Пасынки Луны. Часть 2 (СИ) - Кащеев Денис

Не прошло и четверти часа, как ни на территории кремля, ни под его стенами не осталось ни одного живого китайца.

– Я не поняла: мы что, победили? – недоуменно вскинула в какой-то момент голову Машка.

– Похоже на то… – пробормотал я, один за другим увеличивая – и снова уменьшая – фрагменты панорамы: не укрылись ли где недобитые враги? Еще не веря, что их и впрямь здесь больше нет.

Неужели мы таки победили? Виват? Чепчики в воздух?

Глава 14

в которой я до поры держу строй

Увы, кричать «Виват!» и швыряться головными уборами было совсем не ко времени. По двум причинам.

Первая – это цена, которую нам пришлось заплатить за… ладно, назовем это победой: все ж таки покамест Первопрестольную мы отстояли.

Потери были велики. Из девятисот сорока семи дееспособных магов уровнем выше мастерового, которыми располагало убежище этим утром, погибли триста восемнадцать, и еще под две сотни были серьезно ранены. Для понимания: Даня Гагарин потерял в бою правую руку, и это считалось легким повреждением – он все еще мог сражаться левой, а утраченную конечность целители обещали ему вернуть за неделю – ежели, конечно, у них будет время на необходимые процедуры. А «тяжелые» – это те, кто сейчас лежал без сознания или погруженный в наведенный сон.

Мне и моим друзьям повезло: все мы остались живы и большинство – относительно невредимы. Про молодого князя я уже рассказал. Мы, четверо «штабных» – понятно: до нас битва даже не докатилась. Невероятно посчастливилось Милане: находясь, по сути, в самой гущи сражения, она каким-то образом ухитрилась не получить ни царапины. Уцелела и ее Пири, которую Воронцова, выкачав, отослала со стены еще до прорыва китайцев в кремль. А вот Настя Любомирская, всего-то на несколько минут высунувшаяся из подвала башни, чтобы поделиться маной с кем-то из защитников, из-за близкого разрыва файербола лишилась уха и едва не ослепла на левый глаз. Зрение ей, впрочем, уже восстановили, а вот с остальным велели обождать: не к спеху, мол.

Досадно получилось с Цой. В лазарете Диана не отсиживалась – несколько раз поднималась на стену, помогая там раненым. И всего-то отделалась парой небольших ожогов! Но когда битва уже стихла, столкнулась на площади нос к носу с подростком, потерявшим в бою обоих родителей. Мальчонку, должно быть, переклинило и, увидев азиатское лицо (это при том, что в рядах китайцев было полным-полно вполне себе славянских физиономий), он атаковал нашу хабаровчанку с обеих рук – не посмотрел ни на жандармский мундир, ни на идущего рядом с девушкой гвардейца. К счастью, силенок у паренька по малолетству оказалось немного, но закрыться кореянка не успела – и отправилась в собственный лазарет уже пациентом. Теперь она лежала в той самой палате, откуда утром выписали Любомирскую – правда, не одна и не в кровати, а прямо на полу, в компании еще шести или семи раненых.

Как бы то ни было, Цой выжила и рано или поздно должна была вернуться в строй. Многие и многие другие навеки сошли в Пустоту. При взрыве в Александровском саду погибла княжна Орлова – вместе с мнимой кузиной Ярославой их буквально разорвало на куски. Был убит и отец Виктории, князь Григорий. Пали и многие другие из тех, кто принимал участие в позавчерашнем совещании у Александра Руслановича – князь Юсупов, граф Кречетников, молодой граф Салтыков… Встретили смерть командующий гарнизоном поручик Терентьев и возглавившая атаку засадного полка штабс-ротмистр Поклонская. Среди тел, которые сносили на одну из кремлевских площадей, я узнал своих бывших соучеников по Федоровке – Вострякова, Самойлова и Журавлеву – а также соседа по комнате в казарме, второкурсника Захара Сколкова.

Кадеты, жандармы, гвардейцы, отставники, ополченцы-штатские… Мужчины, женщины, отроки – самому юному из не переживших боя, мальчику в казенной епанче не по росту, на вид не было и двенадцати лет…

Да, уплаченная Москвой цена оказалась ужасающа, но хуже того – она покамест была вовсе не окончательной. Китайцы ни духа не убрались в свою Поднебесную! Лишь откатились за пределы досягаемости со стен – к Большому театру и Третьяковской галерее – где теперь спокойно перегруппировывались, подзаряжались от «бурдюков», зализывали раны. И их по-прежнему было куда больше, чем нас – да еще и подкрепление подтягивалось. Не оставалось никаких сомнений, что новая атака на кремль является лишь вопросом времени.

Которое – время – мы использовали, как могли. Целители раз за разом сливались в ноль, возвращая в строй раненых. Люди майора Артемьева – сам Алексей Михайлович лежал в бреду в лазарете – возились в провале, силясь навести новую заплату. В хранилище проводили ревизию артефактов – все, что хоть мало-мальски годилось для обороны, направлялось прямиком на стены. Князь Хилков, снова переключившись на вопросы внутренней безопасности, выявил группу переметчиков из числа купцов, сговаривавшихся открыть ворота китайцам…

Мы с Машкой по очереди дежурили в штабе, ведя наблюдение за противником – из-за духоловок вокруг крепости наши фамильяры снова работали строго в паре. А Светка с Юлькой держали портал со Старой Ладогой. К Романову из Первопрестольной переправляли детей, предварительно откачав у них на нужды города ману до последнего мерлина, а назад Светлейший князь прислал нам несколько специалистов по артефактам и небольшой отряд добровольцев, в составе которого неожиданно для меня оказались княжна Багратиони. Вот уж не думал, что кроме Светки и Насти спасся еще кто-то из девиц «царской дюжины»!

Раз уж зашла речь о других убежищах: за исключением не продержавшегося и получаса Нижнего Новгорода, так и не согласившегося принять помощь от Москвы и Старой Ладоги, все они устояли. В каком-то смысле, положение там нынче было даже получше нашего – городские стены нигде более не были повреждены, а китайцы теперь перетягивали часть своих ранее рассредоточенных по периферии войск к Первопрестольной. Однако было ясно: падем мы – не удержаться и остальным. Тем не менее, какую-никакую подмогу в Москву сподобились прислать только Романов и князь Глеб Шуйский, засевший в Тмутаракани. Остальные, как видно, посчитали, что сил у них и у самих в обрез.

Наши шансы отразить новый штурм Ди-Сы оптимистично оценивал как один к шести. Петров-Боширов подобных цифр не называл, сказал лишь:

– Должны же эти китайцы рано или поздно закончиться! Так что не дергаемся, попусту не геройствуем, спокойно выбиваем их одного за одним!

Ну а Милана, отправляясь на стену, высказалась просто:

– Ляжем тут все, это уже ясно.

– Предвидение? – хмуро поинтересовался у нее я.

– Ну… – протянула молодая графиня. – Помнишь же, чухонец: пророк я та еще… Но знаешь, что мне сегодня с утра мерещится? Будто Пири обрела свободу! А для холопа вроде нее одна свобода – в Пустоте. Но сейчас моя Пири в подвале под Грановитой палатой, сидит слитая. Если уж китайцы прорвутся туда – значит, нас никого уже нет…

– Так, может, она накопит ману и придет на стену? – предположил я.

– Ману, ради которой будет смысл ее дергать, Пири и к утру не накопит, – покачала головой Воронцова. – Не думаю, что китайцы станут столько ждать…

* * *

Как минимум по части сроков, Милана оказалась совершенно права: враг подступил к кремлю уже через каких-то полчаса после нашего с Воронцовой короткого разговора.

На этот раз китайцы сразу ударили всей силой в ту жалкую пародию на заплату, что успели натянуть в проломе наши эксперты по артефактам. И после считанных минут обстрела связывавшие два куска стены редкие золотистые нити полопались – на сей раз даже без какого-то громогласного звука, просто взяли и тихо угасли. Короткий навал – и китайцы, в буквальном смысле по трупам, своих и наших, второй раз за день ворвались в убежище.

Все случилось настолько быстро и буднично, что даже не верилось. Поток китайцев распался на три рукава – один устремился налево – к Оружейной палате, второй – прямо, к Большому дворцу, третий – к нам, на Ивановскую площадь. Петров-Боширов снова повел навстречу врагу резерв – куда менее многочисленный, чем в прошлом бою. Похоже, ротмистр и сам понимал, что это конец – нам, «штабным», было велено сворачиваться и отступать к Арсеналу – прикрывать эвакуацию из Москвы детей и раненых: свой портал Светка с Юлькой еще держали. В общем-то, бессмысленное дело: в Старой Ладоге наши беженцы станут лишь обузой, да и сам Романов едва ли протянет долго, когда китайцы, сокрушив Первопрестольную, возьмутся за него всерьез, но приказ есть приказ…