Кодекс Крови. Книга IV (СИ) - Борзых М.

— Напомни мне, что тебя лучше не злить, — хмыкнул я, глядя на результат одного маленького шарика.

Даже не представляю, сколько энергии она поместила внутрь и как добилась такой эффективности взаимодействия двух враждующих стихий. Но голый потенциал поражает. Я посмотрел на девушку сквозь подарок богини и тут же отвёл взгляд. Цвет её энергии… фиолетовый. Цвет спелого винограда, вызревшего на солнце, а в данном случае закалённого морозами и снегами.

— Это что было? — осторожно уточнил Борзый. — Они там самоликвидировались, что ли?

— Это нам подсобила наследница Винограда, — я мысленно прокомментировал ситуацию. — У тебя пять минут на экспресс-допрос пленных и выдвигаемся.

Мы спешили. До окончания отведённых суток оставалось менее полутора часов. Первыми ехали маги воды и огня, они попросту прокладывали нам дорогу. Мы не объезжали каньоны, ущелья и русла давным-давно замёрзших рек. Мы ехали напрямую. Снег топился и замораживался в лёд, выстраиваясь в мосты. На льду скорость снегоходов увеличилась почти на треть. Маги воздуха подталкивали нас в спину и при этом успевали помогать морозить дорогу впереди.

Работали слаженно, меняясь каждые десять-пятнадцать минут, ведь требовалась дикая концентрация, чтобы проворачивать подобное на ходу. Стихли все разговоры. Только чёткие команды Борзого, дающие сигнал на пересмену.

Последние полчаса даже Комаро объявился:

— Какого хрена у вас происходит? У меня ощущение, что ты перешёл дорогу целому пантеону богов в отдельно взятом мире, и сейчас они напали на твой след. Вся моя маскировка трещит по швам, да меня даже во время войны Лица и Изнанки так активно не пытались склонить к нетрадиционной любви, где я один на толпу, как сейчас! Уже даже Виноград подключился!

Я же отстранённо наблюдал за проявляющимися на левой ладони узлами печати. Двенадцать напоминаний. Двенадцать имён. Двенадцать жизней, которые мне предстоит отнять. Если печать проявилась, значит, они действительно близко подобрались. Настолько близко, словно я чувствовал затылком их смрадное дыхание.

Были ли они богами? По местным меркам вполне. Фактически — нет. Они были паразитами, присосавшимися к местам силы в моём мире и жирующими на них.

Арка стационарного портала уже виднелась вдали, когда я увидел сквозь очки Инари, как ткань мироздания трещит по швам под чьим-то напором. Судя по цветовой гамме сил, ко мне решили пожаловать мои старые знакомцы из прошлой жизни. До конца формирования прорыва была пара минут, но мы никак не успевали уйти в стационарный портал.

— Что бы здесь не происходило, вы уходите, это приказ, — скомандовал я Борзому, мысленно добавив, — наследница Винограда — моя родная сестра, её, Светлану и Тэймэй сберечь любой ценой.

Я вынул из-за пазухи ключ от портала и передал командиру кровников, давая команду продолжить движение. Света и Тэймэй было дёрнулись ко мне, но я отрицательно мотнул головой, и их вырубили кровники, увозя бессознательные тела к порталу. Приказы не обсуждаются. Однако с Кираной такой номер не прошёл, та не стала дожидаться удара, а сама вырубила сопровождающего, легко спрыгнув со снегохода. Охотница стояла напротив меня, а её волчица кружила вокруг хозяйки, скалясь и никого к ней не подпуская.

— Что происходит?

— До меня добрались враги из прошлой жизни, победить мы их не сможем, потому вы уходите, а я остаюсь. Без меня вам ничего не грозит, — я спокойно раздевался, вводя сестру в курс дела. Для того, что я собирался сделать, мне нужен был доступ ко всему телу. — Ты теперь станешь наследницей княжеского рода Виноградовых и графского рода Комариных. Я думаю, с богами договоришься, в крайнем случае родишь двух детей, и боги сами определят, кому какой больше нравится.

Я стоял в одном исподнем босыми ногами на снегу. Рядом появилась Имал. Она каменным изваянием замерла подле меня, вглядываясь в почти сформировавшийся росчерк контролируемого прорыва.

— Уходи, Кирана, время вышло! — я улыбнулся девушке, рассекая ножом себе вены и начиная вырисовывать собственной кровью на снегу сложнейший додекагон, двенадцатиугольное основание для посмертного проклятия моих преследователей. Просто так без подарочка на память я их не покину.

— А если мы его закроем со своей стороны? — вдруг задумчиво произнесла Имал. — Ты же закрывал проход за Тильдой, она рассказывала.

— Там я принадлежал миру и мог, пусть и грубо, но латать его ткань. Здесь я — чужак, — я гладил эргу по голове, чуть изгваздав её шерсть кровью. Моя маленькая, боец до конца. Не паникует, ищет варианты. В груди разливалась гордость за это создание, когда-то мною спасённое, и не раз выручавшее меня.

— Но мы-то нет, — так же задумчиво произнесла Кирана. — Имлиса родом отсюда, а я за двадцать лет скорее местная, чем нет. Воспользуйся нашей кровью.

Я нахмурился. Теоретически, минимальный шанс был, но втроём против двенадцати? С другой стороны, это их мир. Он должен помогать им вытолкнуть чужаков. Это закон мироздания. Я лишь инструмент, воля будет их.

Прорыв уже налился чернотой, готовясь распахнуть собственное чрево, когда сплетённые в единую нить воли и сознания принялись латать ткань мироздания, закрывая доступ для чужаков. Кирана сидела в обнимку с Имал, подставив вскрытые запястья, я же словно полевой хирург-недоучка шил, и шил, и шил кривыми стежками. Сколько это длилось, я не знаю. Но постепенно чернота сменилась на такие близкие и родные оттенки стежков: красный — мой, синий — Имал, фиолетовый — Кираны и… сапфировый. Я отстранённо смотрел на лишний цвет и никак не мог понять, откуда он взялся, пока не увидел, как охотница с эргой обнимают сферу с элементом воды. Так с ней в обнимку они и потеряли сознание.

Глава 17

Мы расположились в одном из домиков, доступных для аренды на территории Трясогузкина. В таких домиках команды готовились к экспедиции или отдыхали после неё. Пока Борзый решал вопросы с хозяином тонкого места, разбираясь с нападением, мне закатили фееричный скандал. И Света, и Тэймэй по очереди и хором делали то, что женщины умеют делать лучше всего — выедали мне мозг.

Причём ни одну не смущало, что Тэймэй так-то вообще не имела ни прав, ни какого-либо статуса в отношении меня, но даже Света, прерывая свой поток возмущений, поддерживала претензии азиатки. Вот тебе и женская солидарность.

Я хранил стоическое молчание, вообще никак не реагируя. Уж очень мне интересно было как далеко в своих претензиях зайдут обе девушки. Особенно впечатляло время и место для предъявления оных.

Морально меня поддержали только Слава и Ксения. Оба понимали, почему я отправил всех к порталу, они же вместе с приёмными родителями Кираны и вернулись первыми, как только червоточина нераскрывшегося прорыва погасла в воздухе. Тэймэй и Свету Борзый удерживал по просьбе Славы на всякий случай, чтобы избежать истерики, если от меня мокрого места не останется.

Белухина же по итогу и оборвала всю женскую головомойку с присущей ей прямолинейностью:

— Дуры, он вас спасал! Если бы вы могли помочь, он бы так и сказал, а поскольку шансов не было, то он сработал на минимизацию потерь! — рыкнула порядком уставшая девушка. Наш суточный марш-бросок дался нелегко всем членам экспедиции. — Вы понятия не имеете, что такое оценка рисков и выстраивание тактики и стратегии на её основе. Даже сейчас вы эмоционируете, теша своё эго, а лечит их Слава! Защитницы и помощницы выискались! Тьху! Никакой дисциплины! Истерики бабские устроили посреди боевой операции! Стыдно!

Если бы что-то подобное сказали я или Подорожников, нас бы порвали на лоскуты, но от Ксении отповедь имела волшебный эффект. Тэймэй нахмурилась, наконец, уловив и оценив эмоции в моём взгляде. Света на вдохе поперхнулась словами и, закрыв рот, принялась сканировать меня и подпитывать магией. На Кирану она демонстративно не обращала внимания, а при взгляде на Имал только тяжело вздыхала. Охотницу осмотрел и подлечил Слава. Её родители всё же смазали раны девушки местной мазью и перевязали белыми тряпицами. Нашей магии они не доверяли, предпочитая собственные проверенные методы.