На перекрестке путей (СИ) - Иванов Тимофей

В иной ситуации я бы может и не стал взваливать на себя командование отрядом, но тут пришлось соглашаться и не то что не выделываться, а активно агитировать народ вступать в стройные ряды, чтобы иметь возможность сохранять жизни своих дружинников. Ассон ассону друг, товарищ и брат, но Хелль побери, некоторые мне ближе прочих и если выбирать между смертью от эльфийской стрелы парня, с которым я только что познакомился и скажем Ралофа, которого я с детства в этом мире знаю, то пусть в Вальхаллу отправляется малознакомый воин из одного из родственных кланов, а хирдман из Ландсби вернётся домой к семье.

Но как бы там ни было, а в результате всех этих пертурбаций вновь прибывающие ассоны видели и вовсе идиллическую картинку с молодым походным вождём при котором сидит дочка Великого Конунга, одним своим видом намекая, что всё что тут происходит, происходит чуть ли не по прямому приказу Густова свет Клаусона.

Что же до самой Эйдис, то она по моему наслаждалась ситуацией. Странница была не только почётной гостьей и представительницей верховной власти, а так же в некоторой степени моей если не подругой, то хорошей знакомой. Что в прошлом году, что в этом мы вполне себе приятно общались, регулярно пытаясь по приятельски подколоть друг друга. Учитывая что мне волей неволей приходится уже иметь дело с политикой, а Эйдис могла замолвить за меня словечко Верховному Конунгу или кому-то при его дворе, я даже расстарался за зиму и сделал для неё драконий доспех, выбелив чешую в соответствии с тотемом правящего клана. Воздержался только от зачарования, но тут уж дружба дружбой, а табачок врозь. У её клана свои вирдманы есть, нехай работают, а не промышленным шпионажем занимаются. Впрочем тут все всё понимали, а за один раритетный меч Тиллю, чья заточенная рельса всё таки оказалась опознана по рисунку в письме, отсыпали солидную кучку золота и несколько интересных зелий от столичных коллег Бруни.

А ещё Эйдис вполне себе понимала, что её так или иначе ждёт замужество и сделала мне парочку намёков, но что называется без огонька. Дочке Великого Конунга не должно идти к кому-то второй женой и пожалуй слава Богам. Мне более чем хватало одной Иви, а влезать в политические дела столицы больше чем нужно ох как не хотелось. Стать женихом подобной персоны это не только нажить себе врагов в лице желающих породниться с правящим домом. Придётся в столице если не жить постоянно, то уж точно регулярно там бывать. А оно мне надо?

С гораздо большим удовольствием я думал о своём ярльстве, как о вроде и дальнем асслауге под патронажем медвежьего конунга, но при этом находящимся близко к самому Ассонхейму, чтобы если что вмешаться в любые события дома. Всё таки надо мной по прежнему висело пророчество о судьбе всех ассонов и с тех пор как Скалда его произнесла, я готовлюсь к тому долбанному дню, когда мне понадобятся все мои силы и каждый верный воин, что пойдёт за мной. Собственно подготовка и сейчас идёт не без успехов. На данный момент под моей рукой пять своих гранд-драккаров, набитых хирдманами. Хедвигов без титулов собралось полторы дюжины. И пять ярлов изъявили желание составить мне компанию, к означенным выше Орму и Рерику присоединились Бернард Вагнисон из Громовых Медведей с четырьмя драккарами, Вестар Гудисон из Бурых приведший три и Дьярви Раудсон из Красных Волков, приведший всего один корабль. Правда с последним знакомство у нас вообще по началу не задалось.

Молодой, рыжеволосый мужчина, которому с трудом удалось бы дать двадцать лет не смотря на короткую, но густую бороду, зашёл в полость в скале неделю назад в окружении своих хирдманов и сходу с борзым видом поинтересовался:

— Ты что ли Альвгейр Ухьмёрдер?

— Я что ли — отозвался я, улыбаясь своему прозвищу Убийце чудовищ и вставая с каменного трона, слепленного здесь на скорую руку — А ты не торопился парень.

— Сами руны сказали, что Дьярви сын Рауда придёт к тебе? — усмехнулся он.

— Мне плевать как тебя зовут, просто всё ждал, когда ж появится наглец, что бросит мне вызов — вернул я ему наглую улыбку — Не стой столбом, в круг иди.

— Люблю когда не нужно терять время — слегка натужно рассмеялся сбитый мной с толку парень, но потом быстро собрался с мыслями и провозгласил, доставая из ножен сразу два прямых меча — Без копий! Без щитов! Без шлемов! Без броней! Без магии! Без соплей!

— Дьярви, твою мать… — ругнулся стоящий рядом с моим оппонентом седобородый мужик.

— Поздно, слово сказано — шикнул наглец на воина, вероятно являющегося его форингом. Как потом выяснилось, тот ему был назначен отцом, но мозги рыжеволосому вправить как-то не сумел. Или не в ту сторону старался.

— Тогда уж без оружия вовсе — фыркнул я в ответ со смехом — Если покажешь что-то на кулаках, так и быть, сойдёмся потом на клинках. Коли твоя нянька разрешит конечно.

— Готовься сплёвывать свои зубы, полукровка — процедил на это донельзя разгневанный молодой воин, не ставший спорить и вернувший клинки в ножны, потому как понимал, что сам загнал себя в ловушку.

Конечно выглядел он весьма пафосно, когда потрясал оружием и предлагал максимально экстремальный из классических вариантов поединков, отмеченный в сагах. Но назвав аж пять условий, коли сопли не считать, он автоматически дал мне право выдвинуть столько же требований. А я ограничился одним, хотя мог и ещё чего-нибудь захотеть или поединком заплыв вокруг острова избрать. Такое у нас тоже практиковалось, особым шиком считалось исполнить подобное в штормовую погоду, «потеряв» соперника где-то по пути.

Теперь же мы сняли пояса с оружием, оставшись в сапогах, портках и рубахах, выйдя в круг. Причём чем больше я смотрел на незванного гостя, что хуже татарина, тем больше понимал, что он разрывается между двумя противоречивыми чувствами. С одной стороны он был так взбешён неудавшимся замыслом и моими словами, что задница у него горела жарче вулканов Мусьпельхейма. А с другой отморозок явно всё равно кайфовал от ситуации и всеобщего внимания к своей персоне, будто тут прям ассы со скальдами собрались, чтоб засвидетельствовать его сагу. Так что ничего удивительного, что он крикнул, едва переступив круг:

— Я размажу тебя!

— Попробуй — усмехнулся я, поманив его рукой.

Мой противник тут же ринулся в бой, попытавшись забить меня кулаками и двигался воистину невероятно быстро. Лишь за счёт опыта махания кулаками прошлой жизни, который пришлось активно переосмысливать всю молодость этой, а так же сяньским рукопашным премудростям, я не проиграл сходу и даже подловил своего более крупного противника на подножу. Правда он каким-то невероятно быстрым движением ушёл в перекат, снова вскочил на ноги и опять пошёл в атаку, одновременно и чертовски талантливую, и настолько же безрассудную. Парень будто бы свято веровал, что с ним ничего плохого в этой жизни просто не может случится.

Видя это и плюнув на всё, я положился на стальную рубашку и пошёл в обмен ударами. Кулаки у моего оппонента были крепкими, однако по морде он мне не попал, а потому глаза, переносица и зубы у меня уцелели, ноющие же рёбра можно было перетерпеть. А вот лицо самого наглеца брызнуло юшкой из разбитого носа и рассечённой губы, от чего он аж отшатнулся. Ну а я насмешливо сказал:

— Грозился размазывать, да сам мягче масла оказался.

— Аааарррр!!! — с рычанием бросился противник на меня.

Его движения стали ещё быстрее, а удары сильнее. Первый, самый яростный натиск удалось пережить только подставкой, прижимая руки то к башке, то к рёбрам и принимая чужие кулаки на них. Однако нельзя атаковать вечно, среди ударов противника наметилась пауза и я прописал рыжему классическую двоечку, от которой его повело. Добавив кросс с переносицу, я с удивлением почувствовал, что нос под моим кулаком снова хрустнул. Так случится не должно было, он уже должен был быть сломан! Тут что-то явно было не так, хотя на действия зелий ситуация похожа не была, а магией от засранца не тянуло.

Враг тем временем очухался и опять пошёл в обмен ударами. Сложилась довольно тупая ситуация, меня спасала железная рубашка, на этом кренделе травмы просто заживали едва ли не быстрее, чем их получается наносить. Но если я предпочитал хладнокровно оценивать ситуацию, то мой оппонент всё больше распалялся, сначала начав бить мельницей, а потом разжав кулаки и став с рычанием пытаться меня поцарапать ногтями, превращающимися в когти.