С такими мыслями я добралась до Калинова моста. Батюшки, а он и правда, раскален добела. Жаром даже на расстоянии пышет. Тут даже если Илья с Добрыней победят Горыныча, через мост мы точно не перейдем.
Надо искать какой-то другой способ перебраться на другой берег. Может, Горыныч что-то дельное скажет?
Только где он сам?
Постояла как дурочка, головой туда-сюда покрутила. Нет Горыныча нигде. Справа от меня река-вонючка, слева степь широкая, сзади степь, а впереди гора.
Позвать его, что ли? Где он прохлаждается, когда он так нужен?
— Горыныч! Горыныч! — сложив ладошки рупором, закричала я.
Вдруг гора зашевелилась, затряслась. Землетрясение, что ли, началось?
Разве такое бывает, чтобы гора поворачивалась вокруг своей оси?
Да и не гора это вовсе. А Змей Горыныч собственной персоной. Лапищи — во! Когтищи —во! Хвостище — во! Три огромные головы разом уставились на меня.
— Чего, Яга, орешь? Спать мешаешь!
— Ну, прости, что разбудила, — развела руками. — К Кощею в гости собралась, надо бы через мост перебраться.
— Ну, иди. Кто ж тебе мешает? — хором сказали головы.
— И... Мост остынет, когда я на него ступлю?
Головы переглянулись.
— А ты попробуй. Заодно проверим, — как-то неуверенно ответили они.
— Может, слово волшебное какое есть, чтобы мост остудить?
— Может, и есть. Да только нам оно не ведомо. Все, кто сюда приходили, сказать его так и не успели.
— Помянем, — скорбно сказала я.
А Змей потер себя лапой по животу:
— Но, надо признать, было вкусно. Правда, сейчас меньше желающих стало. Слава дурная, наверное, пошла об этом месте, — с сожалением произнес он. — А то, бывало, целым войском перли. Только и успевал потом мечи да копья из зубов выковыривать. А чего это тебе Кощей понадобился?
— Воспитанницу он мою умыкнул. А я за нее головой отвечаю.
— Зря спросили. Негоже нам в чужие разборки встревать, — головы закивали друг другу. — Все же мы Кощею служим, а ты вроде как его враг.
— Да не враг я, — махнула я рукой. — А так... Оппонент. А вы и так уже влезли! Кто Кощея подставил? Чуть не казнили бедолагу из-за вас!
— Да мы ничего такого не делаем! — единодушно возмутились головы.
— Да? А кто это деревни палил да скот воровал?
Головы потупились, а одна из них сказала:
— Да кто ж виноват, что богатырей мало стало? Эдак мы и с голоду помрем, если скотину воровать не будем. А деревни мы не со зла поджигаем. Так уж выходит. Изжога у нас.
Словно в подтверждение своих слов голова смачно рыгнула, и из ее рта вырвался столб пламени. Вовремя я пригнулась, а то опалило бы мне макушку. Выдохнув облачко черного дыма, голова виновато вздохнула:
— Ну вот, опять.
— С этой бедой помогу тебе, — успокоила его. — А взамен ты перенесешь меня и двух моих нехороших знакомых через реку Смородину, на Мертвые земли. Стратегия по иноземному «вин-вин» называется, то есть и ты, и я в выигрыше.
Сначала Горыныч вроде как обрадовался. Но потом боковая голова что-то шепнула средней, и средняя, прищурившись, спросила:
— А не будет ли это предательством?
— И нарушением обязанностей? — поддакнула вторая голова.
Я почесала затылок, а потом сказала:
— Говорят, что живому человеку через Мертвые земли не пройти. А коли до Кощея мы не дойдем, то откуда он узнает, что это ты нас перенес. Тем более что есть и другой способ попасть на ту сторону. Нужно лишь речке отдать самое дорогое.
— Так чего ж не отдали? — спросили три головы хором.
— Жадные мы! — рявкнула я.
— А, ну это мы понять можем, — протянул Горыныч.
— Если вдруг разборки с Кощеем начнутся, все отрицай и вали на речку.
— Ладно, по рукам, — согласился Змей.
Прежде чем пожать его лапу, я успела сказать:
— Только молодцев тех, что со мной, не трогать, не жрать, не обижать. Довезти нас всех в лучшем виде. В живом то есть. И без единой царапины.
После того как мы скрепили договор рукопожатием, я затребовала с Горыныча огромный котел с родниковой водой и дров побольше.
А сама вернулась к богатырям.
— Ну чего? Можно уже идти убивать чудо-юдо поганое? — поднялся с земли Илья и вытащил меч из ножен для демонстрации серьезности своих намерений.
— Не убивать, — лениво отмахнулась я. — Травы собирать. Перенесет нас Горыныч на себе через речку-вонючку.
Говорила-то я уверенно, да только той уверенности у меня и в помине не было. Я, конечно, молодец. Переговоры провела успешно. Вот только хватит ли мне знаний, чтобы сбор сделать подходящий? Да и поможет ли он такому великану? С четверть часа я ходила и бормотала названия трав. Не зря же три месяца на травницу училась.
— Ромашка, ромашка... Ромашка от изжоги должна помочь. Подорожник. Подорожник точно надо — он от всего помогает. Полынь? Ну не абсент же я собираюсь варить! Ладно, полынь тоже добавим. Иван-чай... Зверобой...Тысячелистник... Мята... Больше ничего не помню...
— Что ты это там бормочешь? Не заклинание ли творишь? — насторожился Добрыня.
— Его, его, соколик. Называется «Как заставить богатырей делом заняться, а не лясы точить». Я вам травку покажу, какую собрать, а вы бабуле подсобите.
— Где это видано, чтобы богатыри траву собирали по указке ведьмы? — возмутился Добрыня.
— Конечно, лучше руку свою речке Смородине отдать и от кровопотери сдохнуть.
— Ладно, Яга, показывай, что нужно!
Так вчетвером мы к вечеру набрали три мешка травы. Баюн хотел сначала откосить от трудовой повинности, сославшись на то, что у него лапки, но номер не прошел. Пахал как миленький. Рвал траву зубами и носил в мешок.
Не знаю, конечно, может, чего-то и не по списку надергали, но старались все знатно. Всю нашу добычу погрузили на лошадей и повезли Горынычу.
Змей, узнав в моих спутниках богатырей, хотел их по привычке сожрать, но вовремя вспомнил о своем обещании. Котел с водой он все-таки где-то умудрился достать и по моему знаку разжег дрова под ним. Как только вода закипела, мы высыпали туда все травы. Для вида я ходила вокруг котла, воздевала руки к небу и выкрикивала названия трав на латыни. Хоть для чего-то мне пригодилась эта бесполезная информация, полученная в вузе. И запомнилась же! Не факт, что правильно запомнилась, но все же.
Когда питье остыло и немного настоялось, я велела Горынычу выпить его. Головы долго спорили между собой, решая, кому придется пить. В итоге каждая голова сделала по большому глотку. Не понравилось только одной, самой вредной.
Видимо, для проверки действия моего чудесного зелья, эта противная голова потом рыгнула. Я пригнулась на всякий случай. Богатыри же не шелохнулись. Видимо, верили в мои познания куда больше, чем я. Из громадной пасти не вырвалось даже облачка пара.
— Хорошо твое зелье. Вернешься, еще сваришь, — похвалила голова. — Ну а теперь полезайте на меня, исполню свою часть сделки.
Полезайте! Легко сказать, да сделать сложно. Вон какая махина здоровенная, одна лапища с меня толщиной.
Илья подошел к своему богатырскому коню, обнял его, что-то на ухо шепнул. Добрыня тоже со своим конем попрощался, посмотрел на Змея и предупредил:
— Если что-нибудь с ними случится, шкуру спущу.
Кони заржали и помчались в степь, а Илья приблизился вплотную к Горынычу, раздумывая, как проще на него взобраться.
— Я первым полезу, — наконец решил он, — потом ты Яга, а следом Добрыня пойдет.
И, прищурившись, так пристально на меня посмотрел, прежде чем на горб к Горынычу вскарабкаться. Хитрый какой, не иначе как думал, что я со змеем сговорилась их в реку скинуть. Больно надо!
— Бестолковая молодежь пошла, — прокряхтела я, — нет бы, помог, руку бабушке подал.
По лицу богатыря видно было, что подобной чести я не удостоюсь. Что ж! Сами напросились.
Подобрав юбку, полезла по услужливо подставленному Горынычем крылу. А это вам не ступеньки, однако! Гладкое, пологое, удержаться не за что. Пришлось корячиться, вцепившись руками в самый край. Добрыня не выдержал, начал меня сзади подпихивать, ухватившись здоровенными ладонями за филейную часть.
