– Их пустили в отделение и сказали о тяжёлом положении старшей дочери. Видимо, он знал о возможностях Насти, потому что помог ей добраться до сестры и не дал вмешаться врачу. Настя как-то смогла отогнать медсестру и вцепилась в сестру, как клещ. Когда прибыли санитары, девочку пришлось усыпить наркозом. Учитывая состояние пострадавшей, посчитали опасным применять силу. Она обнимала сестру до тех пор, пока не потеряла сознание.
– И как после этих объятий изменилось состояние старшей сестры?
– Ей стало гораздо лучше, а потом быстро пошла на поправку. Когда разрешили посещения, первой к ней тоже пришла Настя. После этого сестра уже через несколько дней была здоровым человеком. Её держали в больнице в надежде найти причину такого быстрого выздоровления, пока родители не настояли на выписке.
– А это зацепка! – сказал генерал. – Камера в палате была?
– Только в реанимации. Учитывая то, что мы узнали позже, Настя могла зайти в палату и всё сделать без отца и без скандала, но побоялась из-за камеры. И лечение ей пришлось растянуть, чтобы не вызвать ажиотажа слишком быстрым исцелением.
– Вы что-то сказали о её возможностях?
– Мы начали заниматься подругами, – сказал Лобов. – Две девушки, с которыми она дружила последнее время, ничего не сказали, хотя явно что-то знают. Одну из двух школьных подруг удалось разговорить. Когда мы стали расспрашивать о Насте, она кинулась её защищать. Мол, гипноз это не преступление, а эти придурки сами виноваты. Выяснилось, что Настя сказала обеим о своих способностях гипнотизера. Дала каждой по розе, которые исчезли на их глазах. Когда вечером гуляли в сквере, натолкнулись на местную шпану. Там не было ничего опасного, но Настя была не в настроении и решила развлечься. Она внушила всем, что превратилась в Чужого из американского фильма. Гипнозом это внушение быть не могло, потому что она не произнесла ни слова, а в сквере было уже темно. Иллюзия вышла настолько убедительной, что один из парней потерял сознание, а остальные обделались и разбежались. Мы потом поговорили с тем, кого подобрали полицейские. По его словам сквер осветился, и в нём возникло двухметровое чудовище. Оно хлестануло себя хвостом, зашипело и выдвинуло внутреннюю челюсть. Он назвал своих приятелей, и те всё подтвердили. Вторая подруга, когда ей это рассказали, перестала молчать и набросилась на нас с обвинениями, что это мы подвергли Настю каким-то испытаниям, ставили над ней опыты и сейчас не даём нормально жить. Кое о чём им намекнула Настя, а остальное она додумала сама.
– Девочку забирают на девять месяцев и подвергают каким-то испытаниям... – задумался генерал. – Видимо, она их прошла, если вернули, да ещё наделили такими способностями.
– И к нам она с этими способностями не пошла, – добавил до этого молчавший Зеленин. – Я думаю, что она ждёт, когда мы на неё выйдем, иначе вела бы себя осторожней. Я бы не стал давить и угрожать хотя бы потому, что мы не знаем всех её возможностей.
– Это мы решим сами, – недовольно сказал Можейко. – Скажите лучше, чем вы занимались сейчас?
– Мы хотели получить санкцию на проверку отелей на побережье Кубы, – ответил Зеленин, – а здесь собирались поработать с участниками вечеринки. Времени было мало, а у меня в отделе всего шесть офицеров и это дело не единственное.
– Как ты думаешь, почему забрали дело? – спросил Лобов, когда вышли от генерала.
– Директор понял, с чем мы столкнулись, – ответил Зеленин. – Когда несколько старых развалин в считанные дни превращаются в полных сил пожилых людей... Я думаю, это произвело гораздо большее впечатление, чем излечение от саркомы, хотя наверху тоже умирают от болезней. После этого он решил, что наш отдел не подходит для такого серьёзного расследования. Продолжим изучать чертовщину, а целительницей будут заниматься серьёзные парни Можейко.
– Плохо, что не получилось договориться с её дедом, – вздохнул Лобов. – Почти наверняка он многое знает о внучке. Взять бы его, да качественно потрясти!
– Может, и потрясут, – сказал Зеленин. – Если нашим делом по-настоящему заинтересуются на самом верху, кто будет с ним считаться! Интересно, как отнёсся к твоему рассказу генерал. Я не поверил бы без собранных нами документов.
Поверил Николай Владимирович в то, что ему рассказали, или нет, но он получил чёткие указания от директора и сразу же после ухода офицеров, начал их выполнять.
– Виктор Сергеевич, – позвонил он начальнику научно-технического отдела. – Вам должны передать дело «Подросток». Его по приказу директора забрали у аномальщиков и передали нам. Срочно ознакомьтесь и проверьте всё, что не требует много времени. Потом передадите мне свои выводы и план первоочередных мероприятий. Учтите, что в результатах расследования заинтересовались на самом верху. Когда получите дело, сразу же сделайте для меня копию записи разговора Насти Никитиной с опером областного управления МВД.
Запись Можейко прослушал в тот же день, а на следующий к нему в кабинет пришёл полковник Никонов.
– Здесь выводы по делу, – сказал он, протягивая генералу бумаги. – План мероприятий пока не готов, но к концу дня...
– Я прочитаю позже, – сказал Николай Владимирович, – а сейчас скажите, как вы ко всему этому относитесь?
– Фантастика, – ответил полковник. – Правда, всё, что проверили, подтвердилось. Это в основном материалы по Москве. Больше ничего не успели сделать, кроме нескольких запросов.
– Есть мысли по профессору Никитину?
– Мысли у меня есть, – сказал Никонов, – вот трогать его не хочется. У старика большие связи, да и не тот у нас случай, чтобы применять крайние меры. Я думаю, что сначала нужно поговорить с самой Настей или её отцом.
– Запрос на Кубу сделали?
– Одним из первых, – ответил полковник, – только я сомневаюсь, что их там найдут. Самолётом они не улетали, и в списках пассажиров круизных лайнеров их тоже нет.
Сомневался он зря. Уже к концу следующего дня стало известно, что все трое, не скрываясь, живут в одном из двух самых дорогих отелей города Ольгин, полдня проводят на пляже Изумрудный берег и не стеснены в средствах.
– Кубинцы сработали очень оперативно, – докладывал генералу Никонов. – О Никитиных много узнали, потому что они, включая малышку, свободно говорят по-испански и за время отдыха со многими общались.
– Интересно, как они туда попали, и откуда у подполковника полиции такие деньги? – сказал Можейко. – Вот что, Виктор Сергеевич, пошлите туда своих ребят. Несколько дней отдохнут за государственный счёт и заодно понаблюдают за Никитиными, а потом кто-нибудь подойдёт и деликатно поторопит с возвращением. Остальные пусть следят издалека. Я не исключаю того, что наш парламентёр забудет о задании и пойдёт паковать чемодан.
Встреча состоялась через три дня, на два дня раньше, чем планировали фээсбэшники. Настя с Олей вышли из воды и теперь обсыхали, лёжа в песке. Мать купалась реже, а на песок не ложилась вообще, предпочитая ему шезлонг. Они полдня проводили на солнце и загорели до черноты. Заклинания для загара у Насти не было, зато было от солнечных ожогов. Обновляй его каждый день и загорай сколько душе угодно. Их душам, дорвавшимся до южного солнца, угодно было много, поэтому у всех трёх дам остались белыми только зубы.
Заиграл мелодией вызова материн телефон, и она поспешила достать его из сумки.
– Кто звонил? – лениво спросила Настя.
– Таня звонила, – отозвалась мать. – Сдала последний ЕГЭ.
– Она ещё не заморила отца голодом? – сказала Настя, переворачиваясь на спину. – Марк сможет только убрать в квартире. Готовить он не будет, его самого нужно кормить.
– Я думаю, что Таня готовит, – неуверенно сказала мать. – В крайнем случае можно сходить в кафе. Она слишком быстро положила трубку, поэтому я ничего не успела спросить.
– Деньги некуда девать, а она по привычке экономит, – проворчала Настя. – Потом позвони сама. Так, за мной кто-то наблюдает!
– За тобой здесь многие наблюдают, – равнодушно сказала мать. – Красивая мордашка, стройная фигура, да и всё остальное уже вполне женское. Пусть смотрят. Им приятно, а тебя не убудет.
