Магические будни интровертки (СИ) - Касперович Алла Леонидовна

Ну, хоть голова перестала болеть.

Василисе между тем надоело на меня таращиться, она чуть-чуть подвинулась ближе ко мне, спустила ноги, опёрлась локтями о колени, положила подбородок на раскрытые ладони, легонько улыбнулась и, растягивая слова, произнесла:

– Бабушка Рина, выходи.

В смысле? Какая Арина? Она ж померла. Или не померла. Как же я запуталась, и никто ничего не объясняет! Да я и спросить-то ничего не могла, сколько ни силилась!

– Бабушка Рина, выходи, – повторила юная змейка. – Отпусти тётеньку Настю.

Она переглянулась с отцом, и тот пожал плечами. Пока я поняла только то, что они решили, будто меня захватила моя предшественница. Но с чего они это взяли? У меня совсем не было идей. Зато были пробелы в памяти. Отчего-то я не могла припомнить ни того, что было сегодня утром, ни многое из вчерашнего, а уж о том, что произошло со мной позавчера, я вообще молчу.

– Бабушка Рина, эх, бабушка Рина, зачем ты так? Тётенька Настя хорошая, не мучь её, пожалуйста. Не жалко тебе её? Ты если не выйдешь, от неё ведь ничегошеньки не останется. А мне тётенька Настя нравится. Если ты её продолжишь обижать, – она посмотрела на меня в упор, и глаза её сверкнули изумрудом, – я расстроюсь. А ты знаешь, что бывает, когда я расстраиваюсь.

Девочка вроде бы говорила спокойно, но я почувствовала от неё такую угрозу, что на месте Арины, если она на самом деле засела в моей голове, уже давно выскочила бы и спасалась бегством. А может, у неё нет такого варианта? А что, если я – её единственный способ выжить? Так, стоп! Я в альтруистки не записывалась. Мне своя шкура дорога.

– Не выходит, – нахмурилась девочка. – Если я сама её вытаскивать буду, могу и убить.

Мне бы очень хотелось знать, кого она имела в виду, но, как я уже отметила, тело моё мне сейчас не принадлежало.

– Надо остальных кликнуть, – сказал Тор.

– Хорошо, папочка! Деда Троша! – позвала Василиса негромко, но, кому надо, тот услышал.

Леший явился не один. Рядом с ним стояла неземной красоты златовласка, одетая почему-то в древнеегипетское платье, а на шее у неё зелёными пятном выделялся кулон в виде лягушки. Худовата красавица как на мой вкус, но да ладно. Кто она вообще такая? Царевна-лягушка? Я её раньше не встречала. Или встречала? Вполне возможно, мы уже виделись, когда на меня нападало беспамятство.

– Деда Троша, тётенька Хекуша, день добрый!

– Я Хекат, – насупилась красотка. – Почему никто запомнить не может?

– Здравия тебе, дочка! – расплылся в улыбке Митрофан. – Что, не выходит?

– По-хорошему не хочет, – вздохнула девочка. – Даже на папку не откликается.

– Раздеваться пробовал? – деловито оглядев викинга, поинтересовался леший.

– Митрофан! – прикрикнул на него Тор, красноречиво скосив глаза на дочь.

– А что такого? – хмыкнул старик. – Я ж не просил раздеваться полностью. Ринке б и торса твоего хватило – сам помнишь, как она слюни по нему пускала.

Викинг поморщился, видимо, помнил.

– А может, так оставим? – предложила царевна-лягушка. – Мне Арина больше нравилась. Она имя моё правильно называла. – Три прищуренных пары глаз вперились в неё. – Что? Я всего лишь высказала своё мнение.

Что бы там она себе ни думала, а вместе с лешим, змейкой и викингом встала передо мной. Последнее, что я услышала, было:

– Ринка, дрянная ты баба, вылазь из девки!

Что было дальше, я не знала, потому что окончательно потеряла связь с реальностью. И с нереальностью тоже.

Глава 16

На сей раз я приходила в себя намного дольше и не так приятно. Голова кружилась, в ушах стоял шум, во рту появился противный привкус крови, а если я пробовала пошевелиться – что у меня совсем не выходило! – то подступала тошнота. Так себе ощущения, я вам скажу. Я лежала на спине на каком-то покрывале, а под ним явно росла трава, тело моё будто набили ватой, а веки настолько потяжелели, что я не могла открыть глаза. Хотя очень хотелось, потому что вокруг меня явно происходило что-то важное.

– Тётенька Настя, попей! – донеслось до меня как будто издалека, но я сразу же почувствовала, что к моим губам приложили что-то холодное. – Тётенька Настя, помогай. Мы сами без тебя не справимся. Тётенька Настя!

Я бы и хотела что-то сделать, но мои усилия ни к чему не приводили. По-прежнему я лежала бездвижно и только диву давалась, как у меня вообще получалось дышать. Мне было по-настоящему страшно, и я наверняка ударилась бы в панику, если бы могла. А я не могла ничего. Зато слух постепенно возвращался.

– Папочка, надо что-то делать.

Уж не знаю, что там юная змейка предложила, но Тор чуть ли не простонал:

– Почему я?..

– Потому что, если это сделаю я, Любава мне потом голову открутит, – тяжко вздохнул Митрофан. – Ты её знаешь.

– И на меня не смотри! – возмутилась царевна-лягушка. – Она мне даже не нравится!

– Я могу! – вызвался Боюн. О, а вот и он объявился.

– Ты в пасти не удержишь, – с явным сожалением отказал ему Тор. – А…

– Пап! – Василиса сказала это таким тоном, что с лёгкостью можно было расшифровать, мол, пап, ты чего?

– Ясно, твой яд. – Голос викинга звучал всё обречённее и обречённее. Мне как-то обидно стало.

– Да оставьте вы её! – Этот раздражающе писклявый голос я не узнала. – Конец ей. А я говорила…

– Заткнись, Ринка! – рявкнул на неё леший. – Мы с тобой ещё потолкуем.

А… Тогда понятно.

– Бабушка Рина, а может, мне с тобой лучше поговорить?..

– Не надо! Молчу!

Что я там в последний раз вещала? Нравятся мне дети? Не помню. А вот Василиса отныне точно поселилась в моём сердце. Хотя, если я всё правильно поняла, есть вероятность, что ненадолго.

– Папочка, некому больше. Давай.

И тут я почувствовала на губах до безумия приятное прикосновение. Тор бережно раздвинул их своими губами и влил в меня немного воды, затем отстранился и проделал то же самое, а потом ещё и ещё. Чудеса стали происходить молниеносно. С каждым глотком пропадало то, что меня беспокоило. И только открывать глаза я не торопилась. Пусть страх и не покинул меня полностью, но я уловила странное наслаждение, охватывающее меня всё больше и больше. Уж не знаю, связано ли это с мужчиной, оказавшимся удивительно нежным, или с тем, что я, кажется, только что избежала смерти.

Наверное, так себя чувствовали Белоснежка и Спящая красавица, когда их пробудили поцелуем. Хотя… Если вспомнить, что в первом случае это был едва знакомый мужик, да и во втором тоже, то мой опыт даже, скорее всего, стоял особняком. По крайней мере, своего спасителя я видела намного чаще.

– Тётенька Настя, не притворяйся. Папа, с ней уже всё хорошо.

Чёрт, вот же мелочь глазастая.

– Настька… – захныкал где-то рядом Боюн. – Ты живая…

– Живая, живая, – пробормотала я и наконец соизволила открыть очи. Надо же… Уже и ночь успела наступить. Но звёзды светили настолько ярко, что я прекрасно видела всё, что меня окружало.

Викинг помог мне сесть, но я пока не набралась достаточно сил, поэтому он стал моей временной опорой, прислонив мою спину к своей груди и обняв одной рукой за талию. Врать не буду – мне нравилось.

– Спасибо, Тор, – сказала я, повернув к нему голову и ненадолго задержав взгляд на его губах. И подумать не могла, что они настолько мягкие. Да и нежность, с которой викинг ко мне сейчас относился, никак не вязалась с тем образом, что успел сложиться в моей голове. Где тот постоянно насупленный бука? Когда его успели подменить? – Правда спасибо.

Тор еле заметно улыбнулся и кивнул.

– Настенька! – Кошак запрыгнул ко мне на колени и принялся тереться обо всё, до чего дотягивался. Так, у меня во рту каким-то образом появилась его шерсть. Я сплюнула её и, обхватив Боюна руками, крепко обняла, не дав ему и дальше делать из меня мохнатое чудище. – Настенька, я так переживал!

– Всё хорошо, – увещевала его я. – Уже всё хорошо.

Какие-то обрывки памяти возвращались ко мне, но я чувствовала, что мне предстояло ещё многое вспомнить. А возможно, что-то уже кануло в небытие, но я об этом вряд ли когда-нибудь узнаю.