Кодекс Крови. Книга ХVIII (СИ) - Борзых М.

Глава 17

Пока Тэймэй всё же решила пообщаться с девочкой, мы с Райо и Патрицией общались чуть в стороне.

— Даже не предполагала, как же ужасно я выглядела со стороны. И это ты ещё сгладил углы в моём поведении, — качала головой паучиха.

Брюшко её подрагивало, отчего лапки, усыпанные драгоценными камнями, сверкали и переливались на солнце. Неосознанно она ткала серебряную паучью нить и сплетала её в звенья цепи.

— Пат, ты не виновата. Отчасти, тебя и выбрали за ослабленный материнский инстинкт. К тому же… ты не знала другой жизни, — не стал я добивать опечаленную паучиху. — Но, когда у тебя появился шанс, ты изменилась.

— И этот шанс мне дал ты, а я даже не поблагодарила, — из глаз паучихи посыпались на песок алмазные слёзы.

Они были искренними. Камни не успевали долетать до белоснежных плит мраморного пола, как тут подхватывались лапками и присоединялись к изящной серебряной цепочке, ранее вытканной на нервах Патрицией. Похоже, паучиха стала не только основателем и поставщиком ювелирных камней для Вулкановых, но и переняла страсть Лавинии к этому делу.

— Ты давно уже отблагодарила меня за всё своей помощью Райордану. Я рад, что ты обрела дом в моём родном мире.

— Знаешь, — вдруг задумалась паучиха, а цепочка в её руках в буквальном смысле засияла: — Я хочу от тебя кладку!

При этих словах я поперхнулся, а Тэймэй резко прервала объяснения и прислушалась к нашему разговору.

— Ты только представь, какими они будут! Красивыми, как я, и благородными, как ты! — продолжала расписывать мне перспективы Патриция. — Если уж меня создали для этого, то пусть хоть дети будут от тебя! Ты — лучший!

Райо едва сдерживался, чтобы не заржать, а я просто не знал, что ответить, чтобы не обидеть бедную Патрицию в её наилучших побуждениях.

В прошлой жизни как-то девушки не спешили обзаводиться от меня потомством, зато в теле Михаила Комарина я вдруг стал нарасхват.

— Патриция, мы уже обсуждали этот вопрос. Я не готов сразу к такому количеству детишек. Тут бы этих достойно воспитать.

— М-да! С воспитанием этих ещё придётся повозиться, — согласилась паучиха, неодобрительно косясь на свой выводок всеми восьмью глазами. — Но ты всё равно подумай. Такой родословной тебе не даст ни одна из партнёрш! Ты прекрасен, справедлив, силён, я — порождение сил целого пантеона богов. Наши дети будут править Вселенной!

— Такой судьбы я своим детям не желаю. Вселенная тот еще гадюшник, — покачал я головой.

— Возможно, ты и прав.

Я же задумался над тем, что стоило подыскать Патриции пару из своих. Наш мир с его обитателями стал ей мал. А вывести паучиху в свет в другом мире пока не представлялось возможным. Угроза мести никуда не исчезла. Пока от разгневанных богов чужого мира, где я умыкнул колыбель вместе с артефактом, нас оберегала защита аспидов. Ноосфера, кажется. Стоило Патриции покинуть Сашари, и её мигом отыскали бы. Но эти не означало, что нельзя пригласить кого-то в гости к нам и подстроить знакомство.

«Комаро, есть у тебя на примете знакомые боги из паучьих, кто не отличался бы сволочным характером?»

«Ну у тебя и вопросики! А для чего хоть?»

«У меня здесь скучает восьмиглазая дама и жаждет размножаться. Со мной».

«А ты не жаждешь! — заржал друг. — Она хоть не сожрёт партнёра после сладкого?»

«Нет. Она вполне миролюбива в этом плане, но лично не проверял, как понимаешь».

«Слушай, ну… за обычную паучиху ты бы просить не стал. Рассказывай, кто она?» — Комаро не скрывал собственный интерес.

«Основательница ювелирного дома 'Буся и Пуся» или «B P», — почему-то не стал я раскрывать подробности про наследственность и божественное происхождение Патриции. Ни одна женщина, будь она даже божественным артефактом, не заслуживает, чтобы её выбирали за происхождение, а не за личностные качества. Не племенная же она кобыла, в конце концов.

«А способности?»

«Магия земли, что-то связанное с минералами. Чувствует их залегание и выход ан поверхность», — здесь уж я не стал скрывать подробностей.

«Хм… Слушай… есть тут у нас один из кругопрядов… возможно, заинтересуется. У него особо крепкая паутина».

«Тогда договаривайся и жду в гости!»

«О! Главный вопрос! А она хоть разумна⁈ — спохватился бог. — А то ведь основание ювелирного дома — не показатель разумности!»

«Весьма и весьма разумна. Любит украшения, как и всякая женщина, имеет высшее магическое образование и в целом воспитана в рамках привычного вам божественного мировоззрения».

«С такими рекомендациями тебе свахой нужно становиться! Пожалуй, я и сам на дамочку посмотрю. Перебьются пока кругопрядовы… Украшения, говоришь, любит… один момент… Открывай портал!»

Теперь уже мне стало интересно, что такого припас Комаро для знакомства с паучихой.

Я открыл портал, впуская друга в родной мир.

Стройный, в плаще из переливчатой крылатой ткани, напоминающей то ли шёлк, то ли застывшую росу, с хоботком, аккуратно подведённым сурьмой. На груди — кулон в виде капли янтаря, внутри которой… пульсировала алая искра.

— О! — Патриция прикрыла глаза в привычке скромницы. — Почему же ты не предупредил, что у нас гость?

— Предупреждать — портить сюрприз, — улыбнулся я и тут же добавил, проявив вежливость: — Патриция, позволь представить моего друга, Комаро. Комаро — бог крови и покровитель комаров в пантеоне одного из дружественных нам миров. Комаро, позволь представить тебе Сиятельную Августу Доротею Патрицию Пятнадцатую.

— Для друзей моего буси можно просто Патриция, — очаровательно улыбнулась паучиха.

Комаро изящно приземлился на мраморный парапет, на лету меняя выражение лица с ехидно-заинтересованного на подобострастно-влюблённое.

«Ах ты жучара! — пришёл мне комплимент по связи. — Она же сильнее любого из нас! А ты молчал! Да за такую богиню у нас передерутся!»

«Предупреждать — портить сюрприз», — ехидно повторил я ту же фразу что и несколькими минутами ранее сказал Патриции.

«Разрешишь поухаживать за своей знакомой?»

«Конечно! Только мир ей покидать нельзя. Пока!» — на всякий случай предупредил Комаро.

«Без проблем! — радостно потёр лапки Комаро и пошёл на приступ Патриции. — Нам всё равно это без твоего разрешения не светит!»

— Простите за внезапность, о сиятельная мастерица драгоценных узоров! — его голос звенел, как хрустальная роса на первых весенних цветах. — Но, когда я услышал, что в этом мире есть та, чьи сети плетутся не из страха, а из изящества… я не смог не засвидетельствовать вам своё почтение.

Патриция покачала головой, но цепочка с каменьями в её лапках засияла ровным светом удовольствия, выдавая настроение своей хозяйки.

— Лесть? Уже? Мы же только познакомились. И то… не совсем…

Кокетливое клацанье хелицерами несколько выбивало из романтического настроя, но Комаро было всё равно.

— Не лесть, Сиятельная! Констатация. — Он взмахнул крылом, и в воздухе рассыпались искры-брызги, складываясь в мимолётные узоры. — Ваши работы — это же магия! Я слышал, даже кобольды плачут, когда видят ваши творения.

— Плачут потому, что не могут себе позволить, — она игриво шаркнула лапкой. — А вас, сударь, что привело? Кроме… любви к искусству?

Комаро приложил лапку к «груди», где, впрочем, никакого сердца не было — только тот самый янтарь.

— Признаюсь, мне сказали: «Там есть паучиха, которая разбирается в камнях лучше, чем боги земной стихии». Я подумал: «Неправда». И прилетел… чтобы убедиться.

— И?

— Я был неправ, — Комаро приблизился, но не нарушая правил приличия. — Вы разбираетесь лучше.

Патриция рассмеялась, звук напоминал перекатывание рубинов по серебряному подносу.

— У вас есть что-то… для проверки моих знаний? — она коварно прищурилась.

Комаро достал из складок плаща крошечный сундучок. Открыл. Внутри лежал камень.

Не просто камень.

Чёрный, но с внутренним огнём, будто в нём застыла ночная молния.