Восхождение мастера карт (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

По итогу выбрал низкорослую гнедую кобылу с длинной густой шерстью и толстыми ногами. Мне же в горы надо идти, а там нужны не скаковые кони, а четырехногие вездеходы, которые зубами будут цепляться за скалы и ползти всё выше и выше. Да и падать с неё, если что, ниже, а то я тот ещё всадник…

Лошадь я назвал Фру-фру и заплатил за неё аж четыре золотые монеты. Благо, в стоимость входило седло, седельная сумка и все принадлежности для верховой езды. Поэтому мне удалось удержаться от колкостей в адрес довольно скалящегося продавца.

Ещё четырнадцать золотых кругляшей мне пришлось потратить на пару новеньких револьверов, коробку патронов и кинжал. Ружьё брать не стал. Из него надо уметь стрелять, тем более верхом, а я как-то больше по револьверам.

Ну а после всех покупок я отправился в трактир «Добрый приют». Провёл в нём спокойную ночь. А уже утром восседал на пофыркивающей Фру-фру перед городскими воротами и вдыхал холодный воздух. Солнце только-только лениво поднялось из-за горизонта. А сладко зевающие стражники мгновение назад нехотя выползли из своей сторожки.

— Куда собрался? — без особо такта спросил у меня усатый стражник и почесал живот через толстый мундир с пятнами жира.

— В горы.

— На равнине вчера видели трогов. Большую стаю. Лучше вертайся домой, юнец, — по-свойски посоветовал мне собеседник.

— Не могу. Позарез нужно в горы, — пригорюнился я. И даже Фру-фру пригорюнилась. Ей тоже не хотелось встречаться с трогами.

— А я же тебе говорил, Жарк, что умные в этом мире перевелись, — радостно сказал усатый своему коллеге, ткнул его локтем в рёбра и заржал, как сытый конь.

Следом оба стражника глянули на меня, точно на юродивого, но останавливать не стали. Открыли ворота и, не стесняясь, принялись делать ставки на то вернусь я или нет.

Фру-фру презрительно фыркнула и выскочила из города. Её копыта весело зацокали по каменистой почве с островками жидкой ломкой травы, громадными валунами и одинокими деревьями. Слабенький ветерок разносил над равниной стрекот насекомых, свист птиц и тявканье мелкого зверья. А я напряжённо оглядывал округу, но никакой опасности пока не замечал. Авось и троги не заметят меня, ежели они тут ошиваются. Хотя я выделяюсь на равнине, как пук в тишине.

Однако мне повезло. Проблемы обошли меня стороной. Я без лишних нервов отыскал громадный валун, который будто лазером поделили на две равные половинки. Они красовались возле узкой тропы, уходящий в горы.

— Где же слуга лешего? — пробормотал я, рыща взором по сторонам. — Проспал?

Словно в ответ на мои слова с очередным порывом ветра до меня долетели приглушённые крики и хрипы. Они неслись из-за высоких кустов, растущих между пологих склонов гор.

Вдруг из кустов выскочил воин с окровавленными волосами, перекошенным лицом и вытаращенными в ужасе глазами. Он бросил саблю, дабы бежать быстрее, и опрометью помчался в мою сторону. А спустя миг из кустов выметнулся чудовищно огромный кот, похожий на мейн-куна, нашедшего нычку с гормоном роста. Он размерами не уступал тигру. Его хоть сейчас можно было выдвигать в цари зверей.

Животное в несколько прыжков догнало мужчину и сделало ему кусь. Зубы кота с лёгкостью пронзили плотную кожаную куртку и вошли в плечо бегуна. Тот распахнул рот, пронзительно заверещал от боли и повалился мордой на камни. Котяра наступил лапой на спину несчастного и гордо вскинул башку с острыми ушами, заканчивающимися элегантными кисточками. Его бело-рыжая длинная шерсть блестела на солнце, точно шёлк. Хвост подёргивался. А жёлтые глаза уставились прямо на меня.

Фру-фру заволновалась подо мной, а я затаил дыхание, не смея шевельнуться. Холодный пот принялся скользить по виску. Рука же метнулась к револьверу.

Кот, в свою очередь, облизал розовым языком окровавленную морду и выпустил когти. Одним ударом на четыре части развалил голову раненого мужика и сказал высокомерным рыкающим голосом знатнейшей особы:

— Ты ли, юнец, должник лешего Мыха? Твоё имя Сандр?

— Да, — с облегчением кивнул я, понимая, что передо мной посланец лесного жителя.

Весьма надо сказать колоритный посланец. У меня почему-то в голове возникало слово «Бегемот». Странно… А ещё более странно то, что кот встретил тут людей. Уж не прихвостни ли это верховной жрицы? Ежели это действительно они, то мой план летит в тартарары.

— А где человеческая дева? — уточнило разумное животное и царственной походкой двинулось ко мне.

— Вчера ночью померла. Клянусь головой, — уверенно выдал я, вцепившись обеими руками в поводья. Кошак здорово пугал лошадь. Она нервно переступала копытами, собираясь ломануться подальше от него. Хорошо хоть кот не стал подходить ближе.

Он уселся на толстую жопу и прорычал:

— Если ты лжёшь, то тебя ждёт смерть.

— Знаю. Потому честен, аки святой. Кстати, по поводу святых… Леший посчитал деву святой, меня — проклятым. Ты, стало быть, бессмертный? И как тебя величать?

— Аластар. И я смертный. Да и ты уже не проклят. Я зрю это. А пророчество — чушь. В него мало кто верит, — презрительно прорычал зверь, неожиданно сощурил глаза и злобно прошипел, глядя мне за спину: — Троги…

Я резко обернулся, едва не сверзившись с седла, и увидел, что в нашу сторону мчатся пятнистые волковидные твари. Много, очень много тварей! Они неслись, поднимая клубы пыли и издавая звуки, похожие на захлёбывающийся смех. В холке троги имели метра полтора. А их загнутые когти и мощные клыки могли в мгновения ока разорвать буйвола. Понятное дело, что Фру-фру испуганно заржала, намекая, что теперь-то уж точно нам надо валить отсюда.

— За мной, юнец! — мужественно выдал Аластар и со всех лап помчался в горы.

Я послал за ним лошадь. А та, слава богу, смекнула, что не нападающий на неё здоровенный кошак явно предпочтительнее, чем стая трогов, голодно роняющих на равнину слюни. Поэтому Фру-фру так припустила на своих ножках, что меня аж встречный ветер принялся сдувать с седла. Он рвал волосы и выворачивал веки. Пришлось пригнуться к шее животного. В нос тотчас ударил запах пота, а грива принялась злорадно хлестать меня по лицу.

Однако лошадь не смогла долго поддерживать такой спринтерский темп. Уже в горах она принялась ронять клочья пены, которые едва не закипали в полёте. Её скорость предсказуемо упала. И троги начали понемногу сокращать расстояние. Они совсем не обращали внимание на то, что ровная, как стол, равнина сменилась совсем другим рельефом. В горах тропка стала петлять, порой смело идя по краям глубоких пропастей. А иногда она прижималась к каменным торосам, с которых сыпались камешки и целые булыжники.

Аластару, как и трогам, было плевать на местный опасный рельеф. Мне же казалось, что мы с Фру-фру вот-вот сорвёмся и полетим в чёрную бездну. Но даже такая дикая скачка не позволяла нам оторваться от зверей. Их смех звучал всё громче. И тогда я совершил подвиг, достойный Геракла. Взял поводья всего лишь одной рукой, а другой — вытащил револьвер и начал стрелять в трогов.

Две из четырёх пуль со свистом прошли мимо, а вот остальные попали в самого быстрого зверя. Скаля жёлтые зубы, он мчался за нами по узкому карнизу, который одной стороной жался к отвесной скале, а другой — нависал над глубокой пропастью. Но стоило свинцу войти в череп зверя, как он закувыркался по карнизу, а затем в него весьма кстати врезались другие троги. Они не держали дистанцию, за что и поплатились.

Пять трогов рухнули в пропасть и кровавыми ошмётками разлетелись по каменистому дну. Однако опыт я получил лишь за того зверя, коего ранил. Несправедливо, конечно.

К сожалению, остальных трогов не напугала смерть коллег. Они продолжили нас преследовать, всё больше сокращая расстояние. Бедолага Фру-фру уже совсем выбилась из сил. И даже мчащийся впереди Аластар задышал так шумно, будто собрался отрыгнуть шерсть. Его бока ходили ходуном, а хвост метался из стороны в сторону.

Ситуация складывалась жоподробительная. Всех трогов не перестрелять. Но вдруг судьба улыбнулась нам… Расстояние между краями пропасти сократилось до восьми-девяти метров. А это значит, что мы можем спастись!