Бабуля расцвела.
— Конечно! Конечно, дорогая! Я так давно хотела с вами познакомиться. Отправляйте малыша, а я еще чайку закажу. И где-то у меня была наливочка...
Наливка оказалась чудовищно сладкой, но дело того стоило. Бабка оказалась просто кладезем информации. Ясно, почему Дамблдор ее и на порог Хогвартса не пускал. Впору удивляться, как не упокоил вечным сном.
Вернувшись домой, я выпил крепкого несладкого кофе, чтобы избавиться от вкуса наливки и устроился в кабинете, записывая все, что мне стало известно. У меня в руках была настоящая бомба. Вот только взорвать ее надо было правильно. Все-таки это был магический мир.
В мое время человек, предпочитающий мужчин, просто не мог занимать преподавательскую должность. А тут директор школы. Это не касаясь того, что он сын убийцы и возможный убийца собственной сестры. Это как над было запудрить всем мозги, чтобы его подпустили к преподаванию? Талант, ничего не скажешь!
Впрочем, гомосексуализм не зря именовали «английским пороком». Хотя затравили же британцы Уайльда. Черт их знает, этих волшебников, как они к этому относятся. Меня подобные вещи мало интересовали. В конце концов, каждый с кем-то спит. Другое дело, что у нас в семье было не принято афишировать свои отношения. Личное — значит личное. Человек, выставляющий на показ свои предпочтения, вызывал у меня неприязнь. Ни к чему демонстрировать всем свое нижнее белье.
Хм, вопрос в другом, насколько искренней была вражда Дамблдора и Гриндевальда. Расстались ли они из-за идеологических противоречий, или это была ссора любовников? А может они так и остались друзьями и любовниками, дурили всем голову, заигрались в покорение и спасение мира, а потом пытались как-то замести следы? Уж очень странным выглядел отказ фюрера от высадки на британских островах. Полет Гесса в Шотландию был совершенно непонятен. Да мы несколько раз могли поставить на колени британского льва. И даже не на колени, а... Хм... Но всегда, как по волшебству, принимались довольно неожиданные и даже странные решения. А может действительно по волшебству? Мы вполне могли вместе с русскими распотрошить Британскую Империю. А вместо этого убивали друг друга. И еще объявление войны Америке... Да. За одно это я был готов по волоску выдрать всю бороду этому кудеснику. И его дружку тоже. Но месть — блюдо, которое стоит подавать холодным. Черт, я кажется получил шанс раскопать всю эту мутную историю и хоть как-то отомстить. Но нужно быть очень осторожным. Я должен изучить все болевые точки, чтобы нанести удар. И, клянусь всеми богами и чертями, я это сделаю!
Рассказал историю ребятам. Они обалдели.
— Сестру убил? — переспросил Сириус. — Ничего себе!
— У него еще и брат есть, — сказал я, — Аберфорт.
— Интересно, как он победил Гриндевальда? — заинтересовался Фрэнк.
— А если его отца судили, то материалы могли сохраниться в архиве, — заметил Кен.
Северус напряженно размышлял.
— Знаете, — сказал он, — я другого не понимаю. Дамблдор все время распространяется о любви к магглам, к магглорожденным. Но как он может их любить, если магглы издевались над его сестрой, а потом из-за них его отец сел в Азкабан? Даже если он не любил отца. Это же такой позор.
— Думаешь? — спросил Сириус.
— Да, — согласился я, — тут скорее можно представить ненависть. Я другого не понимаю, как его в Хогвартс пустили, с такой-то наследственностью. Мамаша со странностями, папаша — буйный, чокнутая сестра. Вдруг он тоже с приветом? А вокруг дети.
— Да плевать ему на детей, — пробормотал Северус, — ему главное, чтобы все шито-крыто было.
Сириус покосился на него, но промолчал. Ясно, вспомнили школьные разборки.
— Надо что-то делать, — сказала Алиса, — он точно псих. И к детям цепляется. К Гарри, к Невиллу.
— А разве при назначении на должность директора Хогвартса никаких проверок нет? — спросил я.
— Даже если и есть, — сказал Кен, — он как раз Гриндевальда победил, кому было бы дело до его родни.
— А как его учителем взяли? — не успокаивалась Алиса.
— Ты думаешь, там много желающих? — спросил Северус. — Та еще работенка. И, между нами, ребята, директор ментальный маг. Легиллименцией владеет. Да и умеет доверие внушать.
— А ты откуда знаешь? — тут же спросил Сириус.
— Знаю, — отрезал Северус.
Я попытался вспомнить, что это такое.
— Хочешь сказать, что Дамблдор читает чужие мысли? — переспросил Фрэнк. — Но как тогда он не догадался о предательстве Петтигрю?
— Ты еще спроси, как он проворонил у себя в школе Темного Лорда и его последователей, — хмыкнул Кен.
— То есть он не такой уж хороший легиллимент? — спросила Алиса.
Северус пожал плечами.
— Самым сильным легиллиментом был Лорд, — сказал он, — он учил своих последователей. Про Дамблдора я знаю только, что он тоже владеет этим искусством.
— А откуда ты знаешь про Дамблдора? — спросил Сириус. — Он сам тебе сказал?
— Я как-то увидел у него редкие книги по ментальной магии, — сказал Северус.
Я чуть заметно ухмыльнулся. Если Северус увидел редкую книгу, можете быть уверены, что не успокоится, пока хотя бы не просмотрит ее.
— Мало ли зачем он читал про ментальную магию, — пожал плечами Кен, — может для общего развития. Или сами книги были очень ценными.
Северус удивленно смотрел на него.
— Но зачем тратить время на то, чем не занимаешься? — удивился он. — Для того, чтобы овладеть легиллименцией и окклюменцией, нужно много заниматься. Это изнурительные тренировки.
— А может он хотел пустить пыль в глаза? — предположил Билл. — Типа, смотрите все, какой я крутой. Легко могу узнать все ваши тайны.
Северус задумался.
— А как от этого защититься? — спросила Алиса.
— Окклюменция, — ответил Северус.
— А если думать о чем-то другом? — предложил я. — Ну, например, представлять себе море, звезды, еще что-то? Или сосредоточится на повторении одного и того же текста? На детском стишке, например?
Северус уставился на меня.
— Ты училась окклюменции? — спросил он.
— Нет, — ответил я, — но магглы это вовсю практикуют, чтобы не проболтаться под воздействием наркотиков.
— Надо же! — восхитился Кен. — До чего только магглы не додумались!
— А артефакты, помогающие защититься от этой легилли... — как ты ее назвал? — есть? — спросил я.
— Есть, — ответил Сириус, — в старых семьях часто такое наследникам одевают. Обычно это кулон или серьги.
— Надо будет посмотреть, вдруг мне такое подарили? — заметила я.
— Хорошо быть героиней, — улыбнулся Сириус.
— И не говори! — согласился я.
Фрэнк предложил подключить свою мать, а Северус навестил Малфоев. После того, как наши авроры обнаружили в архиве дело Дамблдора старшего и результаты расследования смерти сестры директора Хогвартса, сплетни пошли в народ. Милые дамы в салонах недоумевали, как подобному человеку доверили ТАКОЙ пост. Слава победителя Гриндевальда сильно потускнела. А мне нанесли еще один визит.
Мистер и миссис Блэк как-то не очень уверенно вошли в мою гостиную. Я предложил чаю. Они вежливо отказались.
— Собственно, миссис Поттер, — начал представительный джентльмен с бородкой а-ля Фрэнсис Дрейк, наступив на ногу своей супруге, которая явно собиралась что-то сказать, — мы с вами люди не чужие. Мать вашего покойного супруга была урожденная Блэк.
Я кивнул.
— Мы с женой были приятно удивлены, когда вы заявили, что хотите воспитать достойного наследника. Джеймс Поттер... как бы это помягче выразиться...
— Да, — сказал я, — Джеймс пренебрегал всем этим.
— Но вы нет? — продолжал джентльмен.
Я призвал на помощь весь свой актерский талант.
— Я буду откровенной с вами, мистер Блэк, — чуть смущенно начал я, — я тоже мало интересовалась подобными вещами. Но оставшись одна с маленьким ребенком многое переосмыслила. Что бы там ни было, Гарри — Поттер. И он должен получить свое наследие.
Гости переглянулись.
— Боюсь, что наш сын плохой помощник в этом деле, — сказал мистер Блэк, — мне стыдно об этом говорить, но нам не удалось воспитать достойного наследника.
