Росомаха. Том 2 (СИ) - Третьяков Андрей

— О, Андрей! — улыбнулась девушка и легко подбежала, не обращая на моего спутника внимания. — Я тут с тобой поговорить хотела, найдёшь часик?

— Арина! — улыбнулся я. — Рад тебя видеть. Извини, мы спешим. Дело важное.

— Ой, прости, — явно огорчилась девчонка и повернулась к учителю. — И вы простите. Просто я сегодня уезжаю домой, но мне нужно тебе кое-что сообщить. Мы точно сейчас не можем поговорить?

— Прямо сейчас мы едем к твоему батюшке, — честно ответил я. — Встреча должна была состояться ещё вчера, но не сложилось. Потому спешу неимоверно.

— Ой, так вы в сторону Ейска? А может, и меня прихватите? Мне даже вещи брать не надо, я налегке. Вы поездом, машиной, каретой?

Её журчащий голосок гипнотизировал, непосредственность подкупала, а внешность заставляла дышать чаще. Задолбали эти гормоны молодого тела! Но в самоанализ я сейчас не готов, времени нет. В любом случае, мы едем к ней домой, и будет верхом неприличия отказать красотке.

— Мы машиной, — вежливо склонил я голову. — Сколько времени вам нужно, чтобы собраться?

— Ой, так я собрана! Единственное, я бы сумочку свою дамскую прихватить хочу. Ну и мобилет. Можно? Буквально минутку, мой дом — вон тот! Я мигом! Ах да, и я одна.

— Это кто? — склонился ко мне учитель. — Чрезвычайно внешне привлекательная барышня. Да и манеры великолепны, учитывая определённую детскую непосредственность.

— Это Арина, — ответил я. — Дочь человека, к которому мы прямо сейчас направляемся. Ежели вы ещё не передумали составить мне компанию.

— Да с такой попутчицей хоть на край света! — схохмил седой мужчина. — Она точно скрасит часы пути.

А я вновь почувствовал раздражение. Я опять ревную? Не, ну что за бред? Этак скоро я не оставлю ни одной юбки, которую не буду считать своей. За исключением, наверное, Светланы. Вот её я не ревновал. Надо будет зайти к нашему лекарю, пусть проверит мою гормональную систему, ненормально это! К каждой девке ревновать.

Девушка действительно подбежала к нам спустя всего пару минут. Приталенное платье, шпильки, крохотные серёжки, грива слегка вьющихся волос, она была обворожительна. Со своей личной непосредственностью она подхватила меня под ручку и понеслась в сторону перехода. Я еле успевал переставлять ноги, параллельно любуясь её ножками и курносым носиком.

Машина уже стояла прямо напротив входа. Опередив водителя, лично открыл дверь спутникам. А вот закрывал её за мной уже водитель. Всю дорогу мы слушали треск этой юной дамы. Вставить слово было невозможно. Кроме моментов, когда она спрашивала «вы согласны?». Сразу после согласия её речь продолжалась. Странно, но мне это нравилось.

Вот если спросить у меня, о чём она говорила, я вспомню только Эверест и уссурийских тигров. Но даже про них я не вспомню контекст. Балаболка, как есть балаболка. Спустя почти три часа мы подъезжали к поместью, где она родилась и выросла, судя по её последним словам.

Барон, глава семьи встречал нас на высоком крыльце своего большого дома. Его единственная дочка, которую мы подвезли и от которой мои уши свернулись в трубочку, позвонила ему сразу после нашего отъезда, опередив меня. Сам я звонить и дублировать информацию не стал.

Когда машина остановилась на кольце выгрузки перед зданием, глава фамилии нарочито медленно спустился к машине Двери нам уже открыли, и из неё, наплевав на поданную руку моего водителя, выскочило это бешеное очаровательное создание, повиснув на отце.

— Папочка, я так соскучилась! А мы вот в гости приехали, ты рад? А это мой сокурсник, он наш сосед! Хотя, вы точно знакомы, он же к тебе ехал. А я даже без вещей, налегке совсем, у меня же тут шмоток много, я всё с собой не увозила…

Это продолжалось с минуту точно, я с учителем терпеливо пережидали этот словесный понос. Наконец, барон отцепил от себя дочку и повернулся к нам. Он протянул руку моему учителю.

— Юрий! — среагировал тот. — Учитель магии этого оболтуса, причём личный, рад знакомству.

— Барон Сергей Викторович Смородинцев, можно просто Сергей, — отреагировал хозяин поместья. — Рад встрече, позвольте пригласить вас в дом? Или, может, в летнюю веранду? Нам накроют там. Что предпочтёте?

Мы переглянулись и в унисон выбрали беседку. Через пару минут мы уже были там, а слуги таскали всевозможные блюда и напитки. Мы не успели оглядеться, как была накрыта действительно шикарная поляна, хозяин явно готовился.

Пока барон отошёл на минутку, я задал давно мучавший меня вопрос своему учителю:

— Юр, надеюсь это не будет совсем невежливо, но почему у вас нет статуса? Ну, баронского хотя бы. С вашим даром это минимум, на что пошло бы государство, чтобы вы оставались лояльны.

— Хех! — добро усмехнулся тот. — Я четвёртый сын в графском роду. Вот только мне эти регалии совсем не интересны. Пока моя родня режет друг друга, подставляют и используют близких, я кайфую от жизни, понимаешь? Вот сколько времени у тебя лично занимает вся эта суета, связанная с баронством? Кстати, мы сюда сорвались по той же причине. А мне это в хрен не упёрлось, я уже двести лет живу только для себя. Мои пра-пра-правнуки даже не знают о моём существовании.

Я задумался. Звучало очень верно, с одной стороны. С другой… у меня был род! И я единственный, кто может его сохранить и возвысить. Это моя цель, точнее, одна из двух. Второй всё так же оставалась мысль навсегда прикрыть эти долбанные гладиаторские бои, в которых умирали мои друзья. И просто незнакомые мне хорошие люди. На потеху публике, которую я не просто не уважал, я мечтал загнать их на эту арену! Уф… Я выдохнул.

— Кажется, я тебя понимаю, учитель, — ответил я. — Но не согласен с подобной позицией. Впрочем, что-то в ней есть. Думаю, будучи постарше я и научусь такому здоровому эгоизму, возможно даже попробую жить для себя. Но пока нет. Может, это юношеский максимализм, но мне и правда важно, чтобы мой род процветал и жил в веках.

— Похвально, Андрей, весьма похвально! — прозвучал голос из-за моей спины. — Именно об этом я и хотел с тобой побеседовать. Вы уж простите, что я подслушал вашу беседу, правда не всю. Андрей, скажите, мы можем обсуждать семейные дела при вашем учителе?

Ого! Старый барон начал мне выкать, значит, вопрос обсуждения очень серьёзный. Или он категорически не одобряет присутствия моего учителя, и второе, как мне кажется, ближе к истине.

— Учитель, — я повернулся к наставнику. — Во избежание и так далее, вам куча лет, огромный опыт и тому подобное. Так что думаю, вы не обидитесь, что мы проведём приватный разговор? Это ненадолго, честное слово.

— Да о чём речь? — хохотнул препод. — Конечно! К тому же, здесь настолько крутой стол! А это действительно коньяк двадцати восьмилетней выдержки? Тут год написан. Ничего, ежели я приступлю к трапезе? Путь сюда меня немного утомил, и я каплю проголодался.

Я понятливо хмыкнул и повернулся к Смородинцеву. Он вежливо указал рукой, чтобы я следовал за ним. Оказывается, на территории беседка была не одна. Мы уселись за стол соседней. Причём, стол здесь тоже был накрыт, но не так изобильно, как первый. Были напитки, включая алкоголь, и лёгкие закуски.

— Вы подумали над моим предложением? — с места в карьер начал Сергей Викторович. — Не подумайте, что я свихнулся и прочее. Это сильно обдуманное решение.

— Я не считаю вас психом, — осторожно ответил я. — Просто мне многое непонятно. Я не знаю, что такое вассальные отношения, я не понимаю, зачем это вам, столь сильному, даже по сравнению с моим, родом! Я потерял память, думаю, вы точно в курсе. Этот пласт воспоминаний точно полностью испарился. И мне нужно обоснование мотивов.

— Да что мы стоя-то? — всплеснул руками Сергей Викторович. — Давайте уже присядем.

Он лично налил нам немного и протянул мне бокал.

— За понимание и достоинство, — почти прорычал он, явно думая о своём. Но тут же опомнился. — Андрей, разговор, как ты понимаешь, весьма серьёзен. И надеюсь, абсолютно приватный.

Я согласно кивнул головой, и барон, сделав глоток, продолжил: