Рубиновый рассвет. Том I (СИ) - Неволин Евгений

Последнее, что увидел Донован — как шар крови сжался в идеальный рубин, размером с горошину, упавший в ладонь существа из тумана.

Гилен сжал рубин в кулаке, и огонь прошёлся по его меридианам.

Это была не боль — это было перерождение.

Новый Меридиан родился внутри него — «Азраэль» (коса жнеца).

Он чувствовал его — как лезвие, протянувшееся вдоль костей предплечий, готовое рассекать не только плоть, но и саму волю противника.

Гилен втянул воздух, пропуская его сквозь Алый Взгляд. Три яркие ауры пульсировали в дыму — сильные, знакомые. Его новые когти, теперь длиннее и крепче, пошевелились на пальцах, будто жаждущие испытания. Кровавый Туман втянулся обратно в тело, его поддержка без подпитки тратила много крови.

Крыло Ворона — меридиан «Азраэль» — трепетало внутри, словно тень, готовая оторваться от тела.

Он рванул вперёд.

Дым рвал горло, огонь лизывал остатки палаток, а под ногами хлюпала кровь — своих и чужая.

Ближе. Ещё ближе. И вот — картина:

Трое бойцов «Жгучей Мэри» — Гэвин, Лис и Барнс — спинами друг к другу отбиваются от пятерых «Псов».

— Сукины дети! — орал Гэвин, его щит трещал под ударами.

— Кончайте их! — визжал один из нападавших, размахивая кривым кинжалом.

Гилен не замедлил шаг. Первый «Пёс» даже атаки не увидел — семисантиметровые когти вошли под ключицу, разорвали артерию.

Крыло Ворона распахнулось.

Три секунды.

Гилен превратился в кровавый вихрь.

Второй враг успел повернуть голову — и получил коготь в глазницу.

Третий замахнулся мечом — когти встретили клинок, выдержали удар, отскочили — и вонзились в горло.

Два «Пса» осталось. Отпрянули — глаза круглые, рты открыты.

— Это... это...

Гилен не дал договорить.

Когти сломались на четвёртом, но уже через миг отросли снова — и пятый рухнул, хватая ртом воздух.

Гэвин вытер кровь с лица.

— Чёрт…

Лис присвистнул, разглядывая новые когти Гилена.

— Удобно.

Барнс только кивнул, слишком уставший для слов.

Гилен коротко кивнул, окидывая взглядом поле боя. Лагерь «Бешеных Псов» превратился в адский хаос — повсюду валялись перевернутые повозки, догорали палатки, а земля была усеяна телами. Те, кто еще мог держаться на ногах, в панике разбегались в разные стороны, растворяясь в дыму и предрассветных сумерках. Среди них мелькали и гражданские — женщины, лекари, торговцы — все, кто не успел или не смог сбежать раньше.

Гэвин, тяжело дыша, оперся на щит и махнул окровавленным клинком в сторону дальней части лагеря.

— Капитан там… — хрипло выдохнул он. — Мы спешили, но нарвались на засаду.

Гилен не стал ждать подробностей. Он рванул в указанном направлении, но Кровавый Туман остался сжатым внутри него, как свернувшийся зверь. «Пусть подождет. Кровь еще пригодится», — промелькнуло в голове.

Сквозь клубы дыма он разглядел капитана Мейера, который, несмотря на окровавленную руку и рваный плащ, мастерски уворачивался от атак здоровяка с двуручным топором. Противник был вдвое шире в плечах, а его оружие напоминало скорее кузнечный молот, чем боевой топор. Но капитан не отступал.

— Ну же, кусок тухлого мяса! — провоцировал Мейер, отскакивая в сторону. — Или ты только по спящим бить умеешь?

Топор с ревом рассек воздух, но капитан ловко поднырнул под удар, резко шагнул вперед и всадил свой клинок под ребро нападающему. Тот захрипел, рухнул на колени, а затем — лицом в грязь.

— Донован мертв, — холодно сообщил Гилен, подходя. — Лагерь разбит. Остатки Псов бегут.

Капитан вытер лоб окровавленным рукавом, перевел дыхание и с глухим стуком положил топор на плечо.

— Склад там, — он кивнул в сторону полуразрушенного каменного строения. — Пойдем, пока эти трусы не вернулись с подкреплением.

Они двинулись через лагерь, обходя горящие обломки. Бой стихал — лишь кое-где еще слышались редкие крики, звон металла да стоны раненых. Никто не решался думать о потерях. Не сейчас.

Склад оказался крепкой постройкой с массивной дверью, которая уже была выломана — видимо, кто-то из Псов пытался спасти самое ценное. Внутри царил беспорядок: рассыпанные мешки с провизией, разбитые бочки, но в дальнем углу...

— Ну вот мы и разбогатели, — хрипло усмехнулся Мейер, указывая на аккуратно сложенные мешки с черным жемчугом и несколько деревянных ящиков с рунически табличками, свитками и какими-то книгами.

Гилен молча осмотрел добычу. Его рубиновые глаза, уже скрытые за стеклами, мерцали в полумраке.

Лагерь догорал.

Столбы черного дыма поднимались к небу, смешиваясь с предрассветной мглой. В центре, среди обгоревших обломков, команда "Жгучей Мэри" сгружала добычу — мешки с черным жемчугом, ящики с руническими табличками, потрепанные свитки и несколько книг в кожаных переплетах с выцветшими символами на корешках.

Рядом, под присмотром двух бойцов, сидели пленники — двое молодых парней, лет по восемнадцать. Один, черноволосый, с перебинтованной рукой, тупо смотрел в землю; второй, рыжий и веснушчатый, дрожал, как в лихорадке.

Капитан Мейер медленно прохаживался перед ними, его единственный глаз изучал лица с холодной оценкой.

— Чертова мелочь, — наконец сплюнул он. — Ни толку, ни информации. Разве что на рынке сбыть...

Его голос, грубый и хриплый, заставил рыжего вздрогнуть.

— П-пожалуйста... — начал тот, но капитан резко махнул рукой, обрывая мольбу.

— Заткнись, пока зубы не выбил.

Команда продолжала работу. Гэвин и Лис тащили очередной ящик, с трудом пробираясь через завалы. Барнс перевязывал рану на плече, скрипя зубами от боли. Кронк, юркий, как тень, уже обыскивал карманы мертвых, иногда бросая на пленников оценивающие взгляды.

Раненые собрались у полуразрушенной палатки — кто-то стонал, кто-то молча курил, но в глазах у всех читалось одно: им повезло.

Гилен стоял в стороне, его черные очки отражали пламя. Он наблюдал, как один из бойцов — Вейн, тот самый юнец, что спотыкался по дороге, — с любопытством разглядывает рунические таблички.

— Не трогай, — резко сказал Гилен. — Там может быть что угодно.

Вейн отпрянул, как обжегся.

Капитан подошел к груде добычи, пнул ногой один из ящиков.

Капитан пнул ящик ногой, раздался глухой стук дерева.

— Всё это добро — на корабль, — рявкнул он, окидывая взглядом груды добычи. — И поживее, пока кто-нибудь не надумал оспорить наш улов.

Гилен коротко кивнул, но мысли его были далеко: «Победить героя... Белегорна... Эта команда не справится, даже если он двадцать раз напорется на собственный клинок. — Его пальцы непроизвольно сжались. — Но его кровь... Она могла бы дать силу. Настоящую силу.»

В лагере нашлись несколько уцелевших телег. Бойцы, потные и закопченные, но довольные, начали грузить ящики и мешки.

Группа гражданских — женщины, старик и пара подростков — стояли в стороне, переминаясь с ноги на ногу. Наконец, одна из женщин, худая, с тёмными кругами под глазами, сделала шаг вперёд.

— Господин капитан... — её голос дрожал. — Можно нам... обратно? Здесь мы...

Она не договорила, но всем было ясно — здесь они умрут.

Капитан обернулся, его единственный глаз сверкнул.

— Этих двух — связать и вести на верёвке, — ткнул он пальцем в пленных. Затем повернулся к гражданским, и его голос стал низким, как рокот приближающейся грозы: — А вы — слушайте и не выёживайтесь, если жизнь дорога. Места тут — хуже ада. Шаг в сторону — и вас сожрут, даже косточек не оставят.

Он не стал ждать ответа, развернулся и зашагал к головной телеге.

Гилен наблюдал, как гражданские, покорно опустив головы, потянулись к обозу: «Слабые. Но иногда и слабые могут пригодиться».

Команда строилась в колонну. Раненых посадили на телеги, остальные взяли оружие наизготовку.

— Пошли! — крикнул капитан.

Обоз тронулся, оставляя позади дымящиеся руины лагеря.

Возвращение прошло удивительно спокойно. Разведчики — Кронк и Дирк — вели отряд обходными тропами, минуя опасные участки. Они нашли замаскированный лагерь, где оставались раненые, и теперь вся команда двигалась единой группой, готовой к любым неожиданностям.