Ревизор: возвращение в СССР 2 (СИ) - Винтеркей Серж

Я потягивал сладкий чай и думал, как начать разговор про подработку на базе. Было у меня подозрение, что бабуля не придет в восторг от моей идеи пропустить пару дней в школе. Ту я вспомнил, что еще о занятиях французским надо бы с ней договориться, а то время идет, язык сам себя не выучит. Вот с французского и начну, решил я. Да это и стратегически правильно будет — дополнительный довод в пользу того, что я от учебы не бегаю, а просто хочу для семьи денег заработать.

— Ба, ты говорила, мы по-французски с тобой общались раньше, — начал я.

— Да, — кивнула бабушка, — часто практиковались, чтобы сноровку не терять.

— Тут такое дело, я уже говорил тебе, что забыл все подчистую, похоже, а экзамен сдавать надо, — обратился я к ней. — Может поможешь? Позанимаешься со мной?

— Паш, а ты совсем ничего не помнишь из французского? — уточнила она. — Вообще никаких воспоминаний?

Я отрицательно помотал головой.

— Странно все это, — задумчиво проговорила бабушка, сосредоточенно ковыряясь в шитье, — тогда трудно будет. Там же произношение сложное и грамматика не самая простая. Как успеешь все до экзаменов?

— Юлька сказала, что на тройку достаточно текст перевести, — ответил я. — Мне бы основы подтянуть, лексики побольше выучить. Тогда справлюсь. На пять я ведь претендовать не собираюсь.

Бабушка при этих словах недовольно поджала губы.

— Не нравится мне твой настрой, — сказала она, — неправильно это, на слабый результат рассчитывать. Надо стараться все делать максимально хорошо.

— Да согласен я, бабуля, но цели же реалистичными должны быть, — возразил я, — язык за три месяца на пять не выучить.

— Ну так-то ты прав, конечно, — сказала бабуля, — но мы с тобой очень постараемся, — добавила она и подмигнула мне с ухмылкой. — Раз уж сам помощи попросил, не жалуйся потом, заниматься будем всерьез.

Я слегка напрягся. Похоже, бабушка восприняла задачу заново научить меня французскому как личный вызов. Видимо, вид у меня был немного испуганный, потому что бабуля вдруг сказала:

— Je vois que je vous fais peur [1].

Я недоуменно уставился на нее.

— Да, и правда все забыл, простых слов не помнишь, — вздохнула она. — Будем заниматься по вечерам через день. Надо многое наверстать.

— Может пару раз в неделю хватит, — предложил я, — мне ведь и к другим экзаменам готовиться надо.

— Реже нельзя, — сказала бабуля тоном, не терпящим возражений, — толку не будет.

— Ладно, как скажешь, — покорно согласился я, — ты по этой теме начальник, тебе решать. Во сколько заниматься будем вечером?

— Mon cher Paul, je dis que vous avez tellement, tellement changé… [2], — сказала бабуля, качая головой и удивленно глядя на меня.

— Ба, заканчивай с этим, не понимаю я пока ничего, — взмолился я. — Ты что хоть сказала, обругала небось? — добавил я подозрительно.

— Да нет, сказала, что изменился ты Паша очень, не возражаешь вон даже против занятий, — ответила бабуля, улыбаясь.

— Так чего возражать? К экзамену-то готовиться надо, — сказал я ей. — Спасибо, что согласилась поднатаскать меня.

— Да не за что. Тебе еще, — добавила, подумав, бабушка, — в библиотеке надо школьной взять учебники базовые, по которым ты в младших классах занимался. Там грамматика и тексты основные, лексики много. Скажи, что повторить хочешь, должны дать. А заниматься будем часиков в семь, после ужина.

— Хорошо, — кивнул я. Идея с учебниками и правда толковая, лучше начать с чего попроще. — Завтра спрошу в библиотеке, что у них есть.

Но заканчивать разговор не спешил. Это почувствовала и бабушка.

— Ну что тебя еще томит? Говори уж! — сказала она, — небось все про своих Полянских думаешь? Так я же уже извинилась!

— Нет, бабуля, совсем не о том хочу поговорить, — покачал головой я, — мы тут со Славкой, когда из бани шли, Никифоровну встретили. У нее новая грандиозная проверка будет на базе. Дня три-четыре нужно будет ходить за проверяющими хвостиком, тяжелые ящики с полок снимать и обратно потом ставить. А Цушко, если ты не знаешь, кучу рабочих мест фиктивно закрывал. Некому Никифоровне помочь!

— А мы тут причем? — ворчливо спросила бабушка, — хочешь, чтобы я пошла эти ящики ворочать?

— Да нет, конечно! — возмущенно ответил я, — хотел с пацанами ей подсобить. Ей минимум троих нужно, и каждому готова платить по пятерке в день. И мне нужно будет, чтобы ты или мама записку написали для школы, почему меня там не будет.

— Никифоровне, конечно, помочь не помешало бы, в этом ты прав, — сказала бабушка, испытующее глядя на меня, — и деньги зарабатывать что рвешься, это мне тоже нравится. Но как это соотносится с тем, что мы только что обсуждали? С тем, что ты не готов к экзаменам?

— Так я с собой словарь возьму французского и буду в каждый перерыв слова учить, а ты меня будешь вечером проверять, чтобы убедиться, что я балду там не гонял, — тут же нашелся я.

— Гладко стелишь, да вот мягко ли спать будет! — вздохнула бабушка, и по ее голосу я тут же понял, что победа близка.

— Бабуль, ну ты же сама знаешь, как нам деньги нужны! — сказал я, чтобы закрепить успех, — и я вовсе не лодырь, чтобы экзамены в школе плохо сдать. Ты еще мной гордиться будешь, вот увидишь!

— Ладно, уговорил! — вздохнула бабушка и потрепала меня по голове.

Ну вот, так уже лучше! А то, когда я попал в это тощее тело, оно от бабушки только подзатыльники получало с пугающей регулярностью.

— Кстати, бабушка, — вспомнил я про еще одну волновавшую меня тему, — Славка же рассказал, как Полянский в походе влип. Можешь мне подсказать, как ему помочь завтра? Там жестко все будет, похоже. Начудил он по полной программе!

— Ох, непрост этот твой Тимур! — пробормотала бабушка, — есть пословица, которую тебе неплохо бы выучить, если собрался ему помогать.

Бабуля замолчала, и я был вынужден спросить ее:

— И что за пословица?

— Позаботишься о скотине — во рту будет масло, позаботишься о человеке — голова будет в крови, — сказала бабушка, и многозначительно посмотрела на меня, — понял, на что я намекаю?

— Да ясно мне, что с ним все непросто! — вздохнул я, — но не так много у меня братьев, чтобы ими разбрасываться. Чем могу — помогу.

Бабушка хмыкнула, а я насторожился:

— Ты что, намекаешь, что у меня могут быть еще братья, кроме Тимура, о которых я не знаю?

— Чего не знаю, того не знаю, но не удивлюсь! — покачала головой бабуля, — ладно, вот что тебе нужно знать по поводу твоего Полянского. В комсомоле он после такого точно не удержится, но это полбеды, а вот по поводу милиции дело далеко может зайти. Если привлекут за хулиганство, то в личном деле запись будет, а это на всю жизнь проблемы: и с учебой, и с работой. Но, поскольку он первый раз так оступился, то может помочь предложение взять его на поруки. Сделать это должен человек ответственный, которого все знают и уважают.

Я тут же оценивающим взглядом посмотрел на бабулю. Та, правильно все поняв, замахала руками и отрицательно замотала головой:

— Даже и не проси! Мне это сто лет не надо. Ишь что удумал!

— Ну бабуль, родственник ведь все-таки, — попробовал уговорить ее я.

— Нет, — отрезала бабушка, — мне это не надо, и от этих «родственников» нам в жизни одни проблемы. Да и не верю я, что твой Полянский исправится. Не такой он человек. И тебе не советую слишком за него вступаться. Еще и себе навредишь.

— Ладно, я понял, буду осторожен, — сказал я ей примирительно.

Беседу явно пора было сворачивать, а то бабушка на взводе, как бы не передумала меня на базу отпускать.

— Пойду, уроки поделаю, — сказал я и направился за свое рабочее место.

Задача на ближайшее время, отметил себе, найти того, кто согласился бы взять Тимура на поруки. Ох, чую, непросто будет!

Глава 15