Бабская религия о принце на белом коне (СИ) - Рогозина Виктория

Но бабушка настаивала. Она так хотела увидеть внуков и правнуков и это вместо того, чтобы сгонять в Европу, которую я хотела ей оплатить. Там интереснее, чем внуки. Почему-то в представлении бабушки было четкое закостенелое утверждение того, что главное в жизни любой женщины выйти замуж. А если получилось удачно выйти замуж, то жизнь прожита не зря. Здесь работал принцип «лучше хоть с кем-то чем остаться одной». Или сорок кошек, которыми пугали почему-то. Не знаю, я бы лучше хвостатых завела, чем мужика.

Закончив разговор, я перевела телефон в беззвучный режим и выдохнула, глядя в темное небо.

— Простудишься.

Я подпрыгнула от неожиданности. Но это был всего лишь Наковальня.

— Ня, — я подошла ближе. — Ты чего тут?

— Да тебя в баре не увидел, решил проверить все ли в порядке.

— Спасибо.

Это было одним из самых больших и замечательных плюсов тусовки — обо мне всегда помнили и могли заступиться. Как в той драке, позавчера. Один из претендентов на звание «принц» излишне перебрал с алкоголем и полез со мной выяснять «а почему мы не вместе?» и главное «че не так?». На оба вопроса отвечали мои друзья и приятели с байкерского клуба — суровые мужики, которые терпеть не могут, когда девчонок обижают. Ну и очень любят забавы в стиле «стенка на стенку». Я здесь не причём. И вот слово за слово устроили мордобой, а потом дружно пили «за здоровье» и отличные посиделки. Все «по стандарту».

Пока Наковальня курил и травил прикольные истории, прочитанные где-нибудь в популярных группах в социальных сетях, мой взгляд выцепил странную картину. Возможно, я не обратила бы на это внимания, если бы не резкий окрик и удар: молодая беременная (месяце на шестом или седьмом) мама ударила своего ребенка, не слишком смирно сидящего в коляске. И как только дитя расплакалось, эта женщина начала голосить, угрожая расправой. Вот ей-богу, никогда не понимала зачем так торопиться, ведь калечат свою жизнь и жизнь подрастающего поколения. Орала она очень страшно — даже мне стало нехорошо от увиденного. Удивительным было другое — из круглосуточного магазина вышел явно муж этой странной и неадекватной женщины. Он катил еще одну коляску с младенцем.

Наковальня проследил за моим взглядом и задумчиво выдохнув вонючий дым в сторону, изрек:

— Никогда не понимал такого отношения.

— Может постродовая депрессия⁈ Или просто дошла до ручки, — слабо попробовала я оправдать мамашу, но прозвучало не слишком убедительно.

Мужчина хмыкнул, щелчком отправил окурок в урну и кивком головы напомнил зачем мы здесь собрались.

Я вернулась в бар. Вечер только начинался. Наш общий знакомый Ёжик (у него прикольная фамилия Ёжинхиский) проводил множество веселых конкурсов. Некоторые граничили с пошлостью, иные можно было охарактеризовать как «ловкость рук и никакого мошенничества». Вообще, Ёжик был женат — один из немногих местных «принцев», который пользовался уважением и неплохой репутацией. Веселый, он по праву звался душой компанией, имел бородку с усами с отсылочкой к передаче «Деревня дураков». Ёжик давно открыл свое ИП и под предводительством бойкой супруги проводил праздники, корпоративы и иногда нескучные поминки. Молодцы, одним словом!

И мне нравилось это общество, нравятся люди, нравились мероприятия… Я любила эту жизнь. И она, отвечала мне взаимностью. Сантьяго вдруг громогласно расхохотался, здороваясь с еще одним нашим знакомым.

— Воу-воу! Вечер в хату господа! — это пришел Барыга. Нет, он не сидел и в целом нормальный парень чуть за двадцать пять. Да вот только приводов в полицию у него несчетное количество. Ну вот настолько он везучий. Как где-то «шухер, пацаны!» можно даже не сомневаться, заметут всегда Барыгу: и бегает плохо, и прячется не очень, да и всегда бывает там, где не надо быть. Но при этом парень был вполне нормальным, работал на мойке и любил пиво под футбол, серьезные и несерьезные отношения не строил — однолюб и футболу не изменял, вот так вот.

Громкая музыка и дешевый алкоголь. Народ толкался на танцполе, кто-то зажимался по углам. Несколько небольших компашек заняли места у стен болтая на интересные темы. Меня всегда поражало, насколько разные люди собирались в одном клубе. Музыка могла объединить и врача, и лифтера, мне казалось это потрясающим.

Танцуя, случайно задела плечом парня — он был здоровым, в прошлом спортсмен. Это Витя и вот Витя реально сидевший. Как он рассказывал, вышел из клуба «поговорить» с каким-то пацаном, типа выяснить отношения: раз щелкнул и всё, нет типа. Собственно за это и посадили. Хотя Витя и не был каким-то прям уголовником, не вел себя по-скотски, я всегда его немного опасалась. Вот и в этот раз, извинилась и срулила в противоположную сторону от него, не желая танцевать рядом с ним (ну мало ли что!). Вообще, глядя на всех собравшихся, я понимаю, что ум — это отличное средство, чтобы стать одиноким. И я чувствую это каждый раз, даже находясь в толпе единомышленников — неважно, в толпе писателей или рокеров; я все равно чувствую себя одинокой. Одиноких людей просто определить, достаточно чуть внимательнее присмотреться к людям. Я заметила, что одинокие люди ходят быстро: они погружены в собственные мысли, слушают музыку в наушниках и взгляд такой, будто человек заглядывает внутрь себя. И если подобные люди идут с кем-то, то забывают, что не одни. Их неизменно будут притормаживать, а те все равно по привычке ускорятся. Так бывает.

— Герцог! Герцог, с тебя тост! — кричала Нарик, протягивая мне рюмку. И ее дружно поддержали. Я кивнула, и чуть прочистив горло, важно продекламировала:

— За нас красивых, но неверных, за нас крутых и офигенных!

Громко чокнулись, покричали и слаженно выпили. И лишь я сделала вид что пью. И ровно в этот же момент пересеклась взглядом с еще одним, тем, кто отказался пить — и это был новый знакомый, Кощей. Занятно, ведь я не стала пить лишь потому, что презираю неверных. И отчего-то во взгляде удивительных линз Кощея читалось тоже самое. Почему-то мне хотелось так думать, хотелось в это верить, ведь, в конце-то концов, не все мужчины изменяют. Есть те, кто ценят и уважают свой выбор, кто умеет искренне любить не заглядываясь на других. Вон Ромка, любит своего пухляша, с другими не флиртует, ходят везде вместе, выглядят счастливыми. Возможно, за закрытыми дверями не все так гладко, но я предпочитаю не копаться в «чужом нижнем белье». Ничего, счастливой можно быть и одной, и я — прямое тому подтверждение.

Народ снова разбился на компашки, пока очередная группа музыкантов настраивала свои инструменты и аппаратуру на сцене.

— Ой да ладно, — Наковальня зычно рассмеялся. — Не зря же классиком сказано: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Это истина! — твердил подвыпивший товарищ.

— С чего бы? — спокойно влился в разговор Кощей. — Это распространенное среди мужчин заблуждение.

Я заинтересованно обернулась к новому знакомому. Это будет любопытно.

— Если ты не любишь женщину, то скорее всего она уже задумалась о твоей смерти, а ты только помогаешь процессу. Особенно в браке, не стоит так обижать человека, который имеет доступ к твоему питанию, — спокойно продолжил Кощей.

— Это точно, — Ромка рассмеялся. — Я со своей как-то поссорился, сильно причем. А на стол все равно накрыла, я же с работы пришел, уставший. Смотрю на свою, ну вот люблю ее, блин, бесит, но люблю. Смотрю как она зло убирает грязную посуду, моет, ну думаю, надо извиниться. Подхожу, обнимаю, напоминаю, что люблю ее. Танечка вздохнула, сказала, что простила и попросила не есть то, что она мне уже положила.

— Да ладно⁈ Реально чуть не отравила? — Наковальня громко хмыкнул.

— Чуть не считается, — хитро улыбнулась Нарик. — Да и диарея не приговор в случае чего.

— Да вы коварные, — Ромка хихикнул. — А ты, Герцог?

— А я-то что⁈ У меня ни мужа, ни хомячка, отравить могу только себя и то по невнимательности.

— Так скучно, даже нервы некому попортить, — Нарик толкнула меня в плечо.