха Ашанги. Там, по словам крестьян, последнее время стало неспокойно. Начали пропадать люди, и по мнению многих, если уж гранд не желает заниматься этими случаями, то следовало бы пригласить рыцарей ордена Ревнителей веры, ибо каждому ясно – без нечистой силы там не обошлось.

Услышав это, я не то, чтобы отнес себя к этой самой нечисти, но почему-то сразу же подумал – мне с этими ревнителями веры лучше не встречаться.

Время обеда, к сожалению, скоро закончилось, и опять все потекло по размеренному кругу: телеги, мешки, корзины и прочее.

Так прошла почти неделя, и я чувствовал себя прекрасно, наслаждаясь сытостью, новыми впечатлениями и покоем. Даже беспокойные мысли о моем зыбком будущем не часто посещали меня, словно бы сознание отодвинуло решение всех проблем в какой-то потаенной уголок, дав мне возможность побыть самым обыкновенным человеком, без позорной касты и невероятных способностей. Демон тоже куда-то пропал, и мой внутренний голос за всю неделю так и не напомнил о нем. Не то, чтобы я заскучал и начал забывать кто я есть на самом деле, но какая-то безмятежная расслабленность появилась это точно. Вся эта чужая, но такая желанная жизнь длилась ровно до того момента, пока однажды к вечеру на господскую половину двора не въехала двуколка.

Небо уже начало темнеть, рабочий день, как и ужин уже закончились, а я, пользуясь моментом, сидел на лавке и ждал своего надсмотрщика. Въехавшая в ворота двуколка привлекла мое внимание своей вопиющей роскошью и изяществом впряженной лошади.

«Дорогущая поди, – хмыкнул я про себя, – чья ж интересно будет?»

Мое любопытство тут же сменилось напряженным вниманием, когда из кареты вышел Лириан. Вся безмятежность последних дней тут же провалилась в тартарары, а уж когда он подал руку, помогая спуститься своей сестре, то тут уж в моей голове началось настоящее безумие:

«Зачем они приехали?..»

«Ильсана прекрасна, как всегда...»

«А от Лириана исходит опасность...»

«Да, с чего ты взял, может они просто приехали отдохнуть?! Это же их вилла…»

«Не пори ерунды, они не потащились бы в такую глушь ради запаха сена и зеленых лужаек. Я чувствую, Лириан здесь по мою душу!..»

«А Ильсана?!»

Под испуганно-восторженное «кудахтанье» дворни квестор встретил дорогих гостей, и те, снисходительно игнорируя подобострастную суету, двинулись к крыльцу. На меня никто не обратил внимания, не бросил ни единого взгляда. Казалось бы, это должно было меня успокоить, но нет. Я по-прежнему был уверен в надвигающейся беде.

С этим ощущением я встал навстречу подошедшему надсмотрщику и последовал за ним в противоположном от господского дома направлении. Запах сена, радующий меня обычно, сегодня оставил равнодушным. Хлопнувшая за стражником дверь и опустившаяся темнота тоже не принесли покоя в мою душу. Плюхнувшись на свое ложе, я попытался просчитать возможные варианты, но ничего путного в голову не лезло, и я заснул, так и не заметив, как это произошло.

Разбудили меня среди ночи. Совершенно незнакомый мужчина со свечей в руке, не заходя вовнутрь, бросил мне прямо с порога: