Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 10 (СИ) - Афанасьев Семён

— А кто вас гонит? Прокурор-сан, вы так окрысились на хорошего человека, будто вам хоть слово против сказали! Из разряда того, что пойманным на горячем коррупционерам в приличном обществе не место!

Кондо возмущённо вскинулся, однако айтишницу несло, она не дала ему и слова вставить:

— Пф-ф-ф, стойте себе рядом молча сколько угодно! Кто вас откуда и куда гонит? Не сочиняйте, чтобы привлечь внимание красивых женщин, как пятилетний!

— Что вы себе позволяете⁈

— Не изображайте, — отмахнулась Ута. — Хорошую мину при плохой игре. Вашей тупой ассистентки с гарнитуром за стошку баксами, как говорит Решетников-сан, больше нет — вот вы на наши зады и вытаращились. Кстати, вас в харрасменте на работе давно не обвиняли? — её глаза смотрели холодно. — Деньги у меня есть, права знаю, адвокаты хорошие. Хотите, вас с этого дела сама за четверть часа сниму?

Повисла неловкая пауза.

— На нары, может, и не отправлю, но из прокуратуры вылетите как пробка из нагретой бутылки МОЭТ-ШАНДОН, — топ-менеджер между делом демонстрировала, что в кресле протирает обивку не зря.

— «Атмосфера так и лучилась взаимной приязнью», — тихо заметил Решетников. — Кстати, прикольное шампанское. Больше двадцати тысяч йен за бутылку. — Он застенчиво потёр затылок. — Красиво жить не запретишь.

После этой фразы они с костюмом ржали уже половину минуты. Отсмеявшись, армейский понизил голос:

— Могу поинтересоваться вашим комментарием? — он махнул рукой в сторону коллеги, объясняющего криминалистам что-то про разнос амплитуд и коридор частот. — Исходя из вводных, вы считаете, след тянется из Пекина?

— … Таким образом, лично для меня китайский след очевиден, — вздохнул логист.

— Видели бы вы лица китайцев в Пекине, — заметила айтишница на правах участницы событий. — Они-то были полностью уверены, что ситуация под контролем, когда только прибыли. Физиономии людей, привыкших к безграничной власти и полной безнаказанности. А тут — аккредитованный японский дипломат вместе с непонятным типом, одетым в форму токкотай времён той самой войны.

— В каком смысле непонятный тип?

— Ну-у, Такидзиро-кун всё же местами не всегда похож на чистокровного японца, — пояснила Уэки. — Когда сосредоточено ведёт серьёзные беседы, у него нет-нет да и брови поднимаются — соответственно, глаза шире. Веко у него не чисто азиатское, если присмотреться, — Ута без затей ткнула пальцем в левый глаз Решетникова.

Тот еле успел отшатнуться.

— Опять же, цвет шевелюры.

— Не забалтывай серьёзного человека, — пробормотал логист.

— А я по делу говорю. Ты же там первым номером работал, со стороны не видел. Твой нетривиальный имидж в Пекине только подлил масла в огонь — смотрелось, будто японцы устроили гротеск и над местными снова издеваются. — Айтишница чуть подумала и добавила. — Хотя, в принципе, так оно и было: в не самой свободной стране, в самом большом мегаполисе, столица — а тут из-под носа государственной службы уводят фигуранта, которого та самая государственная служба приехала принимать после тюряги. Не знаю, что это как не пощёчина.

Контрразведчик внимательно слушал каждое слово.

— Представляете атмосферу, армеец-сан?

— Да, Уэки-сан. Пожалуйста, продолжайте.

— Это было их эпическое фиаско, — припечатала глава IT. — Если б меня попросили проиллюстрировать, я бы сказала, что отправила своего сотрудника на нижние этажи с плёвой задачей — какую-нибудь простую приложуху переустановить. В той же логистике. Не удалённо потому, что многие компьютеры у них офлайн.

— И?

— А пошедший туда чел мало того что за день ничего не сделал, так ещё и какие-нибудь нужные массивы снёс безвозвратно. В том числе по сетке, пха-ха-ха. Представляете, как у той службы должно подгорать желание реабилитироваться?

— Лица были красноречивыми, не поспоришь, — согласился Решетников, что-то припомнив. — Однако есть тонкость, даже две. Конкретно по той структуре: полномочия на действия зарубежом у них отсутствуют, санкция наверняка пришла с более высокого уровня.

Костюм внимательно слушал.

— Круг персон, которых упомянутая структура обслуживает, донельзя ограничен, — продолжил метис. — Есть мнение, что кто-то из верхних пользователей счёл: пощёчина нанесена ему лично. Отсюда и нынешний радикализм, — Такидзиро многозначительно покосился на отправивший троих в кому девайс. — Так сказать, личное послание конкретному человеку. Не только пославшей его стране.

— В такой форме? — контрразведчик не спорил, не дискутировал, уточнял. — Вам?

— Там работать умеют. Что Хьюга-сан мне не чужая, в Пекине наверняка не секрет и обо мне всё выведено уже до деталей — до чего смогли докопаться. Других объяснений не имею. Если добавить наши пертурбации в Йокогаме, то месседж яснее не бывает. Ну и связанные мотивы никто не отменяет — двух птичек одним выстрелом. Или даже трёх.

— Я вижу ваш подстрочник, но всё же просил бы конкретизировать, — деликатно извинился костюм.

— Месть любой ценой. От структуры структуре, тем её значимым единицам, которые они видят со своей стороны. Акция-заявление — невербальный эмоциональный ответ на вчерашний день. Прозвон готовности дублирующей агентурной сети на острой, но непринципиальной задаче. Заявление нам, менеджменту будущего проекта — с учётом личности основного фигуранта. Вам знакома концепция «Немедленно верните нашего крепостного назад»?

— Можно детали?

— Ван — гений.

Китайский учёный услышал своё имя, махнул от стены рукой и что-то сказал по-китайски. Затем обратно вернулся к чтению в смартфоне.

— Ван равно наш очень крупный и крутой бизнес-проект. — Продолжил метис. — Который мы реализуем на миллиарды йен уже в течение двух кварталов. Простите, пока не могу сказать подробности.

— Не претендуем, — обозначил армейский.

— Я уверен, что все мои личные связи в Японии для Тяньаньмэнь уже как на ладони. Хьюга Хину-сан — моё близкое и очень уязвимое звено. Вот по ней и прилетело первой, наверняка с учётом их оперативных возможностей у нас.

— Не Миёси Моэко? — ко второму контуразведчику присоединился первый. — Простите за вторжение в ваш приват, но я сейчас по работе. Не из любопытства спрашиваю.

— Я понимаю. Убит рядовой исполнитель, пытаетесь вычислить будущую политику пославшей его структуры.

— Точно.

— На ваш вопрос… — Решетников поперхнулся следующей фразой.

Потому что Моэко расчётливо качнула в воздухе деталями анатомии, подошла вплотную и повисла на свободном мужском плече:

— Одно другого не исключает. У нашего гения прикладной коммуникации несколько слабых мест. Я тоже в их числе, но у меня нет бассейна за миллиард и есть влиятельный именно на каком нужно поприще папа, — простенькая улыбка.

— Миёси Мая, — с нечитаемыми эмоциями кивнул армейский. — Логично. Хм.

— Эх, всё надо говорить самой, — делано шмыгнула носом Уэки. — Меня можете тоже в этот список занести — в Пекине я вообще участница событий и жила в одном номере. Китайцы в курсе. Всё видела своими глазами. Такидзиро-кун ту операцию по доставке сюда учёного, — тычок большим пальцем через плечо, — сам и разработал, и вывез. Я же рядом стояла. И в прямом, и в переносном. Всё время.

— А МИД? Атташе Огихара же тоже участвовал?

— Даити-кун был на подхвате, — махнула ладошкой айтишница. — Дипломатический иммунитет, посольские номера на машине, возможность безнаказанно делать что угодно, включая доставку беглеца в аэропорт со скоростью звука — мы даже на красный свет светофора не везде останавливались. Потому что бело-чёрные номера. Полиция не имеет права тормозить.

— Огихара Даити, кстати, уже отозван из Пекина по срочному протоколу, — нейтрально заметил логист.

— У вас есть прямой контакт⁈ Мы можем с ним побеседовать⁈

— Да. Конкретно сейчас он не спит, живёт неподалёку, — светловолосый щёлкнул ногтем по смартфону в нагрудном кармане.

Прокурор переводил тяжёлый взгляд с одного собеседника на другого и ничего не говорил.