Рыцарь из ниоткуда. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович

Министр полиции, бдительно поместившись меж Сварогом и босым грязнейшим субъектом – сквозь дыры в лохмотьях у того там и сям просвечивали татуировки, – поначалу прямо-таки потел от усердия, но Мара так многозначительно играла кинжалом, а смертник так искренне ее боялся, что даже человек-бульдог успокоился, видя, что заключенный в надежных руках.

– Ну, давай, – сказал Сварог, подойдя к приоткрытому окну, чтобы быть поближе к свежему ветерку. – Облегчай душу, рожа…

Моряк, с надеждой таращась на него сквозь падавшие на глаза лохмы, принялся складно и подробно рассказывать: как в прошлом году, аккурат в месяце Фионе, его шхуну наняли для какой-то загадочной поездки двое обходительных господ, судя по выговору, манжетам и воротникам, явные горротцы; как он моментально почуял, что дело грязное, но, получив горсть золотых кругляков, конечно, согласился; как с наступлением ночи на борт погрузили огромный, наглухо заколоченный ящик и приказали выходить в море; как часов через пять плавания они оказались на рейде Джетарама, лигах в трех от берега; как эти загадочные господа, не по-господски ловко орудуя гвоздодером и клещами, выломали боковую стенку у ящика, предварительно придвинув его к борту, – и оттуда проворно выполз, перевалился через низенький фальшборт и ухнул в море самый на вид обыкновенный коричневый тюлень из тех, кого называют «морскими собаками»; как после этого наниматели приказали уходить на всех парусах куда угодно, лишь бы подальше. Вскоре, оглянувшись, моряк прекрасно рассмотрел в семеловом свете, как море за спиной вспучилось огромаднейшей волной, самым натуральным мареном, – и этот марен, заслоняя звезды, помчал к берегу со скоростью призового скакуна…

Битый жизнью морячок, повидавший столько, что иному хватило бы на семь жизней, в совпадения не верил. Инстинктом хищного зверя моментально связав тюленя и невесть откуда взявшийся марен (которому его наниматели ничуть не удивились), он, не раздумывая долго, рыбкой нырнул за борт с того места, где стоял. Что ему, несомненно, и спасло жизнь – вынырнув далеко от суденышка, чтобы глотнуть воздуха, он услышал на борту пистолетную пальбу: два обходительных господина с горротским выговором в лихорадочном темпе избавлялись от свидетелей, которых и было-то всего трое… По нему тоже стреляли, но не попали в темноте, а плавал он отлично. Возможно, наниматели, перебив экипаж, и пустились бы за ним в погоню на захваченной шхуне, но тут на море началось волнение от обрушившейся на порт и отхлынувшей гигантской волны. Он ушел на глубину, думал уже, что не выгребет, однако выплыл в полном изнеможении и ушел берегом. Никого из своих ребят он больше не видел, как и почти новенькой шхуны. О разрушениях, причиненных мареном, он узнал на другой день – вся округа только об этом и толковала: марен выбросил на берег два новехоньких военных фрегата и множество суденышек поменьше, разрушил склады с военно-морским имуществом, погубил тысячи две народу…

«И сорвал отсылку подкреплений на остров Брай, где в то время как раз разыгралась очередная ронерско-горротская войнушка, – прокомментировал про себя Сварог. – Помню, как же. Слышал об этом марене…»

Жестом велев Маре вывести вонючего рассказчика в приемную, он обернулся. Тетка Чари вскочила:

– А помните, как мою гостиницу спалила эта стерва? Словно зажигательной бомбой вспыхнула! Прекрасно помню, как она от меня шмыгнула в комнату – и там моментально полыхнуло…

– Вот именно, – сказал Сварог. – А вторая такая же дамочка, тоже удивительным образом вспыхнув, спалила домик Паколетовой бабки с нею самой и с полицейским…

«И дворняга, – добавил он мысленно. – Точнее, пастуший волкодав, который тоже превратился в бомбу и уничтожил ворота крепости и Корромир. Здесь у нас кое-что другое – не зажигательная бомба, а рукотворный марен, но этот висельник прав, какие, к лешему, совпадения…»

– Здесь, пожалуй что, есть зацепка, – сказал он и, не теряя времени, повернулся к министру полиции. – Таверна «Ржавый якорь», чей хозяин познакомил этого субъекта с горротцами… Конечно, они и его могли убрать… а если нет? Если были заранее уверены, что смогут без шума прикончить всех на шхуне?

– Разрешите…

– И моментально! – прикрикнул Сварог. Министр полиции опрометью бросился отдавать приказы.

– Интересные дела, командир, – сказал Шедарис, моментально стряхнувший всякую меланхолию. – Сдается мне, ты и не собираешься жирком обрастать…

– Я бы с удовольствием, – сказал Сварог. – Только вот не дают мне покоя, хоть ты тресни. Не успеешь расположиться у камина в домашних шлепанцах, как прибегают звать на трон или, бери выше, спасать империю…

– Куда с оружием приходить? – деловито спросил Шедарис.

Сварог взглянул на них, увидел в глазах тот же серьезный, рассудочный азарт, что и в недавние времена, – и уже не пытался отговаривать. Они были взрослыми и сами все понимали. Похоже, это и впрямь судьба – собраться вновь Странной Компании, плечом к плечу, на всем галопе рвануться прочь от спокойной жизни…

– Сюда, – сказал он спокойно. – Завтра же поутру.

И в голове у него сама собой зазвучала старая песенка: «Но, слава богу, есть друзья и, слава богу, у друзей есть шпаги…»

Глава 17

НЕ ТОЛЬКО ШПАГИ…

Здесь, в маленьком домике с высоким крыльцом и горбатой крышей, не изменилось ничего: ярко пылал камин, а на столе горела лампа под колпаком из тончайшего фарфора, белого, с просвечивающими синими рыбами и алыми водорослями. Серый кудлатый пес пастушеской породы лежал в углу, положив голову на лапы. Вот только задевались куда-то пузатые серебряные чарки, и принесенную Сварогом по старой памяти «Кабанью кровь» пришлось разливать по простым глиняным стаканам. У него осталось стойкое впечатление, что мэтр Анрах вступил в печальную полосу финансовых неурядиц: и парочка картин пропала со стены, и не было больше на столике безвкусной, но довольно дорогой серебряной вазы. Книг, правда, прибавилось.

Вступив в круг света, Анрах осторожно положил на стол черный кожаный мешок с бумагами покойного протектора. И сам он ничуть не изменился: пожилой шустрячок, низенький, лысый и крючконосый, с венчиком седых курчавых волос вокруг лобастого черепа. «А у него дела и впрямь плохи, – подумал Сварог сочувственно. – Щеки ввалились. Раньше неплохую закуску выставлял, а теперь принес горсточку изюма на фарфоровом блюдце вместо старого серебряного, и лицо при этом было очень уж виноватое…»

– И каковы же ваши впечатления, мэтр? – спросил он с интересом. – Заслуживает ли это внимания, и насколько? Видите ли, сам я сплошь и рядом не могу определить ценность иных исследований, иногда вообще не понимаю, о чем идет речь…

– Ну что вам сказать… – Мэтр Анрах взял стакан и отпил пару добрых глотков. – Вы меня заинтриговали, барон… Простите, я еще не привык называть вас «государем»…

– Именуйте, как вам удобнее, – махнул рукой Сварог.

– Вы меня всерьез заинтриговали, – признался Анрах. – Судя по размаху идей и направлений поиска, по явной дерзости мысли и полному отсутствию преклонения – да что там, простого уважения – перед авторитетами, автор, во-первых, не вовлечен в систему официальной науки, во-вторых, вовсе не стремился к признанию. У него наверняка есть неплохое состояние – некоторые исследования требовали дальних поездок, работы в архивах, приобретения редких и дорогих книг. Он упоминает некоторые труды, существующие буквально в нескольких экземплярах, древние инкунабулы – и, к стыду своему признаюсь, о трех из них я только слышал, но никогда не держал в руках. Возьмем хотя бы «Хронограф атмосферических явлений и феноменов». Есть только два экземпляра – один в горротской королевской библиотеке, другой на Сильване, у царя Гипербореи. Меж тем у вашего книжника, судя по постоянным ссылкам, была под рукой своя книга, третий экземпляр. А «Второе путешествие шкипера Ратами к Ледяным Берегам» известно лишь по двум десяткам цитат в древних трудах, но ваш знакомый пишет так, словно держал под рукой полный вариант… Кроме того…