Две невесты генерала дракона (СИ) - Юраш Кристина

— Шабада… шор… — словно дуновение ветра пронеслось возле самого уха. Равнодушное, холодное, словно только что ветер прошелестел листвой. Я ловила отдельные слова, значение которых я не понимала. Это даже пугало.

И даже когда я пыталась прорваться через этот шум, внутри меня начинало что-то дрожать — страх, что я схожу с ума, что эти голоса — не что иное, как признак моего безумия.

— У меня есть новость, — прошептала я, прислушиваясь. — На счет голосов, которые ты слышишь по ночам. Прикинь, я, видимо, тоже сумасшедшая. Я их тоже слышу…

В этот момент Камиэль дернулся, тряся головой.

— Ты … что? — спросил он.

— Я их слышу, — повторила я уверенным голосом. И тут же нахмурилась. — Они не плод твоего воображения. Они … эм… настоящие. Или я сошла с ума.

"С ума по одиночке сходят. Это гриппом вместе болеют!", — пронеслась фраза из мультика, которая всегда была для меня мерилом адекватности.

Голоса продолжали наполнять комнату, словно лес, шепчущий в ночи. Их будто подхватывал ветер, и кажется, что каждая часть комнаты — стена, пол, даже воздух — пропитана этим зловещим шепотом. В их тоне слышалась некая древняя тоска, затаенная ярость и безнадежность. Они напоминали голосов, что давно заблудились в лабиринтах памяти, мечтая о чем-то давно забытом, но не находящим покоя.

Я почувствовала, как мои ладони начинают дрожать, а сердце — биться быстрее. Страх сковал меня, заставляя замереть на месте. С каждой секундой я чувствовала, как нарастает опасность.

По телу пробежала дрожь. Я вдруг ощутила, как на меня давит, словно каменная плита. Простонав, я прижала уши к рукам, падая на колени. Голоса. Они были повсюду. И страх. Он был внутри.

— Что такое? — послышался голос Камиэля.

— Что-то не так, — простонала я. — Меня просто давит страхом… Я даже … даже пошевелиться не могу… Мне … разговаривать … тяжело…

Я прошептала, глотая половину слов.

— Я не знаю что это, — произнес Камиэль. Он стиснул зубы, тяжело дыша.

— Ты как? — прошептала я, глядя на его бледное лицо.

— Ярость… Она растет внутри… — прошептал Камиэль. — Сердце бешено стучит.

— Все хорошо, — шептала я. — Все хорошо.

Я пыталась побороть свой страх, преодолеть его. Казалось, я была обмотана пленкой, которую мне нужно порвать. Я царапалась изнутри, рвала ее, понимая, что сейчас помощь нужна не мне, а ему. Страх? Что такое страх? А вот ярость! Чем больше я думала о вспышках ярости, чем больше я вспоминала рев, который слышала по ночам, тем страшнее мне становилось, тем сильнее был кокон страха.

— Все хорошо, — дрожащей рукой я гладила его руку. — Все хорошо. Ты держись…

Я стала пытаться глубоко дышать и просто считать. Раз вдох, два выдох. Никаких других мыслей. Раз вдох. Два выдох. Мир сузился до вдоха и выдоха.

Я стала чувствовать, как ледяная рука страха стала разжимать мое сердце. Ясность сознания медленно возвращалась ко мне.

— Я вдыхаю силу, выдыхаю страх! — шептала я, представляя, как на выдохе страх выходит из меня.

В какой-то момент я рванула кокон, чувствуя, как я становлюсь выше своего страха. Он остался где-то внизу.

Я услышала рев. Такой страшный, что стены чуть не содрогнулись.

— Тише, — шептала я, подлетая к Камиэлю. — Тише, я тут… Ты не один… Я тут…

— Прячься, — задыхался он. — Прячься…

— Нет, нет, нет, — шептала я, прижимаясь к нему. — Я не буду прятаться. Я буду с тобой.

На меня посмотрели жуткие нечеловеческие глаза. Рука, которая вцепилась в меня почернела и превратилась в подобие чешуйчатой перчатки.

— Все хорошо, — шептала я, глядя на его когти. — Все хорошо… Я здесь…

Боже! Надо что-то придумать! Я чувствую, что мое: “Тише, все хорошо!” не помогает!

— А давай поговорим. Тебе нужно отвлечься, — улыбнулась я, чувствуя, как у меня от напряжения дрожат уголки губ. — Расскажи мне о своем детстве…

Изо рта Камиэля вырвался рев, заставивший меня вздрогнуть. Он всеми силами сдерживался, я чувствовала, как его трясет. Сейчас он напоминал бомбу, которая в любой момент взорвется.

Так, разговоры отметаем. Надо его как-то отвлечь… Не придумав ничего лучше, я обвила его шею руками, страстно целуя его в губы.

Нет, ну если это не отвлечет мужчину, тогда нам к другому доктору!

Я целовала со всей страстью, на которую была способна. Даже если после этого он убьет меня, я хотя бы перестану мучиться мыслью о том, каково это побывать в объятиях такого мужчины.

Мне казалось, что я думала об этом с того момента, как впервые встретила его. Не знаю, что меня больше завораживало. Мрачная красота, невероятный рост, красивый мундир, благородство или черный яд сарказма. Казалось, все это создавали непередаваемый образ.

“Неважно! Все неважно!” — думала я, чувствуя, как мой поцелуй не остался без ответа. — “Есть только он. А остальное неважно… Даже если бы мне снова дали шанс помочь сбежать его невесте, я бы сама ее за шкирку из кровати вытащила… Вот такая я ревнивая… А все почему? Потому что я умираю по нему. И даже сейчас не верю, что целую его губы”.

Ответ становился все грубее и настойчивей. Жар его дыхание опалял мои губы. Я понимала, что это не к добру. Руки рванули на мне платье с такой силой, что тесьма корсета лопнула. Передник упал под ноги, а я смотрела в нечеловеческие серые глаза, чувствуя, как каждым его выдох в мои губы опьяняет меня.

Я чувствовала жар, понимая, что соображать перестала уже минут пять назад.

Утром я открыла глаза, лежа почему-то поперек кровати. Подо мной была подушка. Под головой тоже. Еще одна подушка валялась разорванная на полу. Роскошный красный балдахин был сорван. Кое-где он висел, словно знамя. Но больше всего меня интриговало сломанное кресло в углу.

В кресле сидел Камиэль спиной ко мне. Я натянула покрывало, шагнув на холодный пол. Рядом с моей ногой сверкнул осколок тарелки.

Бывает.

— Ты как? — прошептала я, положив руку на плечо бывшему жениху. Сердце в этот момент гулко забилось.

— Я сожалею, — произнес Камиэль и вздохнул. — Вчера ночью я поступил как безумец. Повел себя как животное. Я не должен был так поступать…

Глава 40

Вот прямо в точку он описал вчерашнее.

— Ты конкретно сейчас про какой раз? — уклончиво спросила я, видя, как его рука сжала подлокотник. Видно было, как он напряжен.

— Я женюсь на тебе, — мрачно произнес Камиэль, подняв на меня серость глаз.

— О, спасибо, когда ты предлагаешь свадьбу таким голосом, то я, наверное, отказалась бы, — усмехнулась я, относясь к этому намного проще из-за того, что не всегда жила в этом удивительном мире цензуры, этикета и правил. — Такие вещи произносятся по другому. С радостью, наверное. А так лучше не надо.

В этот момент генерал снова повернул голову и поднял на меня серые глаза. Я посмотрела на него, а потом увидела глубокие царапины от когтей на гладкой поверхности дорогого стола. Какие-то очень интригующие воспоминания напомнили мне о том, как они появились. Столик вынужден был стать третьим! А про кресло тоже помню! Оно просто мешало! Видимо, ревновало столик. Поэтому его отбросили в угол.

— Они правы. Я — чудовище, — выдохнул Камиэль, а я подняла брови.

Он тяжело дышал.

— Ну, — чуть смущаясь ответила я. — Не знаю, что ты там себе придумал, но мне очень понравилось.

— Я давал себе обещание не трогать невесту до свадьбы, — произнес Камиэль, а в его глазах промелькнуло удивление. — Ты же видела, что со мной происходит? Почему ты не спряталась? Почему ты не нашла безопасное место?

В его голосе звенело отчаяние.

— Я вчера его нашла, — кротко ответила я, вспоминая, как прижалась к нему. — Когда обняла тебя. Мне показалось, что в твоих объятиях самое безопасное место в этой комнате.

— Ты знала, что я не смогу устоять, — мрачно произнес Камиэль, положив свою руку поверх моей руки. Он поднес ее к своим губам и прижал к ним с такой силой, что у меня сердце дрогнуло. — Ты знала… Ты знала, как ты мне дорога… Я столько раз говорил тебе об этом перед свадьбой…