Изменяя прошлое (СИ) - Журавлев Игорь

— Андрюшенька, сынок, — наконец, разлепила губы мама, — откуда ты знал?

Но маленький Нечай сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, и молчал. Он не мог ничего сказать, поскольку горло его перехватили слезы отчаяния.

В это время солнце вдруг закрыла черная туча, хотя ей, кажется, и взяться-то было неоткуда, с утра небо было чистым. Сверкнула молния, следом ударил гром, и мама закричала от горя, схватившись за волосы.

***

Лето 202… года.

После того как удалось, наконец, разговорить злобно матерящегося Нечая, я лег на шконку и закинул руки за голову. Значит, у него тоже ничего не вышло, и что это значит? Судьбу не изменить? Похоже на то, если только не прав Сурок и для изменения надо искать узловую точку. Вот только, на что она должна быть похожа, эта самая точка, если даже явно переломный момент в жизни Нечая, оказался не тем, чем надо? Это, если принять версию Сурка, конечно. Если Сурок не прав, то тогда все, вывод однозначен: в прошлое сгонять можно, можно что-то даже изменить, как в тот раз с Ларисой, когда она в результате стала моей женой и родила мне сына, но конечный результат в собственной судьбе изменить не получится. Вот, тот же Нечай, ведь все изменил: та, первая авария не случилась, а результат для Нечая все равно тот же. И почему-то мне кажется, что сумей даже Нечай каким-то образом не допустить поездку отца в тот день или даже умудриться, чтобы тот остался в живых, случилось бы что-то еще, сводящее на нет весь кажущийся успех.

Очень хочется верить Сурку, очень хочется надеяться на то, что возможность изменить свою судьбу существует. Но как определить эти самые «узловые точки», каким параметрами они должны обладать, что в них должно быть такого особенного, по каким признакам их вообще можно узнать? Ведь уже понятно: то, что мы считаем переломными моментами своей жизни, на самом деле таковыми не является, это, можно сказать, подтверждено экспериментально. Или не подтверждено и ничего не ясно? Так, стоп!

Я даже сел на шконке от внезапно посетившей меня мысли. Достал носовой платок и вытер мгновенно вспотевшее лицо. А что, если узловые моменты мы все же определяем верно, — ну, они же такие очевидные, а вся проблема совсем в другом — в том, что действовать, чтобы переломить свою судьбу в этих точках надо не так, а как-то иначе? Что, если мы все делаем неправильно, пытаясь разобраться по-своему, так как привыкли, как умеем? А надо не так!

Но тогда как? И я на самом деле уже почти знал, как именно надо действовать, вот только мне моя собственная мысль совсем не нравилась. Она противоречила всем моих ценностным установкам, всем тем понятиям, по которым я жил многие и многие годы. Мне даже мысленно проговорить эту свою догадку оказалось трудным, но… Но что если, скажем, в моем случае, чтобы изменить свою судьбу, надо не уклоняться от совершения преступления, а предотвратить его, не дать ему совершиться, а скорее даже просто сдать своих корешей ментам? Например, найти ментов, сообщить им о готовящемся преступлении и привести их туда, к этой нижней пивной в тот момент, когда мои приятели будут грабить командировочных лохов?

Я даже засмеялся, настолько сама такая мысль показалась мне невероятной, нелепой, чудовищной, ведь о подобном не только говорить, о таком даже думать нельзя правильному бродяге! Однако если все же попробовать подумать рационально, отрешившись от эмоций, то разве не именно такой и, более того, только такой вариант и можно назвать настоящим изменением? А все прочее — это не изменение судьбы, а попытка увильнуть от нее. Однако, получается, Бог не фраер и на такие подмены не ведется?

Ладно, раз уж я стал думать в этом направлении, а что тогда должен сделать Нечай в его случае? Там ведь не было никакого преступления, которое можно было бы предотвратить? Была обычная авария из тех, что случаются каждый день. И пожалуй, это может значить только одно: Нечай не может изменить свою судьбу, пытаясь изменить судьбу своего отца просто потому, что это не его судьба. Он, как я до этого, может только пробовать разные способы, и варианты развития событий будут меняться, вот только результат его личной судьбы останется тем же.

Подожди, сказал я себе, а как же Лариса, я же менял ее судьбу? И тут же сам себе ответил: ты менял ее судьбу, переводя ее из одного возможного варианта в другой, но не свою. То есть, для Ларисы это тоже ключевая точка, в которой ее судьба может измениться, и я, даже не думая об этом, крутил ее жизнью, как хотел, желая вовсе не этого! К тому же я ведь не знаю, как у нее сложилась жизнь в самом первом, естественном варианте течении жизни.

И что мне теперь делать? Хороший вопрос…

* Уважаемый читатели, награда, даже самая маленькая, вроде бы мелочь, но для автора это знак, что людям нравится, и они ждут продолжения. Помните, что стимулируя автора писать, вы продлеваете собственное удовольствие от чтения. ))

[1] Отрицалово — заключенные, отрицательно, как считает Администрация, влияющие на других заключенных. Сюда входит вся «черная масть», то есть — блатные и их верхушка: смотрящие и положенец. Остальные осужденные делятся на «положительных», что идут на сотрудничество с администрацией, и «нейтральных» — которые ни во что не лезут, спокойно сидят и работают — те самые «мужики».

[2] С 1964 года в СССР существовали так называемые «спецшколы» — учебно-воспитательные учреждения закрытого типа для воспитания и исправления несовершеннолетних в возрасте от 11 до 14 лет, злостно и систематически нарушающих правила общественного поведения либо совершивших общественно опасные действия до наступления возраста уголовной ответственности.

Глава 9

В общем, я поделился с Нечаем своими мыслями. На удивление он моментально уловил суть и согласился со мной. А кто говорил, что Нечай глупый? Нет, он очень сообразительный человек, другой на его месте с такой судьбой не выжил бы, сломался. А он прошел через все, многие вокруг него сломались, а он выдержал и даже сумел относительно неплохо устроиться там, где судьба вынудила его жить. Как, впрочем, и я. Подумав совсем немного, Нечай выразил свое мнение:

— А в чем, собственно, проблема? Нужно сдать тех чертей, которых ты считал своими приятелями и за которых отдувался? Так сдай их, Пастор, тут и думать нечего. Кто тебе сможет предъявить, если ты свою судьбу изменишь и на кичу не залетишь?

— А если не получится? — почесал я репу.

Нечай как-то тяжело посмотрел на меня и сказал:

— Пастор, хорош целку из себя строить, а? А то ты не в курсе, что за каждым блатным тянется такой шлейф компромата, что если откроется что-то хоть частично, в петушатнике окажутся даже самые «правильные». Но как это всегда бывает: слухи ходят всякие, только вот никому не надо тянуть за торчащие из всех углов уши, почему?

— Потому что у всех своих косяков хватает, — озвучил я очевидное.

— Вот именно! — ухмыльнулся Нечай. — Если покопаться в сейфе у кума, то можно найти такое грязное бельишко, что мама не горюй!

Если кто-то думает, что Нечай не прав, то пусть так и продолжает думать, живя в своем черно-белом мире. Ему будет спокойнее и комфортнее в этой стране иллюзий. Вот только реальный мир грязен до отвращения, а то я не знаю, как дела делаются. Все эти наши «понятия» — они для лохов, чтобы стадо в узде держать, и не просто держать, но еще и доить его. Вот мы с Нечаем курим дорогие сигареты, пьем хороший чай, хаваем не столовскую пайку, легко можем позволить себе и алкашку, и наркоту. У нас есть телефон с выходом в интернет, мы одеты ­— обуты не в казенное, а в специально под нас пошитое или с воли загнанное. Мы многое можем позволить себе из того, что обычному мужику на зоне только снится. А за счет чего все это? — Да за счет того же мужика, который пашет на промзоне, выполняя план, а с ларька, в который он пойдет на заработанные деньги, он нам принесет часть купленного — просто так, потому что так положено по понятиям. И с посылки тоже принесет, и с передачки — все на общее. А мы с Нечаем что-то даем на общее? — Не-а, у нас нет ничего: мы не работаем, чтобы в ларьке отовариваться, к нам никто не ездит, чтобы передачки передавать, и посылки никто с воли не шлет. При этом общак именно у нас.