Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
К Эмилии меня отвели чистенького, сияющего и приятно пахнущего. Трибун встретила меня возле накрытого стола.
– Садись! – предложила, указав на скамью. – Извини, что не предлагаю возлечь. Здесь нет лектусов [24]. В амфитеатре не устраивают пиров.
– А зачем вам амфитеатр? – спросил я, усаживаясь. – В Роме есть гладиаторы?
– Были, – вздохнула Эмилия. – Давно, когда мы с людьми жили вместе. После разделения нол и людей гладиаторские игры запретили. Амфитеатр используют для церемоний и общественных мероприятий. Иногда проводят поединки.
– А кто сражается? – заинтересовался я.
– Воины. Повздорят спьяну и идут драться. Поединки проходят публично, судьи следят, чтоб было по правилам. Зрители приходят и делают ставки. Те же самые гладиаторские бои. Ешь!
После бани я почувствовал зверский голод и набросился на еду. На угощение не поскупились. На большом блюде красовался зажаренный целиком поросенок, его окружали тушки каких-то птичек, не то куропаток, не то голубей, на блюдах горками лежали сыр, хлеб, зелень, в кувшине плескалось вино… Горячее, нежное мясо таяло во рту, кости птичек хрустели на зубах, вино ласкало небо и язык. Эмилия только успевала подливать мне в кубок. Сама она тоже пила, но ела мало.
– Спасибо! – поблагодарил я, насытившись. – Давно так не кормили!
– Теперь будут! – усмехнулась Эмилия. – Это угощение передала одна женщина-сенатор. Она просила меня спросить: тебя устроит пять тысяч?
– То есть? – не понял я.
– Предлагает пять тысяч золотых сверх того, что собирается заплатить за контракт. Лично тебе. Это большие деньги. Хватит, чтобы безбедно прожить до старости.
– Она красива?
Эмилия хмыкнула.
– И немолода? – догадался я.
Трибун кивнула.
– Таких предложений много?
– Пока одно, – усмехнулась Эмилия. – Но другие воспоследуют. Эта оказалась самой шустрой. Что ей передать?
– Поблагодари за обед и скажи, что я отказываюсь. Впредь не бери такие подарки. А предлагающих их гони.
– Тебя не интересуют деньги? – удивилась трибун.
– Я здоров и могу заработать.
– Ты не похож на других мужчин, – покачала головой Эмилия. – Хочу тебя попросить. Виталия сказала: ты медикус. Посмотришь мою девочку?
Я кивнул. Эмилия подошла к двери и позвала:
– Кора!
В комнату вошла девочка-подросток, высокая и очень худенькая. Ступала она осторожно, будто по раскаленным углям, и при этом морщилась. Я поразился ее красоте. Иконописное, будто с картины сошедшее личико, огромные серые глаза под длиннющими ресницами…
– Ноги болят? – спросил я, вставая.
– Да! – вздохнула Эмилия.
Я уложил Кору на лавку, согнул и разогнул ей ноги в коленях, покрутил ступни, проверяя голеностопы, ощупал суставы, проверил рефлексы и чувствительность кожи. На ревматизм клиническая картина не походила, как и на артрит. У себя в поликлинике я направил бы девочку на анализы и успокоился, но здесь такой роскоши не предполагалось.
– Давно болеет? – спросил Эмилию.
– Скоро полгода, – ответила трибун. – Обращались к разным медикусам. Дают отвары, мази, велят натирать – не проходит.
– Когда боль сильнее: днем или ночью?
– Ночью! – ответила Кора. – Спать не могу.
«Ага!» – подумал я, разглядывая вытянувшуюся на лавке девочку.
– Она быстро растет?
– Как лоза у реки! – ответила трибун. – С осени почти на фут.
– Тогда ничего страшного. Все из-за этого. Тело растет, кости не успевают, от них отщепляются осколочки и остаются в мышцах. Они-то и болят. Пройдет, как только Кора перестанет расти. Думаю, что очень скоро. Пока давай ей лекарство от боли, на ночь – отвар, чтоб лучше спала. Есть у вас такой? Замечательно! Все будет хорошо.
Я не удержался и погладил девочку по головке. Та улыбнулась, показав ровные белые зубки.
– Правда, красавица? – спросила Эмилия.
– Чудо! – подтвердил я.
– Все так говорят! – довольно сказала трибун. – Я рада, что тебе понравилась. Ты можешь ее взять. Как только у нее наступят Дни…
– Ты что? – перебил я. – Она же ребенок!
– Тринадцатый год! – обиделась Эмилия. – У нее уже были Дни. Кора сможет забеременеть.
– А родить? – разозлился я. – Ты на бедра ее посмотри – как у цыпленка! Кости таза не сформировались. Да она умрет при родах! Ты этого хочешь?
«Тем более что родовспоможение здесь наверняка ниже плинтуса! – подумал я. – Про кесарево не слышали. Да и кто его сделает? Нужны оборудование, инструменты, анестезия… Они тут совсем охренели – детей мужикам подкладывать!»
– Кора, доченька! – сказала Эмилия. – Выйди!
Девочка подчинилась.
– Прости! – сказала трибун, когда за дочкой закрылась дверь. – Я не думала, что разозлишься. Ты очень странный. Другой пришлый потребовал бы денег, и плевать ему на то, что будет с Корой!
– Сама догадаться не могла? – укоризненно спросил я.
– Не подумала! – призналась Эмилия. – Посмотрела на тебя и решила: какая красивая будет внучка! – Она помолчала. – Хочешь, я куплю твой контракт? Для нее! – она кивнула на дверь. – Через два-три года Кора сможет родить. Я буду нянчить внучку, ты – лечить людей, Кора – вести дом. Из нее выйдет замечательная хозяйка, это уже сейчас видно. Я очень хочу, чтоб у дочери был свой мужчина, а у внучки – отец. У нас с Корой не так много денег, но ты сказал, что не ищешь богатства. Согласен?
Я покрутил головой.
– Почему? – спросила Эмилия. – Не хочешь Кору?
– Она замечательная! – сказал я. – Но есть другая женщина.
– Ты договорился с ней о выкупе?
Я кивнул.
– Теперь понятно, из-за чего все! – кивнула трибун. – Она придет завтра?
– Если найдет деньги.
– Я, кажется, догадываюсь, кто это, – сказала Эмилия. – Она так яростно тебя защищала… Красивая девочка и очень хорошая. Я знаю ее: наши матери дружили. Виталия росла у меня на глазах. Ты сделал правильный выбор! Отдыхай!
Эмилия встала и, чеканя шаг по каменному полу, вышла. Мне показалось, что ступала она не слишком уверенно.
***
К полудню следующего дня я принял полтора десятка женщин и всем отказал. Устал неимоверно. Вежливость требовала каждое предложение выслушать, а приходившие дамы лаконичностью не отличались. Наоборот, старались полно и красочно обрисовать все преимущества, которые обретет красавец-мужчина, выбрав их в качестве хозяйки. Когда я произносил «Нет!», лица претенденток становились обиженными, как у детей. Они желали знать: почему? В любом мире женщины требуют ответа на этот вопрос, спрашивается, зачем? Результат не изменится, а вот дополнительные огорчения гарантированы. Не спрашивай, и тогда можно объяснить себе, что угодила под дурное настроение. Или, скажем, что избранника настигло несварение желудка и ему стало не до любви. Тогда останешься при мнении, что по-прежнему неотразима. Зачем видеть, как мужик мямлит, пытаясь придумать нечто правдоподобное, в результате чего обижает тебя еще больше.
Матриархат не превращает женщин в мужчин. Да, они жестче, решительнее и снисходительно поглядывают на мужиков. Им доставляет удовольствие нами командовать. Но точно так же ведут себя наши бизнес-леди и прочие шефы в юбках. Приходилось видеть. Однако в душе даже большая начальница остается женщиной. Она хочет, чтоб ею восхищались, говорили комплименты и признавались в любви. Не получившая внимания, отвергнутая дама злится. Многие начинают мстить. Наживу тучу врагов!
Так думал я, поглощая принесенный стражей обед. Попросив оставить меня одного, жевал, не ощущая вкуса. Размышлял. Правильно ли я поступаю, отказывая всем подряд? А если Виталия не придет? Просто не получится собрать деньги – и все? Что тогда? Возвращаться в храм? Лучше сразу повеситься… А ведь среди приходивших женщин попадались очень хорошенькие. Я видел, что они в лепешку расшибутся, дабы угодить своему мужчине, то есть мне. С ними можно договориться. На Виталии, в конце концов, свет не сошелся. Она, конечно, красивая, но в Роме таких много. Та же Кора, как подрастет, затмит всех. А Эмилия будет с меня пылинки сдувать, это видно уже сейчас…
