Барышня с подвохом или любовь дело тонкое (СИ) - Ос Ксения

— Честно говоря, Ваше Высочество, появилась я действительно случайно, — сказала спокойно, — изучала, как работает мой дар по отношению к малознакомым людям и вы первый пришли в мою голову.

Иван нахмурился, посмотрел на гостью скептически и потянулся за все еще влажной, собственноручно постиранной рубахой.

— Теневой дар? — уточнил он заинтересованно, ожидая пояснений, но Надежда потеряла интерес к разговору полностью.

— Неважно, — махнула она рукой небрежно, — простите, что потревожила. Пойду еще на ком-нибудь перемещение потренирую.

Отчего-то, последняя фраза наследнику не понравилась. Он поджал и без того тонковатые, четко очерченные губы, скривил их в злой усмешке и сердито посмотрел на девушку.

— Как интересно. Пойдете еще к какому-нибудь раздетому мужчине в спальню? — уточнил он ядовито, — а что, самое время — в это время все уже точно раздеты и в постелях лежат.

Злые слова прозвучали очень оскорбительно.

Замершая на пороге, Надежда обернулась и с немым изумлением уставилась на хама царских кровей.

— Вам-то какое дело? — раздраженно произнесла она, когда обрела дар речи, — вы мне кто? Отец, муж, любовник? Не думаю, что мой моральный облик должен волновать вас, Ваше Высочество. Заведете себе гарем и блюдите его до посинения, а в мои дела нечего лезть.

Иван, замер, и сообразив, что действительно разошелся непонятно почему, перегнул палку, как говорится, нахмурился. Наверно, стоило извиниться, но он так и не смог выдавить из себя нужных слов, точнее он собирался, но не успел. Окинув наследника разочарованным, презрительным взглядом, девушка, быстро покинула комнату, а когда он выскочил следом, то опоздал, поскольку коридор оказался пуст.

В поместье Надежда вернулась раздраженная до невозможности.

— Скотина неблагодарная! Что эта царская морда себе позволяет? Тоже мне братцы акробаты, что один балбес малолетний, что другой — сволочь самовлюбленная, — бубнила она меря спальню быстрыми, злыми шагами, — и это от них, зависит благополучие Империи? Бред. Может и нечего помогать этим идиотам, пусть сами справляются, как хотят?

Впрочем, последнее было сказано со злости. Несмотря на раздражение и странный дискомфорт, что вызывал в ней царевич Иван, то, что править он будет не хуже почившего батюшки, ясно уже сейчас. А еще девушка понимала, что не дай Единый, в погоне схлестнутся многочисленные боярские рода, то кровопролития не избежать и тогда, недельная смута, что устроила франкийская принцесса, при помощи лозунгов и подставных лиц в социальных сетях, лишь мелкой шалостью покажется. Тут не просто чернь под шумок поживится, тут целые рода, имеющие хоть каплю царской крови или думающие, что имеют, под нож пойдут.

Надежда раздраженно вздохнула и не глядя бухнулась в большую мягкую кровать.

Получалось, что если ей, Надежде, не плевать на Империю, в которой она, кстати, довольно удачно прижилась и на сына, которому желала долгой, счастливой и мирной жизни, помогать братьям царевичам все же придется.

— Как же все это некстати, — пробормотала она раздраженно, — никакой нормальной, личной жизни — все должна и обязана кому-то. Как закончится вся эта история, оставлю Лилю с Любашей, да управляющих за производствами присматривать и на Урал рвану, подальше от этого серпентария и может, даже любовника из простых, не боярских хлыщей заведу, чтобы без гаремов и претензий глупых.

Последняя неожиданная мысль смутила саму девушку, но и понравилась ей.

— А почему бы и нет? Ну, сколько можно монашкой жить? Тело-то не молодеет, — решила она, отмахиваясь от навязчивого видения широких плеч и кривого, чуть ироничного изгиба губ старшего наследника. — Точно, так и сделаю, а то жизнь проходит впустую — вот и лезут глупости разные в голову. Нет, нет, царевичей ей и даром не надо, уж лучше обычный парень, а не индюк самовлюбленный.

Надежда еще немного повалялась, размышляя о скоротечности жизни, но быстро собралась с мыслями и переключилась на дела насущные.

— Так, надо набросать пару сенсационных статей, что разойдутся по стране, как только царевич Иван подтвердит право на трон, чтобы бояре замять это не смогли, — прикинула девушка и решительно поднявшись, достала листы бумаги из секретера.

— Ага, первая статья о чудесном появлении истинного наследника Империи и принятии его родовым кристаллом. Тааак, следом надо набросать обращение к армии, что присягала царской семье и народу, а третья — расписать, как хорошо при предыдущем царе-батюшке жили и, как замечательно будет при нынешнем, справедливом правителе. Вот, тут призыв поддержать царскую династию нужен и главное, сделать так, чтобы претенденты на трон даже смотреть в его сторону боялись. Интересно, стоит выставить их злодеями или героями, что ждали истинного правителя и пытались не отдать власть врагам? Хмм… а не стравить ли нам главных претендентов между собой?

Утром Надежда встала злая и не выспавшаяся абсолютно.

Собрав с десяток мелко исписанных листов с важными, патриотическими и просто восхваляющими законную власть заметками, девушка переоделась в очередной костюм для верховой езды и задумалась. Посему получалось, что чем быстрее она выполнит возложенную на нее задачу помощи наследникам, тем быстрее освободится и сможет заняться своими делами. Решив ничего не говорить домашним, она засунула в наплечную, вовсе не аристократичную сумку пару лечебных кристаллов, нож, веревку, флягу воды и пару ранних, крепких яблок, решительно шагнула в заброшенный дворец.

К ее удивлению, на кухне нашлись все.

Заменив поклон кивком, хоть и более глубоким, Надежда отозвала Вольского со старшим царевичем и, закрывшись с ними в комнате с кристаллами, протянула результаты ночной работы.

— Ваше Высочество, прошу проверить, все ли вас устраивает и если посчитаете нужным, внести поправки в статьи, — приговорила скороговоркой не глядя на мужчину. — Кирилл Осипович, — обернулась к подчиненному, — после подтверждения мной или одним из царевичей, вам надо будет публиковать информацию постепенно, с интервалом в полчаса. Нумерацию я проставила.

Вольский, уже на общавшийся за несколько дней с наследниками и больше не испытывающий священный трепет, кивнул понятливо, а девушка, поднялась решительно и ни сказав больше ни слова, отправилась на кухню за бутербродами.

Иван вошел на дворцовую кухню, когда Надежда, торопливо жуя бутерброд, укладывала в сумку еще несколько.

Окинув взглядом девушку, выводы он сделал правильные и, ухватив боярышню за локоть, выволок в пустующий коридор.

— Собрались куда, боярыня? — уточнил он сухо.

Надежда дернулась недовольно и из хватки все же выбралась. Сказать хотелось много чего нелицеприятного, но, к сожалению, статус собеседника ограничивал возможности.

— Как и договаривались, пойду черного мага искать, — отчиталась не менее холодно, — хочу закончить с вашим поручением скорее.

Фраза о том, чтобы больше не видеть, повисла в воздухе, хоть и не была озвучена и Иван, все еще чувствующий себя виноватым и из-за злых слов сказанных вчера и из-за того, что ему приходится заставлять девушку помогать, нахмурился недовольно.

— Ваш фамильяр говорил, что речь идет о лабиринте, а там опасно, — сказал он, тщательно подбирая слова, — а еще, маг может не захотеть идти в наш мир, и поэтому, как защитник и заинтересованное лицо одновременно, я иду с вами. Это не обсуждается.

Последнюю фразу цесаревич сказал твердо и уверенно, а Надежда неожиданно для себя обрадовалась. Нет, эмоции она скрыть, конечно, сумела, даже привычное недовольство на лицо навесила, но помня, как моталась из мира в мир при прохождении испытания, все опасности осознавала прекрасно.

Естественно, если бы к ней в попутчики снова навязался Александр, то она отказалась бы не задумываясь, но Иван, который несколько лет успешно выживал в пустыне и даже создал шайку… то есть, команду освободителей, заслуживал большего доверия. А ведь ей, Надежде, еще и договариваться с тем Совином пришлось бы, а так, она лишь доставщик до места и не больше.