*Мейлису тридцать восемь лет, это действительно так, но если вспомнить то, что Эратсэ тридцать шесть, чего-то не сходится, да? (император - старый изврат) Почему я тогда пишу, что Эрэ “мужчина”, а Мейлис остался до самого победного “парнем”? Всё довольно просто, тут никаких косяков. Просто блондинчик выглядит моложе, ухаживает за собой хорошо. А Эратсэ… Ну что Эратсэ? Ему если только купаться в крови девственников)
Надеюсь, что всё вам осталось понятным, ибо сюжет у меня полным ходом идёт к кульминации, а вы наверное ещё в героях путаетесь. Если нужно, я сделаю древо персонажей)
========== Глава 14. ==========
У меня сильный удар с правой и слабые нервы.
Дёма.
– Во имя новой власти! Во имя новой власти!
Дёме ужасно не нравилось, когда на него пялились сразу в несколько десятков пар глаз. Особенно не нравилось, когда на него пялились с явным гастрономическим интересом.
Иан, идущий рядом, не успокаивал, а, напротив, лишь ещё сильнее нервировал, общаясь с супругом посредством ментальной связи. Он беспокоился не меньше самого Демьяна, но у него, по крайней мере, была причина. Кемеев же упорно не понимал, почему его сердце начинает грохотать тем сильнее, чем они приближаются к шатру “Его Императорского Высочества, принца Эрхи, незаконнорожденного сына императора”. Магия, других вариантов у капитана не было.
Лагерь повстанцев был огромен, и Дёма решительно не представлял, как шла бы осада Мариэт-эста, возникни в том необходимость. Вероятно, его взяли бы штурмом уже через пять минут после начала битвы. Это Кемееву, как бывшему спецназовцу, не нравилось даже больше, чем язвительный характер принца Эратсэ. Большие скопления людей всегда вызывали у Дёмы чувство приближающейся опасности.
Все солдаты в стане заговорщиков выглядели донельзя воодушевленными и решительно настроенными. Так, вероятно, выглядел всякий крестьянин-участник первого крестового похода, которого вели на убой под эгидой “войны против неверных”.
Эти от счастья разве что сопливые пузыри не пускали.
Демис, я чувствую себя жертвенной скотиной, которую ведут к алтарю. Почему на нас так смотрят?
“Закрой глаза и не смотри на то, как на тебя смотрят. Я возьму тебя за руку, хочешь?”
Я эти плотоядные взгляды затылком чувствую! Демис, прошу, сделай что-нибудь!
“Единственное, чем я могу тебе помочь - это усугубить ситуацию до такой степени, что тебе будет плевать на окружающих вообще. Оно тебе надо?”
Иан с подозрением посмотрел на Демисаррэ, а затем снова отвёл взгляд.
Зная тебя, лучше потерпеть.
“Умница моя, Иани, всё правильно думаешь, хорошо меня изучил. Тогда молчи, не трясись и не нервируй меня!”
Когда Ианниан наконец замолчал, все четверо: сопровождающий, Элуш и супруги Мариэт, уже стояли на пороге большого шатра, находящегося в центре лагеря.
Мужчина, который встретил делегацию ещё на въезде в стан, откинул полог входа и жестом пригласил гостей войти. И если Эл и Иан переминались с ноги на ногу, не решаясь сделать шаг, то Дёма уже настроился и морально, и физически, поэтому вошёл внутрь первым.
Сперва непривычно яркий, неестественный свет резанул по глазам, но Кемеев быстро привык, проморгавшись. В дальнем углу шатра на своеобразном кресле - он почему-то подозрительно напомнил Демьяну трон с заставки из “Игры престолов” - восседал, гордо выпрямившись, какой-то мужик. Честно говоря, особого впечатления на капитана новоявленный принц не произвёл. Обычный такой человек - две ноги, две руки. Волосы тёмные, хрен поймёшь какого цвета, глаза с такого расстояния не разглядеть, но видно сразу, что не чуть прищуренные, как у Эратсэ, а сами по себе широко распахнутые… добрые. Одет главный повстанец был просто: чёрный кожаный камзол, чёрные брюки, сапоги наподобие тех, что носят курсанты военной академии, а главное - корона. Дёма даже с такого расстояния понял, что камушки в венце заговорщика не меньше пятирублевой монеты - крупные, красивые, блестящие.
Корону Фент’аллэра Демисаррэ увидеть не посчастливилось, и поэтому символ императорской власти на голове мужчины смотрелся особенно шикарно - за неимением конкуренции.
Естественно, все тут же начали кланяться. Дёма всё никак не мог к этому привыкнуть. В родном мире он мог, по крайней мере, пожать руку, ну, или кулаком по плечу ударить. Но кланяться? Простите.
– Лейте Юнмэ, лейте Мариэт.
Принц благосклонно кивнул парням, оставив самого главного - Дёму - без должного внимания. В принципе, тот был не слишком этим оскорблен - пусть его и дальше не воспринимают всерьёз. Тем проще будет устроить в лагере “большой бада-бум”, если понадобится, конечно.
– Рад видеть вас у себя… Простите, приём пока ещё не совсем достойный, но, сами понимаете, дворец мне пока недоступен…
Повстанец плавно поднялся со своего самодельного трона - он по-прежнему смешил Демьяна - и пружинистым шагом отправился навстречу делегации из Мариэт-эста.
Кемееву этот человек доверия внушал даже меньше, чем Эратсэ с его вполне себе непрозрачными планами испортить Демису жизнь - кстати, этого делать сиятельный отчего-то не особо торопился. Наверное, общение с Расмэ делает его таким же безответственным - похожим на самого воздушника.
Когда мужчина приблизился на расстояние пяти шагов и осмотрел всех прибывших, его взгляд почему-то особенно задержался на лице Демисаррэ. Принц очень недвусмысленно ухмыльнулся, глядя Дёме прямо в глаза. Такого вытерпеть не смогла даже психика Иана, который, вообще-то, часто не догонял суть. Видимо, инстинкты собственника и чешущиеся шрамы делают своё дело.
– Мы приехали сюда, чтобы узнать о ваших планах и решить, присоединиться ли нам к вашему восстанию или остаться в стороне от политики. Всё зависит от вас, Ваше Высочество, и от ваших слов, - заговорил красноглазый ревнивец, привлекая внимание мужчины к себе. Его ладонь уверенно легла на талию супруга. Капитан почувствовал себя невероятно… уютно. Это пугало.
– Уверен, вы не останетесь равнодушны после сегодняшнего разговора, лейте, - как-то странно улыбнулся заговорщик, и это заставило Кемеева почувствовать себя Вангой - он пророчил полнейшую задницу. По крайней мере, для себя. А Эрха как-нибудь без предсказаний обойдётся - у неё свой правитель есть, да и Эратсэ, чтоб ему икалось, не пальцем деланный. Этот если разведет бурную деятельность, то головы полетят - только уворачиваться успевай.
…”Ну вот хуй-ле он одно и то же тарабанит, а? Иани, скажи ему, чтобы заканчивал уже!”
Дёма, говоря языком простым дальневосточным, дико заебся слушать этот бред. Да даже ему, человеку не особо образованному в плане истории, было понятно, что всё это - бред сивой кобылы. Даты не сходятся: мать этого дебила с какого-то рожна беременной, выходит, два с половиной года ходила, а в это время беременной была и фаворитка императора, Аэлэлис, которую он, если верить источникам, любил до потери пульса и изменять бы не стал ни за какие сокровища мира. В общем, история повстанца хорошо пошла бы в детском мультике “Байки Мэтра”, - ну, знаете, старый грузовик задом умел ездить? - вместо сценария.
Иан, как ни странно, просьбу проигнорировал, продолжая слушать подробности юношества лжепринца с неугасающим блеском восхищения в глазах.
Дёме даже завидно стало - так красиво втирать о том, что ты хуи до двадцати лет пинал, нужно уметь.
– Можем ли мы услышать от вас, лейте, что-то более убедительное, чем просто трагическую историю вашего рождения? - не выдержал Демис, поняв, что супруг вмешиваться не собирается.
Мужчина поднял на него удивленный взгляд.
– Что вы сказали, каэ Мариэт?
– Говорю, как собираетесь захватывать Эрху, любезнейший?! Не написанными же в пятнадцать лет стихами вы собираетесь Эратсэ укокошить? Я могу, конечно, предположить, что тот умрёт от остановки сердца, смеясь, но даже для сиятельного эта смерть будет слишком глупой, не находите? В чём ваш план, будущий император? Я так и не услышал ни одного довода по поводу того, почему мы должны предать чистую, официальную ветвь династии. А то, как вы мило гадили в пеленки, будучи младенцем, я слушать более не намерен. Если у вас всё, то мы с супругом и лейте Юнмэ вернёмся в Мариэт-эст…
