Шоу продолжается (СИ) - Кас Оксана

Вскоре дверь студии открылась и внутрь вошла Им Минсо в сопровождении мужчины лет сорока. Он широко улыбался и выглядел очень воодушевленным. Его представили — Ан Роун, музыкальный продюсер, работал над всеми четырьмя треками для шоу. Сидящего за консолью мужчину тоже представили — Ли Джунхён, звукорежиссер.

Стажеры тоже представились.

— Какой красавчик, — удивленно покачал головой Ан Роун, обращаясь к Хару. — Я думал, что его камера таким красивым сделала, но он в жизни нисколько не хуже.

Хару смущенно поклонился.

— Может, он запишется первым? — Ан Роун обратился к Им Минсо, но та отрицательно покачала головой:

— У него нет опыта. Ким Дэхви, ты вроде уже что-то записывал ранее?

Тот поспешно кивнул. Насколько Хару знает, Дэхви и сам пишет песни, но сейчас он это сообщать не стал.

— Рэпер? — догадался Роун, — Хорошо, пусть будет рэпер. Давайте начнем!

Продюсеры расселись у консоли, спиной к стажерам. Дэхви вошел в вокальный кабинет. Минут пять, наверное, все готовились к записи. Дэхви за стеклом устанавливал на пюпитре листы с лирикой, продюсеры перешептывались, настраивая звук. Минсо сидела чуть в стороне, словно пришла просто понаблюдать.

Запись началась. Сделали несколько дублей. Со стороны не было ничего сложного: Дэхви просто зачитывал свои строчки в микрофон. Но вот после того, как его рэп-партия была записана, Минсо встала со своего места и указала на Хару:

— Пойдем, ты следующий.

Хару надеялся, что вторым пойдет Минки, но не устраивать же здесь сцену поэтому он просто вошел вслед за Минсо в вокальную кабину. Она решила сама ему все объяснить.

— Наушники наденешь позднее, — сказала она. — У тебя будет минут пять на то, чтобы осмотреться, привыкнуть к окружению. Хоть стены щупай — главное, чтобы тебе здесь было комфортно. Положение микрофона нужно отрегулировать под твой рост. Встань прямо, шею немного вытяни, чтобы открыть диафрагму. Сам отрегулируй микрофон по себе.

Минсо указала ему на стойку. Хару, положив листы с лирикой на пюпитр, поправил микрофон, настраивая нужную высоту.

— Наушники, — напомнила Минсо, — Бумаги положи, как тебе угодно. Сначала проверим звук, только потом будет запись.

И она вышла из вокальной кабины. Когда закрылась дверь стало очень тихо. Хару решил воспользоваться разрешением Минсо и подошел пощупать стены вокальной кабины. Они были обиты чем-то вроде плотного поролона, еще и с рельефом. Хару присел на корточки, пощупал пол — войлок. На потолке, кажется, тоже поролоновые панели. Ими же обита дверь. Забавно. Во всем помещении всего несколько «жестких» предметов — микрофон, пюпитр, окно в контрольную комнату и ручка двери. Не хватает только смирительной рубашки для самого Хару.

Наушники висели на стойке пюпитра. Хару надел их, тут же услышав голос Роуна:

— А ты любопытный: даже пол пощупал. Давай проверим расположение микрофона. Можешь распеться немного?

— Сейчас, — ответил Хару, вставая прямо.

Он разложил на пюпитре листы с лирикой, немного размял плечи, покрутил головой, даже чуть попрыгал, сбрасывая напряжение. Удивительно, но он больше не волновался. Ему действительно было интересно все вокруг — и эта комната, и процесс записи, столько всего нового. Немного распелся в микрофон, поправил его положение, подняв чуть выше. Отрегулировал и пюпитр.

— Готов? — спросил у него Роун.

— Да.

— Начнем с вступления.

— Я ведь могу петь не так, как в демо-записи? — уточнил Хару.

— Собственный стиль приветствуется, — ответил Роун.

Хару стало еще спокойнее: как минимум, сейчас от него никто не требует копирования демо. Поэтому спел чуть ниже, последнюю строчку практически прошептав.

— Шикарно! — радостно воскликнул Роун в наушниках. — Мне очень нравится, особенно шепот в конце. Молодец. Если выиграешь — так и запишешь итоговый вариант. Но для выступления на сцене шепот… это сложно для новичка. Поэтому, давай точно так, но допой эту строчку в низкой тональности, окей?

— Хорошо, — согласился Хару.

В танце, скорее всего, громко шептать и правда будет сложновато. Он сделал несколько глубоких вздохов, дождался начала музыки и запел. Потом сделал еще один дубль, на всякий случай, чтобы потом перейти к записи остальной песни.

Роун его часто хвалил. Но больше давал советы и просил что-то переделать. Иногда Хару сам предлагал что-то, потому что он так умеет. В какой-то момент вышел обратно в контрольную комнату, чтобы попить воды — нельзя допустить сухости голосовых связок, так они теряют эластичность.

В итоге, он один простоял в вокальной кабине около получаса. Зато на выходе получил приятную характеристику от Роуна.

— Он мне нравится, — обратился тот к Минсо. — Он ведь будет в группе?

— Первый номер в зрительском голосовании, — улыбнулась Минсо. — Это его называют «звездным мальчиком».

— Да? Неужели зрители голосуют за кого-то нормального? Я удивлен… Ну, кто следующий?

Минсо отправила на запись Юнбина. И тоже зашла вместе с ним, что-то объясняя. Хару в это время. налил себе еще водички и стоял у кулера с водой., поэтому через окно увидел, как Юнбин тоже щупает стену. Нет, ну вот правда, интересно же… Странными выглядят, скорее, те, кто делает вид, что им все равно…

Юнбина записали быстрее. У него и партий меньше, да и предложений он делал не так много. Но то, что они выбрали с утра с Хару, он озвучил и записал.

За ним пригласили Минки — и вот тут все уже было не так радужно. Роун, который прежде казался милейшим мужиком, ироничным и немного взбалмошным, орал на Минки так, что довел парня до слез. Роуну не нравилось вообще все. Первое и самое главное — недостаточная эмоциональность пения.

— Это песня про секс, понимаешь меня⁈ — громко выговаривал Роун в микрофон. — Про секс, а не про список покупок в супермаркете! Где соблазн, где двусмысленность в голосе? Почему ты поешь. как робот? Вытирай слезы, перечитывай текст и говори, когда будешь готов!

Чтобы разговаривать с тем, кто внутри кабины, Роун нажимал большую красную кнопку на панели. В остальное время внутри вокальной кабины не слышно, о чем говорят снаружи.

— Я уже подумал, что мне понравится работать в Корее, — сказал Роун, отжав кнопку. — Но сейчас вспомнил, почему меня раздражают айдолы.

— Не бесись, — беззлобно ответила Минсо, — В этом наборе много интересных ребят.

Роун обернулся в сторону стажеров, усмехнулся и сказал:

— Ну да, всегда можно заняться продвижением трио.

Это он, кажется, про Дэхви, Хару и Юнбина.

Минки доставалось и позднее. Снова, и снова, и снова. Он проторчал в кабине сорок минут, но Роун все равно остался недоволен записью. Как понял Хару, Роуна раздражали две вещи. Первая — малая эмоциональность голоса. Вторая — отсутствие личности в манере исполнения. Минки — тот самый «идеальный инструмент»: он сделает все, что от него требуется… ну, если от него не требуют сделать это по-своему, потому что Минки не знает, что такое «по-своему». Ему нужен пример, образец, которому он будет подражать. Придумать что-то самостоятельно он не смог.

Хару ввел имя Ан Роун в поисковике. Ссылок немного, все на новостные статьи. Ан Роун — не самый известный продюсер в плане популярности, но все же весьма плодовитый. Он писал музыку и для корейских сольных исполнителей, и для японских, и даже для американцев. Но, главное, чем он знаменит — саундтреки. Он писал музыку для множества фильмов, сериалов и аниме. В статье было мало точных примеров и вообще не говорилось, работал ли он когда-нибудь с айдол-группой. Наверное, работал, раз сейчас сказал, что его раздражают айдолы.

К концу записи у Хару сложилось двойственное впечатление о Роуне. С одной стороны — он очень хорошо обращался с ним, Юнбином и Дэхви. С другой — Минки вышел из вокальной кабины в слезах, ушел в туалет и не возвращался минут пятнадцать, наверное, глушил истерику после такого нервного прессинга. Состояние Тэмина и Мухёна было немногим лучше: они хотя бы смогли выдать Роуну требуемый «секс» в голосе. А вот Тан свою небольшую партию записал легко и быстро. Пел он пусть и слабо, но с эмоциональностью у него проблем не было, плюс сам предложил несколько фишечек. Поэтому обошлось без криков и слез. Правда, ничего хорошего о нем Роун тоже не сказал, даже не похвалил.