Попаданец со шпагой - Коротин Вячеслав Юрьевич

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79

— Моё почтение и восхищение вашей красотой, Екатерина Александровна, — склонился в приветствии Соков.

А Бороздина была действительно очень хороша. Лёгкая полнота ничуть не портила её. Описать женщину, чтобы читающий это представил себе как она выглядит на самом деле, по моему невозможно – как ни старайся, получится этакий "фоторобот" не передающий жизни, поэтому и пытаться не буду, просто повторю: очень хороша. И значительно моложе своего мужа. Лет этак на пятнадцать-двадцать. Но всё равно смотрелись они рядом весьма гармонично. К тому же в эти времена такая разница в возрасте считается вполне нормальной и естественной.

Генеральша ласково чмокнула в лоб Алексея, после чего ей представили и меня.

— Где служите, Вадим Фёдорович? — не преминул поинтересоваться Бороздин.

— В настоящий момент на государственной службе не состою – недавно вернулся в Россию из Америки, где и вырос, но по профессии я химик, так что надеюсь принести России пользу на научном поприще.

— Значит, вы хотите продемонстрировать нам какую-то чудо-пушку?

— Нет, ваше превосходительство, моё изобретение, воплощённое в металл с помощью уважаемого Сергея Васильевича гораздо более банально, но от этого не становится менее полезным для русской армии. Надеюсь, что очень скоро вы его оцените.

— А пока попрошу в сад, где уже накрыт стол, — вмешалась Екатерина Александровна, — мне не терпится услышать об Америке. Прошу прощения, Вадим Фёдорович, но в нашей сельской провинции так редко появляются новые люди и жизнь достаточно однообразна. Надеюсь, вы не откажетесь рассказать нам о далёкой стране за океаном?

— Будем вам очень благодарны, — согласился с женой генерал.

— Но с одним условием, — вмешался, улыбаясь Соков, — только лёгкие закуски, а то я знаю ваш хлебосольный дом. Очень вас прошу: пока без горячего. Это помешает эффекту от нашего сюрприза.

— Да что же это за изобретение для армии, — недоумённо поднял брови Бороздин, — перед осмотром которого даже перекусить как следует нельзя?

— Потерпите немного, Михаил Михайлович. Всё поймёте.

В общем, последующие минут сорок я усердно "развешивал лапшу" на органы слуха гостеприимных хозяев, разливаясь соловьём по поводу страны, в которой никогда не был.

Фантазия уже стала иссякать, когда подошёл, наконец, Егорка и доложил о прибытии Тихона с нашим чудом-юдом.

Генерал с супругой отчаянным усилием воли заставили себя не броситься вприпрыжку, посмотреть наконец-то на предмет, которым их так долго интриговал подполковник, а отправились к дороге солидно и степенно.

Вид печки на колёсах здорово ошеломил генеральскую чету.

— Сергей Васильевич. Вадим Фёдорович, что это?

— Приглашаю вас подойти поближе и отведать горячей каши, приготовленной в дороге, — сделал приглашающий жест рукой Соков.

Всё-таки генералами к сорока годам становятся личности незаурядные: Бороздин сразу понял суть нашей кухни на колёсах. Он застыл на несколько секунд, потом повернулся ко мне и протянул руку.

— Я не знаю, что за каша у вас получилась, Вадим Фёдорович, но идея великолепна. Примите мои поздравления и благодарность. От всей армии России.

— Ну, в армии этого пока нет, — я никак не ожидал такой быстрой и адекватной реакции.

— Будет, чёрт побери! Все силы приложу. Хоть дураков у нас в министерстве и достаточно, но даже они оценят… Господи! Как просто-то! Когда это видишь – сплошное недоумение: почему до этого не додумались раньше? Впрочем, пойдёмте, попробуем кашу.

Тихон уже щедро раскладывал угощение по мискам и, судя по его довольной физиономии, варево удалось. Наверняка попробовал сам, подъезжая к генеральской усадьбе.

— Прекрасно! — высказался Бороздин, проглотив первую ложку каши. — Солдатам, разумеется, столько мяса не положат, но всё равно – здорово!

Я уже наворачивал так, что только за ушами трещало. Действительно очень вкусно. Пусть можно вычесть от этого несколько килограммов мяса, но приправьте такой обед маршем в несколько десятков вёрст – шикарно.

Даже юной супруге генерала понравилось. В общем, все вычистили миски до дна.

Позже вернулись к столу и всё-таки отдали должное запечённым кабаньим окорокам под красное вино. Бороздин не мог прийти в себя от восторга и продолжал засыпать меня комплиментами. Он явно всерьёз решил пробить идею полевых кухонь в ближайшее время.

— Нет, ведь сколько преимуществ сразу даёт войскам это нехитрое изобретение: можно ведь либо увеличить длину маршей, либо дать солдатам больше времени для отдыха…

— А малое количество костров в тёмное время, легко может запутать разведку противника, — вставил Соков.

— Можно будет делать прямо на марше короткие остановки на обед, — добавил я.

— Правильно! — подхватил генерал. — И солдаты реже болеть будут.

— И заботу государя о них лишний раз почувствуют, — это уже Екатерина Александровна поддержала.

В общем, ещё достаточно долго разговор вертелся вокруг нашей печки на колёсах. Договорились, что Бороздин заедет за мной через неделю, и мы вместе отправимся в Петербург.

Заночевали мы, разумеется, у Бороздиных – совершенно не улыбалось отправляться в такой длинный путь на ночь глядя.

Тихон с кухней двинулся домой ещё с рассветом. Вчера он, по совету Сергея Васильевича и с разрешения генерала, облагодетельствовал благотворительным ужином ближайшую деревеньку аналогично нашему мероприятию в Выгузовке. Столько благословений, как мой слуга рассказал позже, он не получал за всю предыдущую жизнь.

Мы отправились часиков в десять, и снова я клял вовсю неторопливую поступь девятнадцатого века. Это же с ума сдуреть можно – шестьдесят километров за шесть часов! И ни видика тебе с фильмами, ни музыки. Даже почитать толком нельзя – трясёт. Только разговор ни о чём со спутниками.

Хотя… Слегка призадумавшись понял, что слегка оборзел. Вспомнил, как в конце того самого двадцатого века, во время срочной, служил я в ПВО, сидел под землёй и тупо писал в тетрадь всю ту цифирь, что считывал оператор со своего экрана для планшетистов. Два раза по шесть часов в сутки. Неделями без перерыва в таком режиме. Это называлось "объективный контроль". Чтобы если какой-то самолёт грохнется или пересечёт границу страны не по делу, или ещё какой-то форс-мажор: мы цель выдавали – "все ходы записаны".

На командном пункте был и магнитофон, который вполне мог заменить солдата в наушниках, но ведь в случае чего это приспособление "стрелочником" не выставишь – разберись потом, после ЧП, с чего это техника вдруг перестала работать в самый нужный момент. А у техники такая тенденция всегда имелась.

Вот и сидели мы в наушниках по двенадцать часов в сутки. А "всё небо в самолётах". А уж летом, когда учения за учениями – просто кошмар. Эти летуны сами ночью покоя не знали и нам не давали.

Но один случай запомнился. Какой-то литовский крестьянин заехал после работы прямо к себе во двор на сенокосилке и "скосил" ножки своей маленькой дочери… Напрочь.

Шли учения по всему Прибалтийскому округу. В течение нескольких минут посадили на землю всё, что летает. Рябившие засветками экраны почернели почти мгновенно – это из Риги подняли военный борт, девочку к тому времени уже доставили вертолётом в Вильнюс, и Рига-Вильнюс-Москва. Где грузинский хирург "приделал" ей обе ножки обратно.

И ведь качественно приделал. Где-то через год, в редчайшем увольнении в город, в кинотеатре, когда перед фильмом показывали киножурнал, увидел на экране эту самую девчонку. Приплясывающую.

И наших после этого ещё во всей Прибалтике оккупантами считают. Или считали? Или будут считать? М-мать!

Но это я очередной раз отвлёкся на эмоции.

Я к чему вообще: действительно оборзел ты, Вадим Демидов – сидел себе в наушниках по двенадцать часов в сутки на одном месте и слушал не музыку, а бессмысленную цифирь. Теперь же тебя, блин, пейзажи раздражают. Аж целых пять часов. Да ещё в компании не самых неинтересных в общении людей. Да уж. К хорошему быстро привыкаешь.

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79