Академия Стихий, или Дракон для попаданки 3 (СИ) - Фэйворд Азалия

В голосе говорившего при словах о Кхаре промелькнуло нечто похожее на сожаление. Или мне это всего лишь показалось?!

Сцер смутился, опасаясь показаться слабым не только в моих глазах, но и в глазах истинного Верховного демона.

Чтобы хоть как-то разрядить создавшуюся ситуацию, я согласно кивнула, хотя в душе искренне надеялась, что Райден успеет схватить и наказать ведьму с её демонорождённой дочуркой.

В таком случае, ты станешь свидетелем и гарантом исполнения обещаний, – отец кивнул в сторону спасённого мной демона.

Тот, ничего не понимая, смотрел то на меня, то на местное божество, представшее в не совсем святом обличии.

– Что ж, – неуверенно начал Галиэль, – в таком случае и я кое о чём попрошу. С того момента, как вы обманом заставили меня убить собственную мать, тем самым открыв межмировой портал и истребив всех её подданных, принять отцовскую магию и обручиться с Адалидой, я понял, что вы всего лишь использовали меня в своих гнусных целях, Всесильный. Вы задолжали мне не только самопрощение, но и целый мир, лишив меня Брантура.

– Что? – не удержалась я от потрясения. – То есть твоя мать была...

– Брианой, богиней погибшего от рук твоего отца, мира. Отец – бывший Верховный демон, демон восьмого круга. Они до безумия любили друг друга, пока я с затуманенным сознанием не предал матушку. Отец не мог ослушаться Сцера и по его указке повёл войско на уничтожение моего второго мира. Там и погиб, собственноручно толкнув матушку в объятия Божественного гримуара, – боль в словах и взгляде Галиэля говорили сами за себя. Душа его не была столь черна, как у моего отца и Дэнмара. – Можешь представить себе, какие душевные муки и раскаяние я испытывал все эти годы, будучи так же преданным собственным братом и любимой. Злодеяние, свершённое мной по указке самого бога вернулось ко мне безжалостным бумерангом.

– Как ты мог заставить сына предать самое родное существо? – на мои глаза навернулись слёзы жалости толи к обманутому парню, толи к его погибшей матери. – Это подло и жестоко даже для тебя, отец! Я считала, что боги – высшие существа...

– Так и есть! – вскричал он, меняясь в лице. – А ты неблагодарный! Я дал тебе всё: безграничную власть, признание не смотря на происхождение, собственную дочь... А в том, что ты не сумел всё это уберечь не смей винить никого, кроме себя.

– Не прибедняйся, папочка, уверена, что и это не обошлось без твоего вмешательства. Адалида без твоей и материнской указки и шагу не ступит, – я строго посмотрела на Сцера.

– Должен признать, не каждое моё решение безукоризненно верное, зато все они приводят к нужным мне результатам, – бог попытался сделать важное выражение лица, но у него ничего не получилось. – Дочка давно вышла из под моего контроля. Теперь ей руководит Матильда, а жадности и хитрости этой ведьмы можно только позавидовать. Я сам, как ты видишь изрядно пострадал от её рук: силу отобрала, Книгу Смерти заколдовала...

Мы с Галиэлем переглянулись, понимая, что из некогда могущественного существа тёмный бог превратился в жалкого, немощного старика с кучей комплексов и проблем. Теперь он не вызывал у меня никаких эмоций, кроме брезгливости и небольшой толики жалости.

– Благодарю за бесценный жизненный урок. Вижу, помощи от Всесильного не стоит ждать, – махнув рукой демон направился к противоположной стене, где слабо прорисовывалась обычная чёрная дверь на таком же мрачном фоне. – Сам справлюсь!

– И всё же, я не ошибся в тебе, Верховный! – гордо заявил отец, усаживаясь на свой трон. – Брантур – твой! Если желаешь, можешь возродить на нём жизнь. Уверен, что у тебя всё получится.

– Когда верну свои крылья, поговорим!

Искренне порадовавшись первой победе своего нового друга, я улыбнулась и пошла вслед за ним. Теперь и я точно знала – всё у нас получится!

Глава 28

Милана.

Выйдя из Святилища тёмного бога, я впервые увидела настоящий Сцеур: ярко-красное небо озарялось ещё большим огненным светом от пылающей тверди. Земля вокруг в буквальном смысле пылала, словно весь мир состоял из огромного куска угля. Ни о какой благоухающей живой природе, как на Земле или в Кхаре не было и речи.

Деревья, как и небо имели кроваво-красный оттенок. Они, облизываемые беспощадными языками пламени, стонали от нестерпимой боли, обречённые вечно страдать в руках самой страшной стихии всех миров. И ни что не могло дать им надежду.

Всепоглощающий ужас ударил в лицо вместе с опаляющим кожу жаром. Он давил на плечи, смертельной пеленой висел в воздухе, и казалось нет ничего более реального, чем этот несущий смерть огонь.

– Не удивительно, что местные правители всячески пытаются захватить соседние миры, – оглядевшись, прошептала я. – Провести всю жизнь в эпицентре адского пламени – не самая радужная перспектива.

– Согласен, но изменить условия существования расы можно куда более гуманными способами, нежели полное уничтожение представителей других миров, – с болью в голосе ответил Галиэль.

С этим утверждением сложно было спорить, поэтому я, внутренне сжавшись в маленький нервный комок, молча взирала на бескрайние просторы охваченного пламенем мира. Сложно представить, что испытывает обведённый вокруг пальца мужчина.

– Мне часто снится мой прежний дом. Светлый, чистый, обласканный богами Брантур с чудесными садами и голосистыми реками, мягкой травой и мудрыми и бескорыстными существами. Я до сих пор помню слова матери: «Сотворивший зло будет вечно помнить его!» Она была права, я стал чудовищем, поверив Сцеру.

– Нет! Ты осознал свою ошибку и искренне раскаиваешься в своём поступке. Чудовище – тот, кто заставил тебя его совершить, и ни разу не пожалел об этом.

Обессиленный долгими годами заточения и изматывающим самобичеванием, мужчина посмотрел на меня полными слёз глазами.

– Я был молод и неразумен, отдав богу ключи от входной двери... Он вселил в меня надежду, будто родители смогут быть вместе после объединения двух миров, а оказалось, что тёмный бог изначально планировал сделать из Брантура выжженную пустыню, а из его жителей – прах.

– Это не твоя вина, Галиэль... Гибель твоего мира и твоих родителей полностью на совести моего отца. Откажись тогда от участия в плане Сцера, ты всё равно не смог бы никого защитить, и точно погиб бы сам. Хозяин всего этого, – я развела руки в стороны, показывая парню масштаб катастрофы, – самый жестокий из существ всех существующих миров.

– И во что в итоге превратился он сам? В жалкую тень, напрочь потерявшую божественную силу и контроль над обеими мирами, – глаза демона сверкнули красными угольками. – Умоляю, не отдавай ему Тьму, иначе он снова и снова будет приносить смерть и разрушение!

В этот момент в моей груди снова взбунтовалась тёмная сила, наступая на Свет, и желая поработить всех вокруг. Я, превозмогая боль и желание уничтожить собственное тело, сосредоточилась, вспоминая зарождающиеся чувства с самым прекрасным драконом трёх знакомых мне миров. Это немного урезонило отцовскую силу, заставив её дрожать и пресмыкаться.

– Думаю, смогу найти для неё более подходящий сосуд, – вымучено улыбнулась я. – А сейчас тебе нужно отдохнуть и набраться сил.

Демон очнулся от оцепенения. В его глазах засветилась решимость.

– Я прекрасно себя чувствую, дочь Кхары. Долгие годы я чах в безмагических застенках жалея и проклиная себя. Ты вернула мне жизнь и уверенность в собственных силах! – демон немного помолчал. – Я восстановлю Брантур! Вот только разберусь с этой подлой, засевшей во дворце парочкой, пока они ещё чего-нибудь не натворили. Идём.

Галиэль протянул мне руку, и, как только я дотронулась до него, мгновенно перенёс нас в богато обставленную комнату. Она чем-то походила на ту, в которой я впервые познакомилась с Дэнмаром и сестрой, но была более изысканно обставлена. В отличие от тех покоев, что я уже имела несчастье лицезреть, стены этой были украшены не только демоническими ликами, рогами и оружием, но и ангельскими крыльями, изображениями Херувимов и белыми пушистыми облаками.