Спасите меня, Кацураги-сан! Том 12 (СИ) - Аржанов Алексей

Но подобным обычно занимаются подростки или молодые люди. Но маленький мальчик? Нет… Здесь причина явно в другом. И Хиджиката прав, упомянув, что у всех членов семьи по материнской линии была такая проблема. Здесь дело не в «селф-харме».

Тем более шрамы и свежие раны находятся в тех местах, где обычно такие люди себе урон не наносят. Более того, даже если предположить, что мальчика мучают его же родители, я с уверенностью могу сказать, что садисты бьют не в эти места.

Его тело выглядит так, будто он получил все эти увечья случайно.

Так каков же ответ на вопрос?

А ответ очевиден.

— Гидзуното Нэкито не чувствует боли, — сказал я.

— Это мы уже поняли, Кацураги-сан, — кивнул Хиджиката Хару. — Его осматривал невролог. На неврологическую иглу мальчик никак не реагирует. Но… Разумеется, дальше невролог зайти не мог. Мы не знаем, что происходит с парнем, когда он получает более тяжёлые повреждения.

— Знаете, — не согласился я. — И прямое доказательство — его язык. Посмотрите сами. Мальчик его прикусил, ничего не почувствовал и потерял сознание из-за кровотечения. Вот и вся проблема. В его семье все страдают от генетически детерминированной анальгии.

— Анальгии? — нахмурился Хиджиката Хару. — Вы уж простите за недоверие, Кацураги-сан, но… Вы что, сами придумали этот диагноз?

Не понял. Я с трудом удержался, чтобы не произнести это вслух. Почему главный генетик Токио не знает о таком недуге? Уж об анальгии он точно должен знать. Если только…

Ну конечно! Вот почему ему понадобилась моя помощь! Если бы Хиджиката Хару знал об этой болезни, ему бы не пришлось ко мне обращаться.

Так какой же из этого следует вывод? Главный генетик просто не образован? Глуп?

Нет. Очевидно, в этом мире с этим заболеванием ещё никто не сталкивался. Вот такой простой ответ! Анальгии тут просто нет! В этом мире её не открыли. Зато я знаю, что в моём мире этот недуг обнаружили. И я даже помню, с каким геном связана эта проблема.

— Хиджиката-сан, вы проводили генетические исследования? — поинтересовался я.

— Спрашиваете ещё! — усмехнулся он. — Конечно! Только пока что не смогли определить, какой ген отвечает за это заболевание. Если это вообще правда. Я всё больше убеждаюсь, что родители мальчика мне лгут. Мне кажется, что кто-то наносит ему ущерб, а они пытаются скрыть этот факт. Не хочу сказать, что это делает его семья. Возможно, его обижает кто-то из школы. Но семье Гидзуното заплатили за молчание и в итоге… Они просто ищут способ оправдать происходящее с Нэкито-куном.

— Ошибаетесь, — прямо сказал я. — Как только появится возможность, проверьте его ген «SCN9A». И у его родственников проверьте. Все жалобы связаны именно с его мутацией. Сейчас вы можете мне не верить, но вскоре сами в этом убедитесь.

— «SCN9A»… — пробурчал себе под нос Хиджиката, записывая в свой блокнот название гена. — А у вас откуда такая информация, Кацураги-сан?

— Я не стану отвечать на этот вопрос. Просто проверьте — и всё. Помните? Я — обычный консультант. Никаких рекомендаций не даю. Только советы. А уж следовать им или нет — это вам решать, — объяснил я.

Больные с анальгией обычно страдают от увечий, которые сами себе наносят. И такие пациенты — яркий пример того, что человек ДОЛЖЕН чувствовать боль. Ведь без боли он может погибнуть.

Примеров — уйма. Наиболее яркий — люди, которые жалуются на зубную боль. Я столько раз слышал от своих коллег стоматологов, как пациенты просят полностью отключить болевую чувствительность в ротовой полости.

И человеку, который никак не связан с медициной, это может показаться логичным. Правда, зачем вообще терпеть боль в зубах? Кариес ведь можно увидеть самостоятельно. А если его не видит пациент, то его запросто обнаружит стоматолог.

Но здесь есть масса нюансов.

Первый и самый главный — это то, что случилось с Гидзуното Нэкито. Если убрать чувствительность в зубах у человека, он рано или поздно откусит себе язык, потому что не будет контролировать степень сжатия челюстей.

Либо стиснет зубы так сильно, что сломает их друг об друга — такое тоже исключать нельзя.

А уж если говорить о чём-то банальном — примеров тоже целое множество.

Ожоги!

Вот этим пациент точно будет страдать. Набрал себе горячую ванную, не смог определить, достаточно ли комфортная температура и… Обварил кожу!

Или же случайно положил руку на горячую плиту. Когда в такой ситуации человек поймёт, что с ним что-то не так? Только когда почувствует запах горящей плоти.

И сейчас речь идёт только о взрослых людях. С детьми всё гораздо сложнее. Они могут упасть, засунуть пальцы в розетку, облить себя кипятком, если родители плохо следят. А таких случаев куда больше, чем может показаться на первый взгляд!

Далеко не все родители внимательно бдят за своими отпрысками. Лично был знаком с семьёй, у которых маленькая дочка пролила на себя целую кастрюлю с кипящим борщом.

Шрамы остались на всю жизнь.

Вот только в моей истории ребёнок закричал. Закричал, потому что почувствовал боль. А что, если он не почувствует? Не закричит, разумеется. Не сообщит родителям о боли. А как разовьются в такой ситуации дальнейшие события даже представить сложно.

— Итак, Хиджиката-сан, — решил подытожить я. — Проведите исследование гена, который я упомянул. Как только результат подтвердится, советую собрать врачебный консилиум. Единственное, что может улучшить состояние таких пациентов — это налоксон или налтрексон.

— Антагонисты опиодиных рецепторов? — удивился Хиджиката Хару.

— Да, — коротко ответил я.

Именно так это и лечилось в моём мире. Лекарская магия тут бессильна. Если, конечно, рано или поздно я не найду способ излечивать генетические мутации.

— Понял вас, Кацураги-сан, — кивнул он. — Я подумаю над этим. А пока… Пройдите в мой кабинет. Я расскажу вам, как мы поступим дальше.

Мне пришлось оставить Гидзуното Нэкито. Я действительно не могу ничего изменить с помощью своей магии. Я восстановил состояние мальчика, вылечил его язык. Но на этом — всё. В гены я пока что забраться не могу.

Как только мы с Хиджикатой оказались в его кабинете, он тут же произнёс:

— Вы меня удивили, Кацураги-сан. Я не ожидал, что вы с ходу назовёте мне причину его недуга. И у меня нет повода не доверять вам. Вы себя зарекомендовали во многих сферах. Даже если выяснится, что в том гене нет никаких мутаций — вы своё обещание сдержали. Проконсультировали. Теперь — мой черёд. Скажите, вы уже прошли все тесты по специальности «Организация здравоохранения»?

— Да, тесты прошёл. Остался блок задач, а затем — экзамен, — ответил я.

— Прошу вас, поторопитесь и завершите обучение до конца следующей недели, — попросил он. — Тогда я смогу организовать вам сертификат. Более того, я буду рад заключить договор о сотрудничестве с вашей частной клиникой.

О! А вот это уже интересно. Правда, я пока что не имею понятия, о каком договоре идёт речь.

— Всё просто, — ответил Хиджиката. — Ваших пациентов в моей клинике будут принимать по большой скидке. Более того, эту мысль подкинул мне уже известный вам Шиногару Рюсэй — врач-киберпротезист. Не буду говорить за него, но скорее всего, он и сам будет не против заключить с вами подобный договор.

— Буду рад, если нам удастся такое провернуть, — улыбнулся я. — Но пока не спешите с выводами. Для начала закончите обследование Гидзуното Нэкито. За это время я открою клинику, а дальше — будет видно. Я рассчитываю, что мы с вами продолжим совместную работу в дальнейшем. Сами понимаете, генетических заболеваний куда больше, чем может показаться на первый взгляд.

Мы с Хиджикатой ещё немного побеседовали, после чего он был вынужден удалиться на планёрку, чтобы решить вопрос лечения других пациентов. Я же вернулся домой и после короткой вечерней разминки лёг спать.

Нет лучшего снотворного, чем хорошая растяжка и стакан тёплого молока прямо перед сном.

На следующий день я пришёл в клинику «Ямамото-Фарм», поднялся в свой кабинет и обнаружил, что Ватанабэ Кайто сдержал своё слово. В моём кабинете уже сидели стажёры. Молодая девушка Кучики Акеми и потенциальный лекарь Дайго Рэн.