Ван Ван из Чайны (СИ) - Смолин Павел

— С уважаемым Чжоу Цюнь, директором вашей замечательной школы, вы конечно же знакомы, — продолжил «организатор и контролер образования».

Директор родной сельской школы вообще выглядел «краше в гроб кладут», и улыбался в высшей степени вымученно. Он — внизу «пищевой цепочки», и ему прилетело в двойном размере. А я что? Я ничего — потенциальными проблемами мне эта ситуация не грозит, потому что за нами теперь стоит «глыба» в виде многоуважаемого заместителя директора по организации и контролю образования. Не лично, а как персонифицированный аватар министерства образования всея провинции.

Пара пролетариев от СМИ представилась сама:

— Линь Вэньсюнь, журналист, — тот, что с толстым блокнотом, в очках, с микрофоном телекомпании и плотной аурой табачного перегара.

— Гао Юньфэй, оператор, — тот, что с камерой и целым верхним рядом золотых зубов во рту.

Этим чиновничьи дрязги побоку — оператор сразу же побежал снимать улицу (соседи, включая стершую с лица по такому поводу злость бабушку Чжоу, не упустили возможности засветиться, высунувшись из-за заборов, калиток и сделав вид, что идут куда-то по своим делам), а журналист листал свой толстенький блокнотик, не забывая делать в нем пометки карандашом.

— Уважаемый господин Чень, уважаемые Ван, прошу вас повторить сцену приветствий, — когда мы закончили, принялся рулить процессом Линь Вэньсюнь.

— У телевидения свои законы, — улыбнулся нам заместитель «по контролю». — Уважаемые Линь и Гао — лучшие специалисты в нашей провинции.

Мы повторили — без представлений, но с поклонами. Журналист тем временем взял микрофон и из-за кадра принялся записывать звук к репортажу:

— Такие прилежные и одаренные ребята, как Ван Ван — настоящая гордость Сычуани. Жизнь в деревне сурова, и нужно похвальное трудолюбие и поддержка всей семьи, чтобы сдать Гаокао в числе лучших учеников провинции. Юному Ван Вану удалось набрать максимум баллов по двум экзаменам и блестяще сдать остальные, тем самым удостоившись титула Первого ученика.

Даже так?!!

Более опытная часть родни успешно скрыла удивление, а вот китайские мама, папа и близняшки подкачали — благо они сейчас не в кадре. После этого камера уже не выключалась, и под ее прицелом мы повели дорогих гостей во двор. Журналист продолжал вещать в микрофон прямо на ходу:

— Сто тридцать девять баллов за китайский язык, сто одиннадцать баллов за математику, максимальный балл за русский язык, сто баллов за историю, девяносто один за географию и девяносто восемь — за социологию. Нельзя недооценивать деревенскую молодежь — юный Ван смог доказать всему Китаю, что при достаточных стараниях можно сдать Гаокао на шестьсот восемьдесят девять баллов, усердно помогая родным на тяжёлой сельскохозяйственной работе.

За гуманитаристику больше ста не наберешь — за три предмета триста баллов максимум. Огромное спасибо обострившейся после отравления памяти! Двойной памяти — моей, Ван Вана, и мертвого русского Ивана! Теперь я могу поступить куда угодно, кроме Пекина — для него мне никаких баллов не хватит, да и рожей, чего уж греха таить, не вышел.

Лица родственников — за исключением бабушки Кинглинг и прадеда — от услышанного стали просто непередаваемыми! Старшие родственники изображали на лице безоблачные улыбки, но внутри — уверен — просчитывали выгоду и корректировали стратегию поведения с учетом новых данных.

— Хороший урожай? — с улыбкой спросил важный городской чинуша, указав на телегу.

— Земли Сычуани щедры к тем, кто добросовестно трудится, — ответила бабушка. — Простите, что не успели разгрузить — телега едва ли понравится телезрителям, — «виновато» поклонилась.

— Гао, возьми крупный план телеги и несколько кадров с нее, — скомандовал журналист.

— Знаю, — отмахнулся оператор и принялся за дело. — Нужны кадры разгрузки.

— У телевидения свои законы, — одобрил инициативу важный городской чиновник и лично помог мне и Ван Дэи отнести десяток кабачков в сарай, тем самым продемонстрировав телезрителям, что он тоже не чурается ручного труда.

В калитку постучали, и под одобрительный кивок важной шишки китайский папа пошел открывать. Нашим взглядам предстал упитанный, плешиво-черноволосый низенький китаец, костюм которого знавал лучшие времена — когда уважаемый староста Бянь весил на десяток килограммов меньше, пиджак с рубахой и брюками сидели на нем надо полагать отлично.

— Многоуважаемый господин заместитель директора, многоуважаемые господа, — поклонился староста, начисто проигнорировав Ван Дэи. — Меня зовут Бянь Гюрен, я являюсь старостой этой прекрасной деревни. От лица всех ее жителей выражаю вам огромную благодарность за то, что почтили нас личным визитом. Могу ли я чем-нибудь помочь многоуважаемым гостям?

— Благодарим за гостеприимство, уважаемый староста Бянь, — скучным тоном и едва удостоив нежданного гостя взглядом, ответил «заместитель по контролю». — Не станем беспокоить вас делами, не входящими в вашу зону ответственности.

Староста удар выдержал с честью — быстро пробормотав еще немного слов о том, как рада вся деревня визиту настолько уважаемых людей, он с поклоном свалил. Полагаю, вскоре он пересмотрит свои взгляды на семью Ван — мы теперь не просто ничем непримечательные крестьяне, а одна из самых уважаемых семей деревни. А если прадед или бабушка, поперек которых ни я, ни тем более остальные родственники лезть не собираются, пожалуются…

Оператор тем временем закончил с телегой, сбегал в огород и вернулся. Оценив положение солнышка — почти закатилось — он решил:

— Завтра утром нужно вернуться, доснять поля. Уважаемые Ван могут не беспокоиться, мы справимся сами, — добавил для нас.

Что ж, телезрителям без разницы, чье именно поле будет на экране будет демонстрировать плодородие Китая — уверен, журналюги снимут первое попавшееся.

— Если уважаемые журналисты закончили, мы бы хотели пригласить вас в наш дом, — взял инициативу в свои руки Ван Ксу.

Гости были не против, и мы дружной гурьбой протопали по крылечку. Интересный будет вечер.

— Мои знания русского языка — заслуга моего многоуважаемого прадедушки Ван Ксу, — стоя спиной к сидящему за ноутом деду и лицом к камере, рассказывал я. — Выпускника Пекинского университета, который долгие годы трудился переводчиком на высочайшем уровне, помогая нашим дипломатам и даже самому Великому Кормчему выстраивать отношения с нашим большим северным соседом. Как внук такого удивительного человека, я горд тем, что и сам могу помочь ему получать новые знания.

— Оборот, — скомандовал журналист.

Дедушка повернулся:

— Когда-то растоптанный и униженный, переживший чудовищный век Китай неотвратимо становится одной из самых высокотехнологичных держав в мире. Я считаю долгом каждого уважающего себя китайского гражданина не довольствоваться обретенными в молодости навыками, а всю жизнь учиться, учиться и учиться, как завещал нам великий учитель Ленин. Наша Сеть предоставляет каждому беспрецедентные для времен моей молодости возможности овладеть как можно большим количеством знаний. Мой внук, например. Мало разговаривать с ребенком на иностранном языке. Нужно учить его читать и писать на этом языке. В нашем доме очень много русской классики… — оператор взял крупный план «Обломова» с закладкой. — … Но благодаря Интернету мы с правнуком имеем доступ к бесчисленным сокровищам накопленной человечеством культуры. Только благодаря начитанности мой Ван так блестяще написал сочинения — наши совместные усилия не смогли приблизить его к настоящим носителям языка, но я могу с полной справедливостью утверждать, что мой внук уже сейчас годится в профессиональные переводчики.

— Снято, — заявил журналист и велел садиться на кровать.

Я, справа от меня — дед, еще правее — многоуважаемый городской чиновник, жадный до экранного времени.

— Многоуважаемый Ван Ксу, могу ли я попросить вас немного рассказать о вашей жизни, доме и внуке? — не стал обижать заслуженного переводчика целого Мао журналист прямой выдачей «методички», положившись на опыт прадеда — он же настоящая глыба в лучшем смысле слова, и великолепно знает, что говорить можно, а что — нельзя.