Саламандра (СИ) - "полевка"

— Мастер… — четверо крупных кузнецов встали на колени перед рыжеволосым парнем, — мастер, научи нас своему мастерству…

— Конечно, научу, — Лекс растерялся, — встаньте с колен. Мы же договорились, вы будете послушны и терпеливы, и у нас все получится. Новый металл, новые возможности, это прекрасно! Главное, не своевольничайте и четко исполняйте все, что я вам говорю. Мы начнем с булата. Он послужит вам пособием на послушание. Он капризен, но красив, как младший муж. Первая сталь тоже проста по сравнению с остальными клинками. Вы будете отрабатывать навыки ковки с учениками, складывать, вытягивать, выковывать излишние примеси. Мечей для пехоты потребуется много, а потом я дам рецепт второй и третьей стали, и мы займемся ковкой совершенных клинков. Раз за разом, делая новое и выбирая из лучшего — совершенное. Это долгий путь, и мы пойдем по нему вместе.

В животе у Лекса заворчал голодный желудок, напоминая, что ужин он пропустил, впрочем, как и завтрак.

— А вот и проза жизни, — Лекс рассмеялся, — как бы много я ни знал, но я человек и я проголодался!

— Если бы не твой живот, то я и сам встал бы перед тобой на колени, — Сканд обнял Лекса и зарылся носом в огненные волосы, — ты так говорил: «новый металл, новый путь, совершенство». И лицо у тебя было таинственное, как у Киреля в храме!

— Лучше покорми меня, а то укушу! Будешь знать, как морить меня голодом! — Лекс лизнул Сканда и прикусил ему ухо и только потом отстранился. — Поехали в старый город, хочу жареной рыбки!

На берегу

Сканд велел мастерам собираться в столицу. Он пришлет к ним охрану, которая сопроводит их до императорского дворца. Пока не начнутся праздники, они поживут в гостях у императора, а когда Кирель приедет и празднование начнется, тогда они «вернутся» в столицу официально. Во дворце ученики Лекса будут в большей безопасности, по словам Шарпа. И, главное, Император хочет увидеть новые мечи как можно быстрее, а это значит, что к ужину они должны быть во дворце.

Мастера закивали головами, а сами собирали обратно обкладки рукоятей и пытались уложить в голове понимание, что они действительно мало знают по сравнению с Лексом. В действиях взрослых мужчин сквозила неуверенность, как у подростков, и Лекс не знал, как их приободрить. Но лучше так, чем если бы они взялись с ним спорить и пререкаться по пустякам или в чем-то действительно важном. Какими бы они ни были мастерами в прежней жизни, но сталь отличается от бронзы, и им действительно придется многому учиться заново, как несмышленным ученикам. Но все это пойдет только на пользу. Лекс усмехнулся — прогрессорство получается каким-то семимильным — из бронзового века, минуя железный, сразу в 18.

Пришлось уворачиваться от Тары, которая хотела заполучить хозяев в дом, чтобы поговорить с ними. Сканд вел Лекса за руку и растерянно хмурился, у него в голове тоже с трудом укладывалось, что страстный парень, который с азартом отдавался ему каждую ночь, может знать о кузнечном деле больше пожилых мастеров. И то, что он увидел в кузне, как Лекс проверяет клинки, в этом не было рисовки и работы на публику. И без слов было понятно, что он разбирается в клинках больше, чем показывает, и понимание этого сбивало все прошлые настройки. Как будто Лекс снял маску милого парня и показал свое настоящее лицо. Опытное и многомудрое, как у старика.

Получается, что Лекс, когда играет с детьми и внимателен к плебсу, это тоже связано с богами? Может, они ему что-то рассказали? Ведь прежний Лекс, который был Качшени, детей терпеть не мог, а на слуг и рабов смотрел, как на сор. Он и к Сканду относился презрительно, а к Пушану с показным терпением. Как родитель к капризному ребенку, постоянно выпрашивающему внимания и заботы. Но Лекса теперь даже не надо просить о помощи, он сам увидит и поможет, не ожидая благодарности в ответ. Поможет просто потому, что не может пройти мимо и не помочь…

За воротами их дожидались монахи на своих коротколапых ящерах. Сканд только хмыкнул и велел сопровождать учеников Лекса в императорский дворец. И добавил, что за их безопасность они ответят своими головами перед Первосвященником. Монахи кивнули головами, и десять человек разделились на две пятерки. Первая группа заехала внутрь имения, ожидая, когда ученики Избранного соберутся в дорогу и их ящеров оседлают. А вот вторая группа пристроилась следом за Скандом и Лексом.

Дорога от имения Сканда до старого города была коротка. Стоило выехать на дорогу от столицы к старому городу, как почти сразу показались верхушки сторожевых башен. Когда подъехали ближе, Лекс насторожился, над городом поднималось много белых дымков, совсем не похожих на то, что получается в каминах. Но едва приблизились к спуску в город, как до носа донеслись запахи дегтя и смолы, и Лекс ухмыльнулся. Ну, да, как он мог позабыть! Моряки готовили свои корабли к спуску на воду. И не важно, что почти все они были новыми, но просмолить борта и проверить стыки досок, это было обязательное условие каждого рачительного хозяина.

С кораблей сняли парусины, закрывающие внутренности, и повсюду ходили люди, перемазанные в смоле. Сканд не решился ехать верхом по центральной улице, где стояли большие корабли, и вся улица была в перетяжках канатов и потеках смолы. Он повел ящеров боковыми улицами, там, где стояли небольшие шлюпы и где не надо было наклоняться, чтобы протиснуться между натянутых, как паутина, веревок.

— Лекс, Сканд! — из дверей очередного дома выскочил Зюзя в холщовой рубахе и привязанной к животу меховой шкуре, которая топорщилась, как живот у беременного, — как я рад вас видеть!

— Зюзя! — Лекс притормозил ящера и похлопал по голове подбежавшего парня, — а что это с тобой такое?

— Так я яйца грею! — Зюзя надулся от важности и обнял свой живот, — наше с Тарисом, и еще старшего брата Тариса. У того нет младшего мужа, а жены сейчас готовят еду. Позже я отдам яйца Милке, а сам пойду помогать Тарису.

— Будешь смолить с ним судно? — догадался Лекс.

— Нет, — Зюзя ухмыльнулся, — у нас есть наемные работники. Они были с нами весь сезон. Когда ветра бушевали, мы все снасти плели, а когда началось затишье, суда отправились смолить. Они новые, поэтому там работы немного. Это купеческие, которые давно плавают, надо основательно чистить и смолить, а с нашими работы почти не было. Мы уже дождаться не можем, когда шторма закончатся. Малые шлюпы спускают по утрам и до обеда, а потом опять затягивают на берег.

— Так вы уже рыбачите? — Лекс облизнулся.

— Ну, там по малости, что возле берега поймать можно… — пожал плечами Зюзя, — но сейчас все на берегу собирают, что боги послали. — Зюзя понял по лицу Лекса, что тот не понимает, о чем речь, и решил пояснить, — там суда, которые были затоплены, штормом выкинуло на берег. Поскольку они были недалеко от берега, то все ценное с них сняли и повытаскивали, когда они еще были в воде. Но сейчас сами суда, выброшенные на берег, разбирают и растаскивают. Это бесплатная древесина для очагов, а бывает, что что-то ценное находится. Вон, например галеру выкинуло, так там цепей сняли просто вот такую кучу!

— Зачем цепи на галерах? — не понял Лекс.

— Так рабов приковывали к веслам, — Зюзя пожал плечами, — галера затонула с рабами, тела личи съели, остальное рыбы подъели, а цепи остались… тебе что, плохо?

Зюзя растерялся, когда увидел, как Лекс вначале побледнел, а потом позеленел. Сканд подъехал ближе и, заглянув в лицо мужу, утащил его к себе в седло. Зюзя подвязал поводья у самочки, и та понятливо потрусила следом за Шу. Сканд махнул рукой расстроенному Зюзе и толкнул пятками Шу, чтобы тот двигался дальше, а сам пытался утешить расстроенного рыжика.

— Тише, тише мой хороший. Дыши, не думай о плохом, — Сканд обнял Лекса и шептал ему в темечко, — все хорошо. У нас не было другого выхода, и спасти их мы тоже не могли. Поверь, после того, как они побывали в том аду, смерть для них была избавлением. Так что ты им помог, оборвав их мучения. Успокойся и дыши, все хорошо.