Нет. Что-то здесь не так. Как там Барон говорил? «Когда просишь то, чего не ведал, то идёшь экстерном нахрен»?
Нужно уточнять.
«Тогда мне ещё нужно, чтобы книга была переводимой без шифров, без древних языков, которые уже как тысячу лет исчезли, и никто их не знает. Латынь — это край. Она должна быть читабельна и должна содержать практические знания», — хмурюсь, уверенно шагая вперёд, — «И она должна содержать в основном техники. Заклинания допускаются, но немалая часть там должна быть и техниками»
С каждыми десятью метрами я включал всё больше условий — святая магия, включающая разные области. Универсальна. Есть нападение. Есть защита. Не требует жертв. Есть градация затрат — чтобы я хоть что-то мог применить уже сейчас.
Каждый шаг — новое слово. Каждый метр — уверенность, что я ищу. Я смотрел на полки, я вглядывался в книги, и всё больше понимал конкретику. Это место… будто само вводило меня в фокус, поток. Чем дальше — тем легче лились мысли. Будто я не придумываю идеальную книгу…
А она сама себя рисует.
— Стоп. Хватит, — я почувствовал, что нужно остановиться, — Мне кажется, где-то здесь.
Отец и сопровождающая остановились, с интересом оглядывая полку. Я тоже задрал голову, и наш взгляд одновременно приковала одна единственная книга…
Толстая, здоровая. Закованная в золотые цепи, с белоснежной обложкой, инкрустированной золотыми прожилками, словно трещинами едва сдерживаемой святой силы. И она мерцала. Светилась, освещая всё вокруг! Даже факел не нужен!
— Ого… красота, — кивнул отец.
— «Святой Легион», — сказала старушка, — Хороший выбор! Я, конечно, не знаю всей истории, но эта книга — одна из причин победы в прошлом вторжении Бездны.
— Это там, где был и Соломон, и легионы Небес спустились на войну, помогая людям?
— Ага. Великая война с Бездной. А вы знаток древней истории!
— Друг историк, — хмурится отец, — Не, ну это хороший выбор, Миша! Думаю можно…
— Нет… — пробормотал я, — Что-то здесь не так.
Всё это время я молчал. Хмуро смотрел на книгу, размышляя над правильностью выбора. Всё в ней идеально! Всё как я хотел! Она выглядит святой, она выглядит могущественной! Да и в истории мира она сыграла не последнюю роль! Да она человечество спасла!
Но… что-то здесь не то. Слишком она… вычурная. Слишком кричащая. Будто… уж слишком она пытается мне понравиться.
Я хмурюсь и оглядываюсь, смотря не на самое яркое, а на всё остальное.
— А это что? — указываю на другую книжку.
Она стояла в тени, незаметная на фоне Святого Легиона. Убогая. Просто неприметная, будто старый дневник бедняка. Пыльная, грязная. Страницы даже не серые — они коричневые. И вместо цепей — она перевязана грязной тканью, будто сорванной с одежды.
Старушка внимательно взглянула на фолиант и её лицо дёрнулось — по глазам побежали голубые энергетические линии, а всё тело застыло. Это что… Библиотека загружает в неё знание⁈
— Простите за ожидание, — она слегка дёргает головой и приходит в себя, — Великий Архив даёт информацию лишь по мере необходимости, и за всё время эту книгу никто не брал. Впрочем, понятно почему — все брали Легион напротив. Кто захочет брать такую старенькую, убогую книжонку? — улыбается она, с нежностью касаясь перевязанной грязной ткани, — Ведь это всего лишь дневник Великого Мученика — человека, завершившего вторжение Бездны.
Я хмурюсь. Меня пробирает.
— Не слышал о нём, — хмурится отец, — Разве завершил один человек? Все же человечество постаралось.
— Так говорит Архив, — пожимает плечами старушка, — Его имени не найти в учебниках. Никто его не помнит. О нём нет ни одной записи. Призрак прошлого, всё равно что выдуманный. И всё, что осталось — этот дневник.
Хмурюсь. Оглядываюсь на Легион, а затем на безымянную книжонку. Она не просит себя взять. Она, наверное, даже не хочет, чтобы её брали!
Но ощущение, будто к ней я и шёл.
— Её, — указываю на дневник.
— Миша, ты уверен?.., — хмурится отец, — Просто она и правда выглядит… не шибко мощной.
Уверен ли я? Хороший вопрос. Нет, точно не уверен.
Но…
— Да. Я рискну.
*Т-т-т-т-тик. Т-т-тик*, — и часы Порядка дали огромный сбой.
Я выдыхаю.
— Хорошо, как скажете.
Старушка касается ткани, и она развязывается сама, а книжка едва не валится с полки, но я успеваю её аккуратно поймать. Оп! Не в мою смену. Никакого книжного суицида!
Повисла тишина, будто мы лицезрели рождение человека, и все не знают, что сказать. Но на самом деле, мы просто затаили дыхание. Ведь все знали, что я непоседливый ребёнок, который сразу же откроет книгу.
'Я иду один в пустыне в тени мёртвых городов. Я давно людей не видел, хоть и пробовал искать. Кругом лишь демоны и смерть.
Но надежда моя тлеет, ведь себе я клятву дал.
Клятву дал, что я исполню. И я выполню свой долг. Приду туда, где всё взяло начало, и закончу что нас убьёт.
Мы ходим верой, а не виденьем. Это значит, что ты что-то знаешь, даже если ничего не знаешь. Это вера — единственный цветок в мёртвой земле, дающий мне силу продолжать путь.
Только ей я вооружён. Ведь когда вокруг разруха — вера станет лучшим другом. Вера будет острей меча.
Мне не нужно благословение. Добродетели рождены из деяний, как Грех рождается из людских пороков. Благословение — лишь физический способ получить частичку той мощи, что даём мы сами.
Мне не нужно благословение. Ведь я — часть той силы, что они дают. Я её источник.
А значит я сам — и есть все Добродетели.
Они умирают, стоит мне подойти. Умирают навсегда. Они зовут меня «Тот, кто Убивает». Мне печально, что я стану известен под этим именем. Но, наверное, иначе нельзя.
Свою жизнь я обменяю на завершение этого кошмара.'
Пока я читал, по телу шли мурашки. Я будто… видел это. Перед глазами рисовалась отчётливая картина, будто я наблюдал всё своими глазами. Даже сейчас мозг показывает мне видение: мужчину в рваном балахоне, без лица и голоса, бесконечно идущего по мёртвой пустыне среди разрушенных древних городов. Вокруг нет ни ореолов света, ни Легиона Небес. Лишь ветер, песок, и тихие звуки шагов босых ног по песчанику.
Я проморгался. Воображение утихло. Лицо было хмурым, а странные мысли пришли на место красочной картинке.
Понятно, что ни в какое прошлое я не отправился — это просто детское воображение. Но мне кажется, тут можно с уверенностью сказать — читать надо всю книгу целиком, а не выискивать тайные техники. Кажется… книга не про техники вовсе.
— Что там, Миша? — отец заглядывал в книгу, но по законам Архива, ничего в ней не видел.
— Пока не знаю… пока просто дневник, — хмурюсь я, листая книгу, — Нужно внимательно читать.
— У вас два месяца, чтобы завершить! — улыбнулась старушка, — Благо, книжонка тоненькая… ну, в сравнении с Легионом, хех. Можно и успе…
— Мне не нужно два месяца, — так же тихо говорю.
Стоял громкий шелест. Я очень быстро листал книгу и так же быстро водил глазами, позволяя Рою запечатлеть каждую страницу. Со стороны я наверняка выглядел как сумасшедший, что-то выискивающий среди страниц.
— У него фотографическая память, — неловко улыбается отец, — Правда на уборку по дому это почему-то не распространяется.
Старушка сильно нахмурилась, глядя как я переворачиваю страницу за страницей.
— Милок, ты же знаешь, что нельзя копировать книги Архива? Если в мире появится копия знания — Архив это узнает и будет плохо?
— Не, не буду. Я слишком жадный, чтобы таким делиться, — улыбаюсь, захлопывая дневник и передавая его библиотекарше на возврат, — Но мне интересно: Архив и правда разумен?
— Скорее очень сложен. Он не живой. Но это конструкт.
Хех… прямо как Рой! Интересное совпадение, однако, тут у вас!
Чёрт. А каков шанс, что если пожелать книжку про Наномашины, то я найду нечто с ней связанное? Я же чётко решил идти своим путём. И думаю, потихоньку можно узнавать про наномашины и, если что, остановиться.
