Магические будни интровертки (СИ) - Касперович Алла Леонидовна

– Не знаю. Не дошёл ещё.

Карта на стене была совсем маленькой, но я немного представляла масштаб.

– И ты это всё сам обошёл и проверил? – восхитилась я.

– Да, – усмехнулся он. – Времени только много заняло. Василисе ж лес покидать нельзя, вот и приходилось туда-сюда мотаться. За полную точность не отвечаю, но сделал всё, что мог.

– Впечатлена, впечатлена! – похвалила я его, а он – быть того не может! – даже слегка покраснел.

– Нужно же было чем-то заняться. Думал, границы как-то надо охранять, а они и без меня хорошо справляются.

– Ты тоже хорошо справляешься! – улыбнулась я Тору, почувствовав в его голосе грусть. – Просто замечательно справляешься!

Он улыбнулся мне так нежно, что сердечко в моей груди – а ну, успокоилось! – затрепыхалось. Пора возвращаться к делу!

– Тор, а почему не Совет в середине? – Мне как-то логичнее казалось именно его туда запихнуть – всё ж прудик тот поважнее будет.

– Это вторая карта. Первая Василисе не понравилась.

– Чем это?

– Сказала: «Фу, кака – выкинь!» Потом на другом листе ткнула пальцем в середину и закомандовала: «Дерево тут!». Спорить я с ней не стал. Это сейчас она послушная…

При этих словах я подумала: «В каком это месте?»

– … а тогда, если что не по ней – заколдовывала. Видишь шрам на груди? – Тор отодвинул ворот рубахи, и на коже я разглядела тоненькую белёсую полоску. – Деревце мне тут прирастила. Через три часа обижаться перестала, но я его уже с корнем к тому времени выдрал.

– Тяжело растить змеиную царевну…

– Уж точно нескучно.

Мы понимающе переглянулись, и я продолжила расспросы:

– Ты и я – понятно, а остальные из Совета где живут?

– Митрофан с женой Любавой, как ты понимаешь, в лесу.

– А Хекат?

Он пожал плечами:

– Даже не представляю. Она никого в гости ни разу не звала.

С картой мы вскоре покончили, и больше не осталось причин, чтобы оставаться в спальне Тора, но он не торопился меня выпроваживать. Это он зря. И взгляд у него такой, что аж мурашки по коже побежали. Мне стало нестерпимо жарко, хотя в комнате было достаточно прохладно. Лучше я всё-таки пойду.

Однако, когда я глянула на дверной проём, кое-что вспомнила, поэтому задержалась.

– Слушай… Я же тебе спасибо не сказала за то, что ты мне дверь починил…

Вот такая я неблагодарная. Только сейчас до меня дошло, что дверь-то моя входная на месте. И когда только успел?

– Ночью, – пояснил Тор, когда я спросила. – Когда мы Арину из тебя достали.

– Вот оно что… Спасибо!

Он кивнул и отвернулся, показав тем самым, что тема закрыта. А я, чтобы избавиться от непонятного чувства – да понятно мне всё, но не хочу я ничего такого, не надо мне! – шмыгнула в дверной проём и убежала на улицу.

– Тётенька Настя, а ты чего такая красная? Кваску хочешь?

– Давай!!!

Глава 22

Из леса я сбежала так быстро, что едва не забыла Арину. Потом всю дорогу от неё выслушивала, какая я невнимательная и безответственная. Я не оправдывалась, потому что была с ней полностью согласна. Надо же, разволновалась, как дитё неопытное! Не то чтобы я такое уж опытное дитё, но всё же. В конце концов, мне двадцать семь, а не тринадцать.

– Эх, знала я, что этот Тор когда-нибудь меня погубит! – бурчала кукла. – Вот как увидела его – сразу поняла. А ведь был же до него нормальный старец. Спокойный, необщительный. На Совете только и виделись. А потом этот явился. Теперь ещё и ты под его чары попала. Эх…

– И ничего я не попала!

– Ну-ну…

Дома мне расслабиться не удалось, потому что к нам явился гость, и я до сих пор не придумала, что ему сказать. Ту́пик вместе с Боюном сидели на травке и о чём-то беседовали. Завидев меня, они оба обрадовались. Но не столько потому, что соскучились, а потому, что проголодались. Визиты тролля изрядно истощали запасы моего продовольствия.

– Ты добрая! – уплетая четвёртый бутерброд с сыром, приговаривал Ту́пик. – Не то что Ринка!

Кукла в моём рюкзаке благоразумно помалкивала.

Когда кошачий и тролличий животы набились под завязку, заговорил Боюн, но обращался он не ко мне, а к нашему гостю:

– Скажи Насте о бусине.

Я вся напряглась, и Арина, я думаю, тоже.

Ту́пик тщательно прожевал, прежде чем ответить. Кажется, мне есть чему поучиться у этого тролля.

– Мама говорила, что бусина наша жизни спасает. Важная она. Котик твой сказал, нужна она вам очень. Пускай у вас пока побудет. Отдашь потом. Мама говорила, жизнь беречь надо. И кормила мама вкусно… Хорошая мама была. Как ты. Береги бусину, хорошая Настя.

– Точно? – Я никак не могла поверить. – Ты серьёзно? Ты даёшь её нам?

– Ага.

– Я договорился, – подмигнул мне кот.

Мне хотелось расцеловать и Боюна, и Ту́пика, но я сдержалась. Кто знает, как мои нежности воспримут, да и не умела я никогда на шею кидаться.

Воодушевлённая, я и думать забыла о том, что меня взволновал Тор. Гормоны, наверное, расшалились, потому что меньше всего я хотела терять голову из-за мужиков. Пусть и почти идеальных и не в меру сексуальных. А вот больше всего я хотела продолжить обучение. Причём теперь не только травничеству, но и рукоделию. Нитку в иголку я вдевать знала как, а дальше дело техники.

Ага! Конечно! Да я себе все пальцы исколола, пока пыталась вышить крошечный листик. Не знаю, как у Арины терпения хватило смотреть, как я раз за разом начинаю заново. Уже и ночь наступила, и кот улёгся спать, а канва моя по-прежнему оставалась не вышитой.

– Ложись давай. Высыпаться тебе надо, девочка.

– Я сейчас, – пробормотала я. – Ещё разочек – и всё.

– Я это уже час слышу. Ты с чего такая упёртая? Не замечала раньше.

Пожав плечами, я продолжила работу. Глаза слипались, пальцы не слушались, и лист снова выходил кривым. Может, я поторопилась? Может, у меня действительно руки не из того места растут? Как бы там ни было, а канву я отложила в сторонку, потому что чувствовала, что дальше будет только хуже. Мне на самом деле нужно было отдохнуть.

Твёрдо пообещав себе, что завтра продолжу, я сбросила с себя платье, повесила его на стул и собралась было затушить лампу, как взгляд мой упал на одну из картин. Ту самую, где была маленькая девочка.

– Арина, спросить хотела: кто это?

Кукла ответила тихо, я едва разобрала её слова:

– Дочь моя это. Алёнушка.

– Ты же говорила, что у тебя в родном мире никого не осталось, – сказала я и тут же мысленно себя отругала. Вот кто меня за язык тянул!

– А никого и не осталось, – подтвердила мою догадку Арина. – Только на картине и есть моя Алёнушка.

Погасив лампу, я забралась в постель, и кот, не просыпаясь, растянулся вдоль моего левого бока. Заснула я только к утру.

Зарю я проспала, и никто меня не будил. Проснулась я, когда моё лицо защекотали кошачьи усы.

– Настенька, а тебе обязательно так долго спать?

– Мм?..

– Обед уже, Настенька, я кушать хочу.

– Мышей лови, – пробурчала я, перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку.

– Нет мышей, Настенька. Поискать для тебя? В кроватку принести? Покормлю тебя сам тогда, раз ты обед готовить не хочешь.

– Как обед?! – Я резко оторвала голову от подушки и захлопала заспанными глазами. – Уже обед?!

– В том-то и дело, Настенька. Нет обеда. Не приготовил никто.

Пока я пыталась понять, на каком свете вообще нахожусь, Боюн прыгнул на окно, зубами оттащил шторы и занавеску, и в комнату ворвалось полуденное солнце. Вот сейчас мне точно не помешал бы кофе двойной закладки, но его, к сожалению, в этом мире не выращивали. Зря они это.

– Корми уже животное! – подала голос Арина. – Надоел он мне своим пыхтением. Когда Настенька проснётся… Когда Настенька проснётся… Ты его или корми вовремя, или выстави! Ты Травница, а не ведьма. Кот тебе зачем?

– Для счастья! – Боюн спрыгнул с подоконника на пол и потёрся о мои ноги, я их как раз спустила с кровати. – Котики – это счастье!