Чёрный хребет (СИ) - Дроздовский Алексей

– Посмотри, кто к нам явился, – замечает дух.

Ворон на его троне протяжно каркает.

– Это же никто иной, как всемогущий покоритель небесных вершин.

Всё тот же глухой, охрипший голос.

Опускаюсь на землю, утыкаюсь головой в пол в жесте максимального уважения. Это существо может убить на месте, как сказал Ан-чу. Прояви хоть каплю непочтения и тут же расстанешься с жизнью.

– О, великий и всемогущий дух! – говорю. – Прости меня, раба твоего. Я лишь хотел явиться пред твой лик и скромно заявить о своём благоговении.

Поднимается с трона, подходит ко мне.

– Ничего себе, как заговорил. И это после всего, что между нами было?

Хватает меня, поднимает на ноги. Роста в нём больше двух метров.

– Ты разве забыл, как лежал тут на полу, истекая кровью? – спрашивает. – Не помнишь, как я собирал тебя обратно, складывал обломки костей как мозаику? Да мы же после такого – лучшие друзья.

– Помню, – говорю.

– И что значит дух? Давай уже представимся друг другу как следует. Меня звать – Хосо. Или сокращённо – Хос.

– Гарн...

– Вот, теперь теперь мы с тобой друзья навеки. Если хочешь, можем вырезать где-нибудь на камне наши имена с клятвами дружбы.

Даже не знаю, как на это реагировать. Не отказывать же великому духу в просьбе, пусть даже в такой глупой. В итоге мы идём с Хосом к ближайшей колонне и дух без каких либо инструментов, пальцем, выводит на камне надпись «Гарн + Хос = друзья навеки».

– Вот, – говорит. – Теперь ты чувствуешь между нами связь?

– Да, – говорю.

На самом деле нет. Не таким я представлял всемогущее существо, которое может вернуть к жизни кого угодно. Похоже, сидя здесь долгое время в компании одного лишь ворона, он саму малость, трошечку спятил.

– Мы теперь с тобой братаны, – говорит. – Не какие-то там кровные братья, а настоящие, близкие, братаны по духу. Родственная связь – вынужденная связь. Ты не выбираешь родственников. Но выбрать братана можно самостоятельно.

Не могу понять, он на самом деле считает меня другом или просто издевается? Похоже, всё-таки издевается. Несмотря на эксцентричное поведение, глупцом он не кажется. Безумец – да, но не глупец. С очень странным чувством юмора.

– Да, пожалуй, – говорю.

– Только не проси меня восстанавливать тебя слишком часто. Мы же с тобой не ради выгоды общаемся, а просто потому что мы – два крутых типа, которым нравится проводить время вместе.

Согласно киваю.

– Посмотри на ковёр, – говорит.

Идём к тому месту, на котором я лежал в нашу прошлую встречу.

– Ни пятнышка не осталось, видишь? – спрашивает.

– Действительно, не осталось, – говорю.

– В тот раз я тебе соврал, что у меня целый склад таких ковров. Хотелось показаться более важным, знаешь ли. На самом деле, ковёр у меня только один. Поэтому, закончив с тобой, я тщательно отмыл его, пока он снова не стал чист и красив. И это только кажется, что работа была лёгкая. Крови с тебя натекло – ого-го.

– Представляю.

– Ты пришёл посмотреть мой замок? – спрашивает.

– Да, – говорю в нерешительности. – Да, наверное.

«Кар!» – вмешивается ворон.

– Считаешь? – спрашивает дух.

«Кар!»

– Ладно-ладно, если считаешь, что нужно сначала убраться, так тому и быть. Ворон говорит, что у нас слишком большой бардак для экскурсий. В другой раз, идёт?

– Идёт, – говорю.

– Точно? – спрашивает Хосо. – Ты не в обиде?

– Нет, честно. Не в обиде.

Издевается, явно издевается. Он не видит меня равным ни в этом, ни в каком-либо другом мире. Я для него – собачка, которую гладишь, пока она мило выглядит.

Теперь, когда я рассмотрел его как следует, точно можно сказать: он и кровавое существо в Гуменде – одно и то же создание. Тот же рост, то же телосложение. Даже его манера передвигаться схожа – большую часть времени он ходит, но иногда приподнимается и перелетает.

В этом мире у него есть тело, а в нашем он может существовать только как созданный из крови дух.

– Насчёт Дара, которым я обладаю, – говорю.

– Да, храни на здоровье, – отвечает. – Ты его заслужил. Мне тот кретин разукрашенный всё равно не нравился. Он даже разговаривать не умел. Издавал какие-то звуки нечленораздельные.

– Значит, я могу им пользоваться?

– Конечно, пользуйся. Для этого я его и создал.

– Какова его цена?

– Цена, цена, цена. Почему смертные вечно интересуются ценой. Почему нельзя быть чуточку проще и не забивать голову всякой ерундой.

– Смертные любопытны, – говорю.

– Смотри сюда, – говорит. – Я передаю тебе Дар. Что я теряю, когда это делаю?

– Не знаю, – отвечаю.

– Ничего я от этого не теряю. Я даю тебе маленькую, крохотную частичку своей силы. Ты можешь ей пользоваться сколько душе угодно. По мелочи – хоть каждый день. Мне это не доставляет абсолютно никаких неудобств.

– Но мне же хочется дать что-то взамен, – говорю. – Мы же всё-таки – друганы. Не хочу быть неблагодарным.

На лице Хоса расплывается улыбка. Ему нравится, что я поддерживаю его игру. Мы оба понимаем – никакие мы не друзья и никогда друзьями не станем. Но ему нравится вести себя так, а я поддерживаю его игру. Кажется, я поступил правильно и заслужил немного расположения.

– Хос, – говорю. – Где же это видано, чтобы только один друг хорошо относился к другому. Это обоюдный процесс. Я же не смогу себя простить, если буду получать пользу от твоего Дара, и ничего не отдавать. Буду чувствовать себя плохим другом. Так что лучше сразу скажи, что у меня есть такого, чего тебе не хватает.

Дух закрывает глаза и с удовольствием кивает головой. Я попал в самую точку. Теперь это наша общая игра.

– Ты хотел цену, маленький человек? – говорит. – Хорошо. Вот тебе цена – развлекай меня и пользуйся Даром сколько захочешь. Подходит?

– Более чем, – говорю.

Протягиваю руку. Пожимаю огромную серо-синюю ладонь с белыми линиями.

– Весели меня, – говорит. – И пользуйся Даром сколько угодно. Честнее не бывает. Но если призовёшь меня в свой мир – почувствуешь настоящую силу.

Кажется, я знаю о чём он говорит. Нужна каменная чаша, костяной клинок и с десяток пленных. Принеси их всех в жертву и можешь отправляться на войну не беспокоясь о собственной безопасности. Ты будешь восставать из мёртвых раз за разом, пока хранишь при себе жемчужину.

Сила в обмен на потерю человечности. Даже представить не могу, чтобы я когда-либо воспользовался этим правом.

– А теперь, – говорит. – Лети... лети-лети-лети обратно в свою деревню.

И я улетел.

Глава 41

Просыпаюсь в своём шалаше с восходом. Сжимаю жемчужину в руке – она стала ещё краснее.

Она заживляет небольшие раны легко и даже не теряет своего цвета – красный дым расходуется только на серьёзных ранах. Для полного восстановления ей потребуется несколько месяцев. Что ж, постараюсь за эти месяцы не умереть.

В одной руке сжимаю красную жемчужину, в другой – чёрную.

Где-то должны существовать другие. Неплохо было бы и их присвоить.

Глава 42

Дома полностью восстановлены и в честь этого жители Дарграга устроили праздник. Вытащили за частокол столы, выстроили их в круг с несколькими разрывами и уставили мясом, мёдом, вареньем, фруктами, ягодами, хлебом. Последнего оказалось совсем мало.

Пируют, веселятся.

Чувствую облегчение от завершения строительных работ.

Чтобы снять с себя усталость, мы с ребятами решили как-то развлечься, поскольку все последние недели только и делали, что строили и убирали мусор, а по вечерам собирались на стадионе, чтобы поработать с копьём. Ни минуты времени на развлечения.

Сначала мы хотели устроить ещё одно цирковое выступление, но затем выбор пал на другой вид искусства.

Театр.

Деревенские до сего момента имели далёкое представление о том, что это такое. Бывало, устраивали спектакли с куклами, но они были редки и ужасны. Мы же подняли планку: собрали простейшие декорации, поработали над костюмами, даже сделали грим из угля, чтобы состарить некоторых персонажей.