Жнец (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Дело в том, что у меня до сих пор петлицы курсанта с металлическими буквами, означающими наименование училища. Помнится, у меня имеются в запасе красноармейские петлицы. Те что я срезал с убитого диверсанта, тем более они были красного цвета со общевойсковыми эмблемами. Как раз подойдут, нужно лишь найти два треугольника, к слову тоже красных. Знаки различия, как и петлицы, имеют цвет по роду войск. В городе была комендатура, соответственно и магазина военторга, в штабе корпуса я адрес узнал, правда там не уверены, что он работает с той неразберихой и паникой что царила вокруг, но я надеялся, что тот всё же работает. К сожалению, магазин всё же не работал, кто-то камнем ещё и стекло вынес, и у магазина маялся часовой, отгоняя любопытных, ну или мародёров, так что лишь покосившись в ту сторону, я поправил ремень винтовки и энергичным шагом направился к выходу из города. Что ж, не работает так не работает. В пути срежу старые петлицы и перешью те трофейные, а треугольники потом найду и привинчу.

Я уже был на околице, до выхода недалеко, к трассе что проходила через город, я не подходил, решил окраиной выйти на ту дорогу что шла в нужную мне сторону. Срезал путь, можно сказать, когда приметил как грудастая молодка, с белыми полушариями грудей, выстланных на показ в неплохом декольте, глядя на меня, улыбается влекуще.

– Товарищ солдат, не обидьте вдову, помогите. Нужно корзину тяжёлую на чердак поднять.

Намёк был более чем понятен, с удовольствием осмотрев крепкую и ладную фигурку женщины, в моём вкусе, одежда правда скрадывала, но общие линии можно было увидеть. Так что я легко согласился. А когда мы в сени зашли, та прижалась ко мне всем телом, нащупывая опытной рукой то что ей нужно в штанах, и в засос стала целовать, свободной рукой снимая каску с головы. Мне её лень было на поясе носить, плечевых ремней нет и тот сползал от лишнего груза. Нет уж, пусть на голове будет. Каску та оставила на столике у окна в сенях, и держа меня за руку повела в дом. Та первой прошла, а я, наклонившись чтобы протий через верхний край дверного проёма, последовал за ней, и всё, темнота. Похоже меня чем-то серьёзно отоварили. Всё зло от баб.

Очнулся я от боли в голове и от негромкого приглушённого разговора где-то рядом. Приоткрыв глаза, я сел, ого, я связан, и осмотрелся. Хм, я ещё в доме, голова болит, голоса доносятся из соседней комнаты, вот такие дела. Ремня нет, карманы похоже тоже пусты, сапоги сняты. Проверить не могу, но вроде всё выгребли. А вот кольцо на месте было. Я мысленно отдал приказ забрать верёвку, и та исчезла. Разминая руки, я достал кобуру с пистолетом и извлёк его, взвёл, и сунул запасной магазин в карман. Ещё нож убрал в карман, сапог не было, как я уже говорил, сняли. То, что я попал в такую ситуацию, что ж, бывает, на медовую ловушку и опытные клюют. На голове шишка, опять, но вроде рассечения нет. Думаю, это бандиты, ну или те кто на немцев работает. Видят что в городе творится и вот так решили немцам помочь. Вот я им сейчас и помогу. Хм, а говорят на кухне явно на польском, характерные пшекющие обороты, не спутаешь. Два мужских голоса, женского не слышно. Осторожно, старясь не скрипеть досками пола, я подошёл к двери и легонько потянув на себя, прошёл на кухню, держа хозяев на прицеле. Картина как говорится: Не ждали.

– Вас только трое? – коротко и тихо спросил я.

Повышать голос я не хотел, мало того что это в голову отдавало, так ещё их тут могло быть больше трёх. Тут было двое мужиков, одному лет тридцать на вид, другому около двадцати, ну и молодка знакомая тут же. Бандиты продолжали молчать, видно ещё не пришли в себя, поэтому в комнате оглушающе грохнул выстрел из пистолета, и пуля пробила руку того мужика что постарше. Теперь смысла нет таиться, я сделал шаг в сторону, чтобы за спиной не дверь а стена была, и повторил:

– Вас трое? Конечностей у вас много, патронов у меня хватает. Я буду задавать вопросы, и вы будете мне на них отвечать, в ином случае умирать вы будете долго.

– У меня детки, – провыла молодуха, и тут же пистолет снова дёрнулся у меня в руках, и раздался грохот очередного выстрела.

Схватившись за живот, посмотрев на меня не верящим взглядом, та сползла с табуретки на пол, где осталась лежать тихонько подвывая. Я так понял, что старший мужик, это её муж. Держась за руку и морщась, тот хотел было рвануть к ней, но я цикнул зубом и тот замер, продолжая сидеть на своём табурете, с ненавистью глядя на меня.

– Некоторые стрелки довольно ущербны в своих моральных стремлениях и качествах. Они не убивают женщин и детей, а я убиваю, но только тогда, когда это касается лично меня. Если такие детки лезут в мою жизнь или пытаются мне навредить, тогда я их легко отправляю на тот свет. Женщин это тоже касается. В такие моменты ни возраст, ни пол для меня не имеют значения, все становятся целями. Теперь повторюсь в третий раз, если я не получу на него ответа, оба получите по пуле в живот. Вас трое?

– Да-да, нас трое, – сразу ответил тот, что моего возраста, а вот старший только зубами скрипел и матерился на польском, с тоской наблюдая как его жена бьётся в судорогах на полу.

В это время шла бомбёжка у станции, земля тряслась, раздавался грохот разрывов, так что не думаю, что выстрелы, да ещё в помещении, кто расслышал, бомбёжка всё заглушала, поэтому я и работал так уверенно. Узнав где мои вещи, также расспросил кто был передо мной, вряд ли я у них первый. Тот старший пытался мешать вести допрос и честно заслужил пули в живот, молодой, сломался сразу, пел как павлин. Давно работают, крови на руках по плечи. Прострелив и ему живот, я сначала собрал свои вещи. Намотал портянки, сапоги надел, сунул за голенище, свою ложку и финку. Ремень с подсумками застегнул, я проверил, амулеты на месте, да и остальное тоже. Документы и каску забрал. Ха, специально гадина сняла, знала, что по голове будут бить. Брали живьём, чтобы узнать, что в городе происходит. До меня за последние сутки у них ещё четверо побывало, все в погребе лежат, чтобы не запахли. Вечером, когда придут немцы, а те их не сегодня завтра ждали, предъявить хотели, чтобы показать свою лояльность новой власти. Да и ненависть со злобой вымещали. Все четверо из наших, три красноармейца и командир в звании капитана. У всех документы имелись. Оружие тоже, нашёл там же где указал молодой. Оружие я не брал, там было две винтовки «Мосина», карабин и «Наган» капитана-артиллериста, но вот часть продовольствия прибрал. Оказалось, у них в погребе и кладовых было неплохо запасено. Два ящика с советской свиной тушёнкой ушли в кольцо, туда же мешок с ржаными сухарями, мешок с солью, ящик с лимонадом, мой любимый, и ящик с пачками макарон. Остальное я брать смысла не видел. Ну мыла взял коробку, видимо из магазина украли. Ещё были советские деньги. Почти сто тысяч, молодой говорил кассу взяли, но это зимой ещё. Это я всё прибрал и направился наружу. Да, «ТТ» я оставил, и «Наган» капитана брать не стал, он в удостоверение вписан был, но набрал другого оружия. У бандитов тут целый арсенал был. Два польских «Виса» с солидным боезапасом, пара немецких карабинов, видимо ранее числившиеся в польской армии, ручной пулемёт «Браунинга», патронов тут не так и много, да и магазинов к нему всего четыре, ну и ящик гранат. Непривычные, но сделанные по одному типу с «Ф-1». Гранаты, пистолеты и пулемёт я забрал, карабины без надобности.

На выходе в сенях я обнаружил на вешалке армейскую плащ-палатку. Нашу, советскую, видимо кому-то из погибших бойцов принадлежала, я сразу накинул её, нечего оставлять, и вышел во двор. Морщась, изредка потирая шишку под пилоткой, каску я в кольцо убрал, проверил хозпостройки. Вот тут удача, новенький велосипед ярко зелёного цвета нашёлся в сарае. И тюк нового чистого тоже почему-то зелёного брезента. Расстелив увидел, что тот размером пять на пять метров и ранее явно являлся чехлом чего-то крупного. Место ещё было, но я достал сидор из кольца, да и скатку шинели, навесив всё на себя, но велосипед, тюк брезента и плащ-палатка в безразмерный карман были отправлены. А то пешком двадцать километра мне топать. На велосипеде доеду. Теперь это мой транспорт, есть где хранить и прятать чтобы не отобрали. После этого покинув участок этого частного дома, я направился по улице обратно к перекрёстку, откуда ранее пришёл, пока не попал в объятия это чёрной вдовы. Патруля комендачей мне так и не встретилось, и я добрался до комендатуры, там тоже неразбериха была, но выслушал меня дежурный внимательно и забрал документы погибших. Вскоре тот вернулся в сопровождении старшего сержанта и трёх бойцов, приказав сопроводить их к дому бандитов. Я думал пешком пойдём, но нет, нам машину выделили, «полуторку».