Князь Китежа (СИ) - Чехин Сергей Николаевич

«Встань передо мной как лист перед травой!».

И я замер, точно обратившись в камень. Мог дышать, вращать глазами и чувствовать биение сердца, а больше — ничего.

«Что ты делаешь? Зачем?»

«Жди, — холодно произнесла подруга. — Ты еще не готов».

Светлояр и Заряна вдвоем подняли с полки плоский кейс и водрузили на каменный постамент, где крепилось колесо. Под крышкой из красного дерева в искусно вырезанных углублениях лежали два небольших молотка, увесистый прямоугольный лом и дюжина штырей, похожих на те, которыми раньше рельсы прибивали к шпалам. Все — из чистого золота, отсюда и тяжесть.

— Пролить первую кровь — большая честь, — Светозар протянул Вадиму молоток и гвоздь. — Это — твоя часть испытания. Пройди ее с достоинством — и приобщишься к правому делу.

Парень в нерешительности взял инструменты и спросил:

— А это обязательно?

— Конечно, — он обнажил маленькие пожелтевшие от табака зубы. — Тем более что наша жертва совсем не против.

— То есть? — полудница изобразила голосом невинную глупышку. — Вы о чем там шепчетесь?

«Яра, блин! — крикнул я. — Что происходит⁈».

Вожак кивнул подельникам, и те накинулись на подругу, словно коршуны. Схватили под локти, оттащили к колесу и привязали руки-ноги к спицам, после чего срезали всю одежду.

— Пролей кровь этой нечисти, — приказным тоном произнес Светозар. — Начни обряд.

— Я… — Вадим судорожно сглотнул. — Мне еще не приходилось никого ранить…

— И что с того? — в голосе лязгнула сталь. — Думаешь, ты заслужил бы снисхождение от этой твари? Это не тебя ли мы вывозили полумертвого из-под огня нечистой волшбы?

Парень опустил голову.

— К тому же, это существо не боится боли. Смотри.

Он взял гвоздь и вогнал в бедро на половину длины. Яра взвизгнула и дернулась в путах, а я снова заорал:

«Что ты задумала? Пусти, я помогу!».

«Рано, — сказала, как отрезала».

Вадим побледнел, как снег и отпрянул. Светозар же схватил его за лацкан, встряхнул и вложил рукоятку молотка в трясущуюся руку.

— Давай. Прямо в ладони — по самую шляпку. Колесо жаждет темной крови!

Мальчишка подчинился и неуверенной походкой шагнул к постаменту. Прижал острие к линии жизни, занес руку и с зубовным скрежетом обрушил на цель. И промахнулся, угодив по пальцам — правда, не себе, а Яре. Причем так «удачно», что фаланги перегнулись через обод под прямым углом. Девушка завыла и затряслась, как бабочка в паутине, в то время как садисты завороженно наблюдали за каждой секундой невыносимых страданий.

«Яра!! — мысли метались так, что темнело в глазах».

Но полудница по ведомой лишь ей причине оставалась глуха к моим воплям и как заведенная повторяла:

«Жди. Еще рано».

— Ничего страшного. Все приходит с опытом — еще успеешь набить руки. А пока возьми это, — вожак вручил неофиту золотой лом. — Надеюсь, хоть им не промажешь.

И тут до меня дошло.

Когда-то давно читал статью про самые жестокие казни, где на втором месте упоминалось колесование. Суть его в том, что приговоренному ломали конечности в двух-трех местах, наматывали на спицы и оставляли умирать в непередаваемой агонии.

Наказание применялось повсеместно, в том числе и на Руси — похоже, что эти фанатики решили его повторить, чтобы почтить свои безумные предрассудки. И одно только осознание, через что придется пройти девушке, наполнило душу такой ненавистью и злобой, что мне удалось каким-то чудом сжать кулак, несмотря на заклинание. Правда, ощущение было, словно давишь экспандер кило на сто, и повторить такой трюк не вышло — однако от этого злобы и ярости лишь прибавилось.

— Смотри — и учись. Скоро пригодится.

Светозар нацелил штырь и двумя ударами вогнал на всю длину. Яра при том заверещала и безвольно обвисла, но вместо снисхождения получила лишь презрительную пощечину:

— А как же твоя стойкость? Неужто Колоб наврал? Скорей бы началась новая война. Жду не дождусь, когда смогу наступить на эту мерзкую лживую рожу.

— Представляешь, братец, как она захрустит под подошвой? — Светлояр дебильно захихикал.

— Вам бы только с едой играться, — Заряна надула губы. — Лично я бы его с чаем слопала. Живьем.

Как таких ублюдков земля носит? Как⁈ Меня начало потряхивать от бессилья, а представление еще даже не началось. Средний выродок взял гвоздь, но предпочел вколотить его как можно медленнее, растягивая удовольствие.

И вколачивал его небольшими осторожными ударами, да еще и постоянно проворачивал в ране. Яра же извивалась, как подвешенная змея, и ревела сквозь стиснутые зубы. И судя по напряженному сопению в голове, если и подыгрывала гадам, то лишь наполовину.

А в остальном терпела боль из последних сил, и я все еще не понимал, почему. Моя же ярость, казалось, вот-вот хлынет через край. Сложно описать чувства, которые я испытывал, наблюдая за этим жутким действом. Гнетущее отчаяние и гнев берсерка сменяли друг друга, как пики синусоиды, но чем больше я смотрел на перекошенные рожи, тем сильнее хотелось размазать их по полу тонким слоем.

— Долго же ты возился, братец.

Светлояр бросил под ноги залитый кровью молоток и слизнул алую каплю с кулака.

— Первая жертва принесена, — заявил главарь. — А теперь — сломай ей ноги.

Я рванулся вперед, преодолел чуть меньше шага и грохнулся на колено. К спине словно прилипла гигантская жвачка, и теперь за мной тянулись жесткие нити, мешая при каждом движении. Я уже мало что слышал и плохо соображал: все, что меня заботило — это троица подонков напротив. Пальцы скрючились как вороньи когти, и больше всего на свете я жалел, что не могу вцепиться ими в дрожащие от возбуждения шеи.

— Тут все просто, — пояснила сестра. — Размахнись и ударь под колено. А лучше — прямо по нему.

— А она калекой не станет? — спросил средний.

— Какая разница? — старший равнодушно пожал плечами. — Главное, что не сдохнет.

«Пусти… — прошипел я, и с трудом узнал в хриплом басе свой голос. — И я этих тварей на клочки порву…».

Ярослава глухо хохотнула и протянула:

«Вот теперь — пора».

Тягучие путы лопнули, и я рванул вперед, как пережатая пружина. Сапоги добавили скорости, и я оказался подле ублюдков за доли секунды. Выхватил из ослабшей хватки лом и плоской стороной приголубил Заряну по затылку.

Маньяка сразу «потухла» и грохнулась, как подкошенная.

— Засада! — заверещал Светлояр. — Нас раскрыли.

Я хотел угостить и этого ушлепка, но эффект внезапности был уже потерян. Его в принципе сложно сохранить, когда по воздуху сам собой летает окровавленный дрын. Светозар схватил со стойки изогнутый похожий на танто кинжал, заслонил собой братца и принял удар на клинок.

Затем выбросил ладонь вперед, и мощный воздушный поток отбросил меня аж к противоположной стене. Вслед за мной полетели знамена, оружие и книги, но беспорядок в логове вожака не особо заботил. Он направил ветер в зев камина, а оттуда — прямо на меня, полностью повторив фокус с мукой, но теперь иного цвета.

Я весь выпачкался в золе, и шапка оказалась совершенно бесполезной. Хуже того, я неплохо так приложился затылком, и не то что не мог встать, а даже собрать глаза в кучу.

— Проклятый слуга нелюдей, — Светозар встал около колеса. — Почему ты служишь этой погани? Они тебя околдовали? Подкупили? Как ты мог предать свой народ?

— Это кого? — я хрипло расхохотался, давясь пылью. — Вас, что ли? Вы — не мой народ. Вы и есть нечисть и нелюдь.

— Ты ответишь за свои слова, — он занес ладонь над артефактом. — Сам Белобог покарает тебя смертной казнью! Вечный путь, я восславляю тебя! Вечная война, дай мне силу!

Из спицы вынырнуло ослепительное, будто скованное из чистого света копье. Светозар схватил древко, разбежался и со всей силы метнул мне точно в грудь. Я зажмурился, все еще боясь смотреть в очи смерти, и как оказалось — не зря.

Полыхнуло так, что едва не ослеп, а вместо торчащего из сердца острия увидел россыпь догорающих искорок, будто от бенгальского огня.