Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5 (СИ) - Волков Тим

— Я хочу спасти вас, Мураками, — сказала она, её тон был почти сочувствующим, но я слышал яд за ним. — Спасти ваш бизнес, ваше имя. Всё просто.

— Каким образом? — Я сжал кулаки под столом, чувствуя, как терпение тает.

Её улыбка стала шире, теперь откровенно хищной.

— Пятьдесят миллионов иен, — сказала она, её голос был спокойным, как будто она заказывала кофе. — Перевод на мой счёт, сегодня, до полуночи. И эти документы… — она постучала пальцем по папке, — исчезнут. Никаких заголовков, никаких скандалов. Вы и ваш «Спрут» будете жить дальше. Отличная сделка, правда?

Я посмотрел на Кейту Исикаву через стол в кафе «Сакура», её хищная улыбка всё ещё висела в воздухе, а слова о пятидесяти миллионах иен звенели, как вызов. Пятьдесят миллионов, чтобы «спасти» «Спрут» от её фальшивых документов. Я почувствовал, как ярость смешивается с чем-то ещё — абсурдностью ситуации. И вдруг я рассмеялся. Громко, от души, так, что она замерла, её глаза расширились от удивления.

— Пятьдесят миллионов? — сказал я, всё ещё хохоча, вытирая воображаемую слезу. — Не слишком ли жирно для тебя, Исикава? Может, хватит и десяти? Или вообще чашки кофе?

Её улыбка дрогнула, она явно не ожидала такой реакции. Её пальцы, лежавшие на папке с поддельными записями, напряглись, а в глазах мелькнула растерянность. Она открыла рот, чтобы ответить, но я не дал ей шанса. Мой смех оборвался, лицо стало жёстким, как сталь, и я наклонился ближе, мой голос стал низким и холодным.

— Знаешь что? Я не дам тебе и иены, — сказал я, глядя ей прямо в глаза. — Ни одной.

Она прищурилась, её губы раскрылись, чтобы выплюнуть очередную угрозу.

— Тогда…

— Слушай меня внимательно, — перебил я, мой голос был как удар. — Ты рискнула играть в игры с хищниками, Исикава. Думала, застанешь меня врасплох? Ошиблась. И ожидаемо проиграла. Теперь ты у меня на крючке.

— Что…

Я вытащил из кармана телефон, экран которого показывал включённый диктофон. Я нажал на паузу, её глаза расширились, и я увидел, как её уверенность трескается.

— Все твои слова, — сказал я, постукивая по телефону, — угрозы, вымогательство, пятьдесят миллионов — всё записано. Чётко и ясно. А вон там, — я кивнул на соседний столик, где сидел Волк, его массивная фигура едва помещалась за маленьким столиком, — сидит человек, который снимает тебя.

— Как… — икнула Исикава, обернувшись.

Волк поднял взгляд от кофе, его губы растянулись в широкой, почти звериной улыбке. Он медленно показал телефон, направив камеру на Исикаву, и помахал ей, как старой знакомой.

Её лицо побледнело, она дёрнулась, будто хотела вскочить, но её взгляд метался между мной, Волком и папкой на столе. Она поняла, что попалась.

— Тебе светит срок за вымогательство, — сказал я, мой голос был спокойным, но тяжёлым, как молот. — Семь долгих сложных лет. Твоя карьера? В помойку. Имя? В грязи. Ни одна газета не возьмёт тебя даже корректором после такого. А знаешь, что будет, когда я передам запись в полицию? Тебя раздавят, и никто не протянет руку. Ни Танабэ, ни кто бы там за тобой ни стоял. Танабэ первый откреститься от тебя и заявит, что знать тебя не знает. Ты останешься одна.

Её дыхание стало прерывистым, она пыталась что-то сказать, но слова застревали. Я видел, как страх сковывает её, и это было именно то, что мне нужно. Я дал ей пару секунд, чтобы паника сделала своё дело, а затем смягчил тон, но лишь чуть-чуть, чтобы она почувствовала надежду.

— Но, — сказал я, откидываясь на спинку стула, — я могу и не отправлять эти записи. Могу забыть о нашем разговоре. Вообще стереть его из памяти.

Её глаза вспыхнули, она выпрямилась, её голос дрогнул от смеси страха и надежды.

— Что нужно сделать? — спросила она, почти выпалив слова.

Я улыбнулся — холодно, без тепла, как хищник, загнавший добычу.

— Об этом я расскажу чуть позже, — сказал я, мой голос был спокойным, но твёрдым. — А пока запомни: ты теперь у меня на крючке. Задумаешь играть со мной — проиграешь снова. И второго шанса я тебе не дам. Один неверный шаг, и эта запись окажется у Кобаяши, в редакциях и на каждом новостном сайте Токио. Поняла?

Она кивнула, её лицо было напряжённым, но в глазах читалось подчинение.

— Я сделаю всё, что вы скажете, — прошептала она, её голос был тихим, но искренним.

Я кивнул, убирая телефон в карман. Волк, заметив мой взгляд, опустил свой телефон и сделал глоток кофе, но его улыбка осталась — предупреждение для Исикавы, что он всё ещё здесь. Я встал, бросив на неё последний взгляд.

— Жди моего звонка, — сказал я. — И не пытайся бежать. Ты знаешь, что будет.

Она не ответила, только опустила взгляд на стол, где всё ещё лежала папка с её фальшивками. Я повернулся и вышел из кафе, чувствуя, как адреналин всё ещё бьёт в висках. Исикава была моей. Теперь я мог использовать её, чтобы подобраться к Танабэ. Зря он решил со мной играть.

Глава 14

Волк бросил на меня взгляд через зеркало заднего вида, его губы растянулись в редкой улыбке, почти звериной.

— Отлично сыгранная партия, господин Кенджи-сан, — сказал он. — Заставил её трястись, как кролика. Сдадим её полиции? Вымогательство — семь лет, как ты сказал. Она своё получит.

Я покачал головой, глядя в окно, где небоскрёбы Гиндзы сменялись более тихими улицами. Мои пальцы постукивали по подлокотнику, мысли работали, как механизм.

— Нет, Нобору, — сказал я, мой голос был спокойным, но твёрдым. — Она мне ещё нужна. Исикава — оружие, и я собираюсь использовать её в войне с Танабэ.

Волк хмыкнул, его брови приподнялись, но он не спорил. Он знал, что я не бросаю слов на ветер. Я откинулся на сиденье, прокручивая план. Исикава подтвердила мою догадку — за ней стоял Танабэ, её взгляд выдал это, когда я назвал его имя. Она была его марионеткой, но теперь я дёргал за ниточки. Она могла стать моим ключом к его планам, его слабостям, его деньгам, которые текли к Кобаяши. А может, даже к «Морскому Щиту», если они тоже в игре. Я не собирался сдавать её полиции — пока. Она была слишком ценной.

— Что дальше? — спросил Волк, сворачивая на улицу, ведущую к офису. — Дашь ей задание?

— Скоро, — ответил я, мой взгляд был прикован к горизонту, где город казался лабиринтом врагов. — Она будет работать на нас, Нобору. И если попытается выкрутиться… — я усмехнулся, — у нас есть запись.

Волк кивнул, его улыбка стала шире.

— Хороший ход, Кенджи-сан, — сказал он. — Танабэ не знает, что ты уже на шаг впереди.

Я не ответил, но внутри почувствовал, как решимость загорается ярче.

Здание «Спрут», офис Президента компании

Напряжение последних дней — подворотня, Исикава, Кобаяши, «Морской Щит» — всё ещё гудело в висках, но сейчас я должен был сосредоточиться на другом. Передо мной за длинным столом сидели Ичиро и Юмико Хаяси, помщник директора финансового отдела, прекрансый аналитик. Они пришли с докладом, и я уже знал, что новости будут паршивыми. Шумиха вокруг отравления замминистра Сато в «Белом Тигре» душила бизнес, как удавка.

Юмико, женщина с острыми чертами лица и всегда идеально собранными волосами, открыла свой планшет и начала, её голос был сухим, как бухгалтерский отчёт.

— Кенджи-сан, — сказала она, её глаза скользнули по экрану, — ситуация ухудшается. После смерти Сато посещаемость наших ресторанов упала на 27% по сравнению с прошлым месяцем. «Белый Тигр» пострадал сильнее всего — там почти нет бронирований. Акции «Спрута» просели на 5,3% за неделю, и аналитики предсказывают дальнейшее падение, если полиция не объявит о прорыве в деле. Инвесторы нервничают, а конкуренты, особенно «Серебряный Журавль» Танабэ, уже перетягивают наших клиентов.

Я сжал челюсть, чувствуя, как ярость закипает. Танабэ. Этот ублюдок использовал смерть Сато, чтобы подмять рынок, и я знал, что его руки не чисты. Но сейчас мне нужно было держать бизнес на плаву. Я кивнул Юмико, чтобы она продолжала.