Из ложно понятых интересов службы (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Им, ежедневно таскающим тяжелые ящики и коробки за минимальный оклад, выслушивающих ежедневное хамство от покупателей-оптовиков, а после работы, мчащихся с городской окраины по детским садам, в тщетной надежде забрать чадо до закрытия дошкольного учреждения, трудно было проникнуться сочувствием к помятой и хныкающей тетке, из сумки которой высыпали на обшарпанный прилавок по то их месячных окладов.

Не слушая причитаний задержанной и требований вызвать скорую помощь у гражданки выгребли и изъяли все мои деньги, пачку квитанций приходных ордеров с печатью неизвестно мне фирмы, в том числе и о приеме от представителя магазина гражданина Ломова денежных средство в размере ста шестидесяти восьми тысяч рублей. Склад номер восемь, который арендовала указанная фирма на месяц был тут-же осмотрен мной в присутствии понятых и заместителя директора базы, который подтвердил, что на момент осмотра в помещении, кроме складской телеги, загруженной пустыми коробками и старого рабочего халата, никаких иных товарно-материальных ценностей не было. Склад был опечатан до прибытия следственно — оперативной группы. В общем состав мошенничества с крупном размере был зафиксирован и задокументирован максимально полно.

После обеда мы вернулись в родной райотдел, после чего гражданку, не смотря на ее интеллигентную внешность и приличную одежду, обыскали и по прежнему, не обращая внимание на ее крики и слезы, засунули в камеру для задержанных, где к тому времени все сидячие мест были заняты пятеркой цыганок-гули, что были задержаны сотрудниками патрульно-постовой службы по приметам, как подозреваемые в совершении кражи золота у денег под воздействием гипнотического воздействия, под предлогом гадания о том что было, есть и всенепременно сбудется. На гипнозе категорически настаивали две серьезные женщины –бухгалтера, которые ничем иным не могли объяснить тот факт, что после короткой встречи с говорливыми смуглянками, они остались без сережек, колечек с искусственными рубинами и наличной денежной массы.

Дима Ломов отправился к дежурному следователю, где он с пеной у рта стал рассказывать как он, получив под роспись у знакомой Маргариты Михайловны, по разовому документу, сто шестьдесят восемь тысяч рублей для закупки партии сахара на базе по улице Переводчиков, как он предъявив доверенность и паспорт, передал улыбчивой женщине в домике с вывеской касса, всю оговоренную сумму, что женщина, тщательно пересчитав все деньги, выдала ему приходный ордер с подписью и печатью о приеме в кассу акционерного общества закрытого типа всей оговоренной суммы, накладную на получение товара и отправила за товаром на склад номер восемь, куда Дима уже заезжал ранее.

— И представляете! — Дима разгоряченно размахивал руками над столом дежурного следователя: — Подъезжаю к складу номер восемь, а там закрыто, и бумажка к воротам пришпилена «Буду через десять минут». Но я же милиционер бывший, у меня чуйка то взыграла. Я и не стал эти десять минут ждать, а поехал обратно к кассе. Вы же понимаете, я за такие деньжищи расписался, мне же за них отвечать, а пока сахар я на эту сумму не сдам в магазин, то на мне материальная ответственность лежит. Ну я и поехал обратно к кассе, а там гляжу, что кассирша то уже одетая по тропиночке идет по пешеходной куда-то за склады. А я же на машине, на грузовой, и пока разворачивался, вижу женщина уже за складами из виду скроется. Ну я и закричал, что мол ловите воровку, а потом гляжу — ребята- сотрудники к ней подошли, но она их сумкой ударила и стала убегать. Но ребята ее догнали и задержали. А я поехал на машине по территории, хотел этого мужика со склада найти. А потом вижу, он в машину садиться, бежевую Вазовскую «копейку», ну, то есть, ВАЗ-2101. Я тут совсем понял, что дело нечистое, попытался его своей машиной зажать, но он успел с территории базы выскочить, даже о ворота ударился задним левым крылом, там, на воротах, краска с его машины должна остаться.

А я мимо ворот промахнулся, метров десять меня мимо них по инерции пронесло, ну вои и ушел тот гад.

Ну тут было все нормально, Диму учить не надо, расскажет и покажет в лицах все, что надо, а вот вопрос с деньгами стоял очень остро…

— Татьяна Алексеевна, можно вас на одну минуту? — я сделал жалобную физиономию, привлекая внимание дежурного следователя.

— Что, Павел?

— Татьяна Алексеевна, а когда вы деньги потерпевшим вернете?

— В каком смысле — потерпевшим верну? Я еще потерпевших в глаза не видела!

— Ну как же, Мария Алексеевна? Вот заявление из организации, о том, что они просят признать их потерпевшими, и сумма ущерба указана. Вот у вас на столе все необходимые документы. Эксперт уже пальцы задержанной с десятка купюр откатал и фототаблицы сделал. А деньги нужно вернуть потерпевшим и очень важно, необходимо сделать это сегодня.

— Паша, ну ты что за дичь то несешь? — лейтенант Маша отложила ручку и смотрела на меня с материнским участием: — Ты понимаешь, что так никто не делает? Деньги я признаю вещественным доказательством по делу, они до суда будут в уголовном деле находиться.

— Мария Алексеевна, ты себя то слышишь? Деньги до суда в уголовном деле? Да за них проценты каждый день капают, и процент этот немалый, считай четверть моей месячной зарплаты в день и мне эти деньги платить.

— Павел, а ты тут причем?

— Тут сложная схема, Мария Алексеевна. Ну, в общем, деньги я взял в банке от имени фирмы моей бабушки, при условии, что все проценты будут моей проблемой. А то, что ты предлагаешь…

— Я, Павел, ничего не предлагаю, я тебе говорю, как положено…

— Маша, так положено было тогда, когда доллар стоил шестьдесят три копейки, а цену на товаре могли и в металле отлить, потому что она не менялась, а сейчас за кредит взыскать пол процента в день — это нормально. Ты мне предлагаешь самому, из своего кармана эти проценты платить? Короче, Мария, давай, осматривай деньги и оформляй их возврат представителю потерпевших. — Я ткнул пальцем в притихшего Диму: — в конце концов, мне руководство обещало, что, если я найду деньги, то мне с их возвратом никаких препятствий не будет.

Я с трудом сдержался, чтобы не долбануть дверью, так, чтобы штукатурка посыпалась и, не в лучшем расположении духа двинулся в дежурку, а то доставленная с оптовой базы дама в камере заскучала.

Дама стояла у двери камеры, прижав лицо к мутному окошку и беззвучно разевала рот, как рыбка за стеклом аквариума.

Вид у женщины был слегка помят, левый карман пальто был вывернут наружу, видимо, знакомство с гадалками происходило очень интенсивно. На

— Как зовут? — гаркнул я в самое женское ухо под завитком крашенных волос, чем вывел клиентку из ступора.

— Таня! — пискнула задержанная.

— Она чужими данными назвалась! — тут же наябедничал помощник дежурного: — Но дату рождения другого человека забыла.

— Ну и дура. — я подхватил женщину под локоть и потащил прочь из дежурки.

— Почему вы так со мной ведете себя…- Таня стала вырываться: — Я вам не преступница!

— И кто ты, по-твоему? Тебя взяли с поличным, доказательств по делу — как в учебнике, можно студентам в качестве учебного пособия показывать, да еще и чужими данными назвалась А это сто процентов, что сидеть будешь не менее пяти лет…

— Вы меня не запугаете!

— Иди давай вперед… — очень хотелось дать смачного пинка по этой сытой заднице, что семенила по коридору впереди меня, пытаясь сохранить вид приличной женщины, оскорбленной в лучших чувствах.

— Спрашиваю тебя один раз — как зовут подельника и где его найти?

— Вы меня с кем-то путаете…- дамочка пыталась поудобнее устроиться на расшатанном стуле для задержанных, что стоял в подвале, напротив моего кабинета.

— Понятно. Вижу разговор не получается. Давай, вставай, пошли обратно в камеру…

— Подождите! Можно я здесь посижу, а то в камере дышать совсем нечем…

— Ну посиди. — я достал ежедневник и стал переписывать с клочка бумажки, что мне дал оператор ИЦ данные на владельца бежевых «жигулей», что так ловко удрал от нас с территории оптовой базы. Судя по всему, машина была приобретена по доверенности, но на нового владельца не переоформлена, потому как номинальный владелец достиг почтенного возраста в семьдесят пять лет и вряд ли смог уйти от разгоряченного погоней Димы Ломова.