— Вы уже готовы сделать заказ?
Чувствуя, как заливаюсь краской, я повернулся к Андрею.
— Закажи ты на своё усмотрение.
Он тихо ржал и качал головой. Потом назвал девушке несколько блюд, которые звучали, как названия глав Камасутры. В другой ситуации ни за что не подумал бы, что речь идёт о еде. Я уже просто физически не мог смотреть по сторонам. Само пребывание в этом месте давалось мне более тяжко, чем сражение с нечистью в Сибири. Кровь кипела и жаркими волнами ударяла в голову и не только. Да, длительное воздержание не лучший друг в квартале любви и порока.
Мы ели молча. Я пялился в тарелку, Андрей охотно глазел по сторонам. Я расплатился, а он уехал выполнять мои поручения. Сказал, что у него есть ещё какие-то срочные дела и вернётся только часа через два не раньше.
Вслед за ним я вышел из закусочной, Андрей направился к машине, а я искать ночлег. Дело близилось к вечеру, количество гостей на улице, как и полуобнажённых тел нарастало. Дамочки прижимались к прохожим своими умопомрачительными округлостями, угощали выпивкой и предлагали большую и чистую любовь, не обременённую обязательствами, но имеющую вполне определённую цену.
Звонок телефона разбудил меня. Я открыл глаза и увидел, что моя голова лежит на обнажённой правой груди прекрасной брюнетки. Левая возвышалась прямо перед моим носом. Красотка крепко спала. Я осторожно поднял голову и собрался повернуться в другую сторону, чтобы встать, но там отдыхала не менее шикарная блондинка. Из одежды на обеих были только украшения. А на мне галстук.
Я медленно выбрался из кровати, чтобы никого не потревожить, и принялся искать свою одежду. С трудом начал припоминать, как я здесь оказался. Два бокала шампанского не та доза, чтобы вскружить мне голову, но, наверно именно этого не хватало, чтобы пойти на все тяжкие. Телефон зазвонил снова. Натягивая на себя найденную в углу комнаты одежду, я перевёл на беззвучный и пошёл в туалет.
— Паш, ты там всё-таки не удержался? — хохотнул Андрей. — Прекрасно тебя понимаю.
— Ни хрена ты не понимаешь, я в сортире.
— Судя по эху, охотно верю. А тихо говоришь, чтобы никого не разбудить?
— Короче, ты приехал?
— Пока нет, я в твоей комнате в общаге. Где тут твои режики искать? Я нигде не вижу.
— Ко дну кровати снизу приделан ящик, там две пары шашек. Бери те, что в тубусе.
— А, вижу, — прокряхтел Андрей. Видимо, залез под кровать. — Ладно, передавай влажный привет девочкам, мы скоро будем.
— В смысле мы? — удивился я, но больше ничего спросить не успел, тот бросил трубку.
Мать вашу за ногу, я не хотел к этим разборкам привлекать своё звено, но они решили за меня. Одевшись, я проверил карманы. Все деньги на месте, вопреки ожиданиям. Стереотипы из прошлой жизни здесь не работают. Я оставил на тумбочке прилично денег и тихонечко вышел из номера. Спустился по застеленной ковровой дорожкой лестнице и вышел на улицу.
Уже стемнело, на улице кишела разномастная публика и множество не обременённых моралью девиц. Что характерно, на соблазнительниц я смотрел теперь гораздо более спокойно. Смутно вспоминаю происшедшее между перекусом и звонком телефона. Спутанные кадры скольжения обнажённых тел, вполне понятные телодвижения, но всё как в тумане. Не иначе как в шампанское что-то подмешали. Или просто окончательно свернуло крышу из-за токсикоза.
Я нашёл тихий закоулок и написал Вите. Наверняка он может найти способ узнать, где остановилась Софья. Спустя четверть часа он написал адрес и название гостиного двора, где остановилась чета Строгоновых. Вот как только достать Софью, чтобы не пострадал отец?
Буду думать на месте, сидеть и наблюдать, выжидать. Андрей позвонил через двадцать минут и сказал, где припарковался. Я, лавируя между группами праздношатающихся, вышел на парковку и сел на переднее пассажирское сиденье «Волги».
— Как отдохнул? — ехидно спросила Кэт. — Оттянулся по полной?
— Я не расслаблялся, а готовился к операции, — буркнул я.
— Да брось, по глазам же видно! И ещё эта гадская полуулыбочка! — выпалила она, пытаясь побороть ком в горле.
Все сделали вид, что ничего не заметили. Кэт после этого долго молчала. Я обрисовал ребятам примерный план мероприятий, который на самом деле был в зачаточном состоянии и требовал доработки на месте.
Гостиница «Националь» была лучшей в Москве, именно здесь и расположилась чета Строгоновых со всей своей свитой. Я очень надеялся на то, что привычная для них схема проведения культурного вечера сработает и сегодня. Когда мы раньше вместе приезжали в столицу на несколько дней по папиным делам, мы чаще всего останавливались именно здесь.
Вечером Михаил Фёдорович с коллегами по бизнесу и потенциальными партнёрами уходили в казино. Нет, он не был азартным игроком, просто отдавал дань моде. Главная цель — неторопливое раскрепощённое общение со снифтером выдержанного не менее двадцати пяти лет коньяка в одной руке и дорогущей сигарой в другой. Богачи и их прихвостни могли засидеться за беседой и неторопливой игрой в преферанс далеко за полночь. Чаще всего именно так это и происходило.
Их жёны сначала предавались сплетням в ресторане, где перемывали кости своим благоверным, обсуждали свежие писки моды, новые коллекции одежды и драгоценности. К полуночи их беседы и брызганье ядом в сторону тех, кого нет рядом в данный конкретный момент, заканчивались и изрядно заряженные «Шато» и «Бордо», они расходились по своим многокомнатным номерам. Здесь их ждали служанки, которые помогали снять вечерний костюм, залезть в ванну, а главное, и сложное — выбраться из неё и добраться до постели.
Когда мама была жива, она никогда не приходила пьяной, всегда умела держать марку. Я в это время ещё не спал, она заботливо поправляла моё одеяло и рассказывала интересные истории про далёкие страны, под которые я засыпал.
Софья Тимофеевна, моя мачеха, выдержкой и дисциплиной не страдала. Пользуясь тем, что благоверного нет рядом, она надиралась в хлам. Одной служанки, чтобы вытащить её из ванны, не хватало. Всегда дежурили двое. Я помню, как они чертыхались, пока тащили вяло шевелящееся тело из ванной комнаты в хозяйскую спальню. Отец в такие дни предпочитал спать в отдельной комнате. По поводу неподобающего для супруги известного автомобильного магната поведения он ей ни разу не высказывал. По крайней мене, я этого не слышал.
Именно на такое развёртывание событий я и рассчитывал. Я должен пробраться в спальню, куда приволокут неадекватную Соню, где я её и сцапаю. Нет, сразу убивать я не хочу. Выкраду из номера, слегка оглушив, если это понадобится, помещу в сырой и тёмный подвал, где она просидит несколько дней, а потом выжму из неё всю нужную мне информацию и дам умереть. Да, не убью, а именно дам умереть, словно одарю лучшим подарком, потому что она к этому моменту больше всего на свете будет желать смерти.
Скажете, что я жестокий? Возможно. Слишком много накопилось за время знакомства с ней. У меня всё было отлично, пока жива была мама. Я был всем обеспечен и впереди отчётливо маячило светлое будущее с невероятными перспективами. Из-за этой мрази мне пришлось сбежать из дома и стать другим человеком. Ещё раз. Теперь я сам за себя, но этого мало. Она нашла меня и хочет сжить со свету. Это уже перебор, ребята, перебор.
Витя смог влезть в базу данных защищённого, как у спецслужб императора, компьютера гостиницы. Он скинул мне на телефон план помещений и обозначил комнату, где спали граф и графиня. Это был третий этаж. Широкие карнизы на фасаде старинного здания позволяли гулять по ним, как по бульвару. Я собирался забраться по крупным выступающим декоративным камням и через открытое окно попасть в номер. А окно, скорее всего, будет распахнуто, чтобы перегар, исходящий от перебравшей вина графини не задушил её саму.
Осложняло мои планы одно обстоятельство — вокруг здания курсировал патруль, охранявший постояльцев и их нескромное имущество от возможных посягательств. Убивать невинных людей у меня нет ни малейшего желания. Одно дело гадов, которые хотят прикончить меня и совсем другое — служивых, которые просто выполняют свой долг и не имеют ко мне никакой неприязни, не то что ненависти.
