Записки империалиста (СИ) - Чернов Кирилл Николаевич

Хомутов, Карташевский и остальные офицеры, участники КШУ, молча на меня смотрели. «Дальше как?», звучал в их глазах молчаливый вопрос. И я дал на него ответ:

— Да, господа, гвардия и гренадеры, должны будут, поставит в этом сражении победную точку. Применив против союзников наше русское чудо-оружие. Глазомер. Быстрота. Натиск. И русский штык!!!

— Но, ваше превосходительство, противник сможет, встретить их огнём из пушек и штуцеров, — сказал Хомутов. — Больших потерь не избежать и с нашей стороны. — Вы правы, насчёт потерь. Поэтому будет общая атака, с трёх сторон… ночью! — сказал я. После «ночью» всё в прямом смысле слова уставились на меня.

— Да, господа. Ночью!

— Противнику нельзя давать приходить в себя после дневного боя и понесённых потерь.

— И тем более дать уйти. Не по-суворовски! Недорубленный лес опять вырастает. Оттеснен враг — неудача. Отрезан, окружен, рассеян — удача. Привёл в пример я мысли великого Суворова.

— И у противника есть слабое место. Его разноплеменность. Французы, англичане, турки, сардинцы. Уж если над французами в штыковой вверх брали, то над турком и подавно. Особенно после дневного боя.

— Поэтому, господа офицеры, надо готовиться к ночному бою. Заранее прокладывать маршруты движения, ориентиры, готовить проводников, провести пробные выходы днём и ночью. Определить последовательность выдвижения частей, скорость движения, их место, выход именно на свои позиции. Ставил я уже задачи.

— В ночной атаке с тыла будет участвовать 2-я сводная бригада, азовцы, два батальона Керченского отряда, дружинники. Они со стороны города. Из крепости вновь азовцы, дружинники, рота гренадер, роты из гарнизона крепости. Обрисовывал я силы для ночной атаки.

— И я считаю, что гарнизон крепости необходимо усилить. Туда надо направить ещё две роты Азовского полка, батарею 12-ти фунтовок.

— Вдобавок к этому усилить инженерные заграждения, заложить ещё несколько фугасов, на обоих направлениях. И сделать наши позиции, и всё, что будет перед ними совершенно незаметными. Чтоб противник ничего не увидел, не распознал, что у нас и как. Так, что, саперам, да и всем остальным работы много, а времени мало. Противник может заявиться в любой день. Так, что господа, кровь из носу, но, надо успеть сделать как можно больше. Керчь, это возможно ключ к успеху в этой войне для России. Всё. За дело, господа! Закончил я свой монолог.

После КШУ на суше меня ждал обед. Потом моряки. И уже морской бой, пока на карте.

«Бэ три». Начал морской бой в Керченском проливе Бутаков. Выслав два парохода в разведку. «Мимо». Ответил ему Новосильцев. «Ге четыре». «Попал». И одна из батарей на Павловском береговом укрепрайоне открывает огонь по противнику. Бутаков, нехотя направляет туда свои главные силы. Он то знает, что она, скорее всего отвлекающая, и там стоят мины. Но, по правилам он должен туда направить свою эскадру. Что он и делает, ввязываясь в бой с берегом. Во время движения Павловской батареи противника, Новосильцев отдаёт приказ открыть огонь с батареи Тузлы. И выдвигает туда 4-й отряд. Бутаков реагирует на это отправкой туда трёх кораблей.

В бой с ним вступает ещё одна «хитрая» батарея с Павловского УРа, и он занимает позиции напротив, и начинает их давить огнём со своих кораблей. Вот тут Новосильцев начинает выкладывать свои козыри.

Открывают огонь восемь восемнадцати фунтовых орудий, двенадцать пудовых единорогов, восемь двухпудовых корабельных мортиры, и девять ракетных станков. Единороги, мортиры, ракеты бьют по флагману, что как можно быстрее его вывести из боя. И из бухточки дарованной природой около берегового укрепрайона, начинаю выходить главные силы Азовской флотилии. 1-й, 2-й отряды и самоходные броненосные плавбатареи.

Они идут по кратчайшему пути для сближения с противником строем фронта. 1-и 2-й отряды двигаются их мористей, и все они вместе перекрывают собой проход в проливе. За ними шла «Азовская гребная», которая своей многочисленностью и фальшивыми паровыми канлодками должна была морально давить на противника.

Бутаков вынужден дать приказ на перестроение, и переносит часть огня с берега на корабли Новосильцева. При этом его корабли уже получили ряд попаданий, орудийные расчёты батарей, были лучшие в Севастополе. А значит и в мире. Поскольку именно у них был новейший опыт ведения вечного боя «берег против моря».

Силы Бутакова попали в огневое окружение, клещи. Береговые батареи и Азовская флотилия их окружили с трёх сторон. Поэтому противник, получив повреждения, а реальном бою может быть и потери, начал уходить из района боя. Новосильцев начал его преследование. 1-м, 2-м отрядами и плавбатареями. Но, не давал приказ на подрыв мин, хотя Бутаков на них стоял, и теперь уходил по ним. Адмирал решил, что артиллерия надёжней. Поэтому я, будучи наблюдателем был вынужден здесь вмешаться. Новосильцев выслушал меня, и отдал приказ. Боресков произвёл подрывы. Я дал вводную, что повреждения получили два корабля противника. По ним и был открыт огонь для их уничтожения. Берег бил по тому, что был к нему ближе, плавбатареи и отряды по другому подранку. Бутаков исходя из наличия минного фактора, и сильного огневого воздействия на его силы с берега и моря, принял следующее решение.

Подранкам он отдал приказ выбрасываться на берег, командам берегом уходить к своим, остальные корабли он начал уводить из пролива. Выслав вперёд гонца с призывом о помощи к главным силам флота, который пришёл в пролив. Новосильцев то, не отставал, вел преследование, 1-м и 2-м отрядами. А их корабли как раз могли вести сильный носовой огонь.

То есть попытка прорыва противника была отражена берегом и флотилией с потерями для него. Морской бой закончился. По итогам его разбора на «плюсы» и «минусы» решили следующее.

Первое, ещё усилить боевую подготовку флотилии и батарей, не жалеть для этого пороха, угля и личный состав.

Второе, принять меры по улучшению корректировки огня и разделение целей между батареями, и отрядами флотилии, и для этого сделать.

Третье, а, именно, отработать на ять передачу сигналов «берег — море» и обратно. Тут я предложил вариант репетичного корабля. Предложение приняли махом, ещё бы. Оно, же проверено временем.

Четвёртое, брустверы береговых батарей с фронта усилить камнями, сделать поперечные земляные стенки между орудиями, земляные туры, щели для расчётов. Вообщем пусть Гарднер самореализуется на полную катушку в плане укреплений. Помех ему не будет.

Пятое, выверить карты минных полей, выставить на берегу ориентиры, и дать право принимать решение по подрыву самому Борескову. Без согласования с Новосильцевым, который будет в бою и в проливе. Моряки были не очень довольны. Но, с берега, тем более высокого лучше будет видно, рвать или нет. Чем с мостика флагмана в целых четыреста тонн.

Шестое, замаскировать батареи, кроме ложных, они пусть привлекают внимание.

На этом игры закончились. Почти. Теперь, всё выявленные минусы нужно было убрать, а плюсы добавить или усилить. Поскольку противник, когда придет, станет играть на выбывание. И мы должны приложить все усилия, что выбыл именно он, а не мы. Именно такой мыслью я закончил наше совещание. Теперь оставалось только готовиться и ждать.

После КШУ последовала работа над ошибками, и по улучшению того, что уже сделано. Здесь я был наблюдателем и проверяющим. Каждый день выезжал на позиции, или в расположение Гвардейско-гренадерской бригады.

Надо сказать личное участие в делах устройства обороны Керчи императора для генерала Хомутова, и представителя императора, генерала Строгова для остальных. Неплохо подтянули исполнительскую дисциплину в самой Керчи и по берегам Азовского моря.

То, что запрашивал для себя Керченский отряд, он получал быстро и в полное мере. Я этому был причиной или следственные бригады различных комиссий, которые начали операцию «Шок и трепет». По отношению тех, кто отвечал за снабжение в армии и был на него завязан из штатских. Жандармы и военная полиция, проводили облавы в местах, где сосредотачивались «снабженцы» и деньги. Рестораны, увеселительные места с доступными дамами и просто шлюхами, квартиры, где шла карточная игра по крупному, госучреждения, конторы поставщиков, перевозчиков, склады.