Тайными тропами (СИ) - Осипов Игорь

— У вас что-то случилось, сестрица? — тихо спросил он, разглядывая растерянную девицу. В здешней иерархии баронский отпрыск будет повыше монахини статусом, а вежливое обращение допускало называть её сестрицей или сестрёнкой — словно к младшей и почти родной.

Монашка вздрогнула и торопливо попятилась, а когда вылезла, уставилась на яркий белый огонёк. Капитан не удержался и включил запись видео.

— Черепашки, ваша милость. Они потерялись. Но я точно помню, что закрывала корзину, — почти плача протянула Стефани, не отрывая взгляда от смартфона.

— Черепашки-ниндзя, — слегка ухмыльнувшись, прошептал по-русски Дмитрий, выключил запись и фонарик и вернулся к карете.

Сизов по-прежнему спал.

А над поляной потёк запах горелой каши.

Сестрица почти полностью залезла под телегу, когда вдруг быстро попятилась задом, встала и замерла. Встала не только она, но и рано вставшие солдатки встревоженно оторвались от своих дел и стали вглядываться в густую утреннюю серость.

— Вы слышите? — прошептала она и начала осенять себя знаками Небесной Пары и Тауриссы и бормотать молитвы.

Дмитрий нахмурился и прислушался. А ведь в самом деле со стороны Гнилого Березняка слышались отдалённые крики, непонятный дребезг и протяжное мычание.

Рядом встала заспанная и одетая лишь в ночнушку Аврора, вооружённая двумя пистолями.

А вскоре показался источник звука, и стало не до шуток: в утреннем полумраке, грохоча колёсами по ухабам неслась повозка. Обычный фургон, запряжённый достаточно резвым бычком непонятной породы. Рогатые обычно не склонны к панике, но сейчас его зажимали в клещи чёрные псы, те самые, что напали с вечера на курьера. Создания порой исчезали в облаке тьмы, похожей на густой выхлоп, какой бывает у грузовика с неисправным дизелем, и возникали с другой стороны из такого же облака, словно телепортировались. Отчего их казалось больше, чем есть на самом деле. Увидев тварей, всё стадо тяговой скотины повыскакивало с места, задрало хвосты, и насколько позволяли верёвки, сбилось в кучку, мыча и встревоженно наклоняя рогатые головы.

Телега же подпрыгивала на ухабах и норовила вот-вот развалиться. С неё и так сыпались мелкие вещи.

— Помогите! — вопили двое местных, сидящие на облучке. Один из них тянул поводья, направляя прямо на стоянку.

— О-го-го! — прокричал прапор, на котором полосатая тельняшка, вкупе с местными, весьма похожими на шорты штанами и обычными сланцами на босу ногу смотрелись забавно. Но при этом Сизов держал в руках дробовик.

— Не успеют, — произнесла одна из солдаток.

— Заткнись, дура! — рявкнула Аврора, напряжённо вглядывающаяся в фургон. — Они успеют, но проскочат насквозь — слишком разогнались, а быка понесло.

— Тормози их! — заорала сержантка рыцарки и бросилась наперерез. Аврора тоже бросилась к краю, размахивая руками и крича: «Стой!».

— Помогите! — кричали на облучке. Собаки норовили укусить бычка за ноги, а тот закатил от ужаса глаза и мчался вперёд, уже даже не пытаясь отбиться рогами.

— Стой! — орала Аврора, целясь бычка, а потом выругалась: — Бездна! Его пулей не свалить!

Но Дмитрий, который и сам схватил крупнокалиберный револьвер, уперев прикладом в плечо, это понимал. А даже если получится, то он полетит кубарем, и фургон опрокинется, поминая под себя людей.

Повозка на очередной кочке подлетела так, что казалось, пассажиры вывалятся. А за десяток шагов до защитного круга часть собак исчезла, с тем чтоб возникнуть на противоположной стороне поляны, а часть побежала, огибая осыпанную пепельным кругом поляну.

— Суки! — заорал прапор и прицелился в чёрных зверей. Раздались выстрелы. На траву полетели пустые гильзы.

Но и так уже ясно, что нечисть не отогнать, а телок будет мчаться напролом.

— В стороны! — заорала рыцарка, которая подхватила большую пику, готовясь кинуться на бычка, как на дикого тура.

Солдатки и Аврора бросились врассыпную. И на пути бычка осталась лишь опешившая сестра Стефани.

— Бегите! — закричала одна из солдаток.

Но вместо этого, испуганно вытаращившая глаза монашка, завизжала, зажмурилась, схватил левой рукой знак Тауриссы, а правую выставила перед собой. Она сжала кулак и растопырила указательный палец и мизинец, изображая рога.

— Дура! — закричал на русском Дмитрий. Воображение уже нарисовало, как тяжёлая туша бычка, вместившая не менее полутонны, да ещё и запряжённая в тяжёлый фургон, сносит хрупкую человечишку, словно грузовик. Переломы и разрывы тканей гарантированы, если вообще жить будет.

— Бегите!

Но Стефани ничего не слышала, а вот бычок, вопреки ожиданиям, стал тормозить чуть ли не юзом. Он истошно замычал и задрал голову, упираясь ногами в землю.

Все затаили дыхание. Успеет или не успеет остановиться? Счёт пошёл на доли секунд.

Успел.

Бычок снова замычал, замерев всего в шаге от монашки и даже немного попятившись, а та, по-прежнему старательно щурясь, изогнула руку так, что локоть оказался выше кулака. А затем сестрица начала медленно опускать кулак, словно давя на лоб скотины. Воздух на поляне едва слышно загудел на грани инфразвука, как гудит трансформаторная будка, и телок рухнул на траву ничком, испуганно глядя на человека. Они так и замерли, словно пара на арене, где идёт коррида: бык, поверженный незримой силой, и высокая девушка в монашеском одеянии над ним в стойке тореадора, хоть и без оружия.

А затем над стоянкой повисла тишина. Все пытаясь переварить и осмыслить увиденное.

Сестра Стефани открыла глаза, испуганно глядя на упавшее перед ней на колени животное. Но ноги сестрицы задрожали, а сама она побледнела и упала в обморок.

Пассажиры, коими оказались два прилично одетых местных мужчинки, сидели на своих местах, вцепившись пальцами в края повозки и поводья и боясь шелохнуться.

— Господи Боже, — пробормотал прапор, перехватив оружие в левую руку и перекрестившись. Он, конечно, атеист, но мир особый, чудеса на каждом шагу, вдруг и его молитвы кто услышит.

— Здравствуйте, — сдавленно произнёс юноша в широком, как блин, съехавшем набок берете с воткнутым в него пёстрым фазаньим пером. — Можно на огонёк?

Глава 11

Лис и специи

Псы-призраки растаяли в тот же миг, когда поняли, что дичь от них ускользнула.

К тому же достаточно сильно посветлело, и березняк подёрнулся предрассветной серостью, в которой лес казался ещё плоским, не отбредшим тени и глубину. Летучие мыши и совы спрятались для дневного сна, а им на смену проснулись певчие птицы. В деревнях и городах петухи, скорее всего, уже прокукарекали свои первые кличи. В общем-то, и не зря сам этот час на Реверсе называется часом петуха.

Дмитрий внимательно разглядывал вломившуюся на поляну парочку гостей. Один явно был дворянином мелкого полёта, второй — слугой, но не замарашкой, а весьма приличного вида. Так сказать, аналог смазливой горничной, но в мужском варианте.

И если слуга был одет в коричневые и бежевые одёжки, такие как застёгивающаяся на шнурки кожаная жилетка, откинутый капюшон-шаперон, некрашеная льняная рубаха, шерстяной плащ, короткие штаны и хорошие ботинки почти современного для землян вида, то дворянин был очень ярким.

Свекольного цвета жилетка с вышитыми на ней золотыми нитками геральдическими лисами. Две рубахи одна поверх другой так, что ажурные рукава и ворот белой торчали из-под верхней бежевой. На руках — тряпичные перчатки, почему-то смахивающие на земные из магазина стройматериалов. На ногах — чёрные штаны до колен с тонкими разрезами по бокам, в которых виднелась вставки из ткани розового цвета, такими же черно-розовыми были толстые валики на плечах жилетки. Кроме штанов — чулки в черно-изумрудную полоску и туфли с серебряными пряжками. На голове — чёрный бархатный берет, столь широкий, что больше походил на шляпу с полями и наверняка держался на каком-то каркасе. В головной убор было воткнута собранная заколка с пёстрым пером фазана. На поясе три бархатных кошелька разных цветов. На плечах — короткий, до пояса, чёрный плащ с вышивкой и бежевой подбойкой. И завершал всё это буйство красок алый атласный гульфик, бодро торчащий, будучи прикреплённым к штанам мелкими жемчужными пуговками. Понятно, что мода такая, но всё равно для землянина это дико.