Морозов. Книга 2 (СИ) - "Гоблин - MeXXanik"

Мы вышли наружу, переглядываясь и не понимая, что происходит. У меня даже появилась мысль, что жителей деревни украли инопланетяне, и теперь ставят на них опыты с зондами. Но озвучивать эту мысль я не стал.

Один за другим, мы обыскали все жилища. И не нашли ни живых, ни мертвых, ни следов борьбы. В домах был порядок. В одном строении нас встретил запах тлена. Но при осмотре оказалось, что хозяйка оставила на столе разделанную рыбу, которую следовало засыпать солью. Та нашлась рядом в холщовом мешочке.

В другом нас встретила распахнутая дверь. Она легко покачивалась на смазанных петлях, и внутри дома мне померещилось движение. Но оказалось, что в сенях висела давно стиранная и задубевшая от долгой сушки рубаха.

У порога лежала опрокинутая корзина с давно пожухшей травой. Та явно предназначалась для домашних животных, видимо кроликов, чьи открытые клетки виднелись во дворе.

Складывалось впечатление, словно кто-то просто приказал людям покинуть дома, и они послушно ушли. Единственным, что мы заметили, были одинаковые даты на висевших в домах календарях. Тут в чести были отрывные и почти на каждом было отмечено одно и то же число. В остальных же скорее всего хозяева не сорвали листок по забывчивости. Дата трехнедельной давности говорила о том, что тогда селяне и пропали.

Все это было странно. И хотя за все время обыска вегвизиры не подавали признаков, что в деревне была нежить, где-то в глубине души зашевелилась странная необъяснимая тревога. Пришлось даже активировать хладнокровие, чтобы прогнать неприятное чувство, пока оно не начало мешать трезво оценивать ситуацию.

— Осталось проверить комбинат, — едва слышно произнес Денис.

Он покосился на девушку, и та послушно выключила камеру. Отошла на несколько шагов назад, чтобы не мешать нашей беседе.

— И можно писать отчёт, — продолжил брат.

— И что мы напишем? — уточнил я. — Что вся деревня пропала при невыясненных обстоятельствах?

— Пусть присылают спецгруппу, — спокойно ответил парень.

— А если их…

— Они пропали три недели назад, — отрезал Денис. — С ними случилось что-то скверное. Нам тут делать нечего.

— Но приказ Синода…

— Оттого что мы сгинем за ними следом, пользы не будет. И Синоду тоже.

— Но люди…

— Не повезло им, — жестко оборвал меня Денис. — И это не наша забота. У меня других дел хватает. Важных.

— Важнее, чем людские жизни? — неожиданно разозлился я.

— Это чужие жизни, брат. Если бы им что-то грозило, я помог. Но эти людишки уже сгинули…

Он развел руками, словно говоря: такова жизнь.

"Твой брат прав. Их давно нет в живых, — подтвердил Александр. — И в этом случае игра в гуманиста будет пустой тратой времени. Так зачем ссориться с родичем из-за пустяка"?

Я тяжело вздохнул:

— Ладно, ты прав. Идём.

По улицам ветер гонял прошлогоднюю листву. В давно высохшей луже посреди дороги увяз ярко синий резиновый мяч. У одной из калиток стоял много раз крашенный велосипед. И судя по катафотам и наклейкам на раме, было понятно, что хозяин явно любил свой транспорт. Посеревшее от ветра и дождей белье моталось на веревках среди пустых дворов.

Ксения что-то тихо говорила, снимая все, что попадалось на пути.

— Атмосфера гнетущая, — услышал я обрывок ее монолога.

Комбинат тоже оказался пуст. Ворота были распахнуты. Нас встретил открытый пост охраны. На стене холла, висело большое фото улыбающегося парня с траурной лентой в углу. А под ним прямо на полу лежали давно сгнившие до черноты цветы.

Мы потратили полчаса для того, чтобы обойти мельницы и цех. Но все тщетно. Станки были выключены, техника стояла в ангарах. Но ни людей ни нелюдей мы так и не увидели.

— Идём, — произнес Денис. — Здесь больше нечего искать.

Мы вышли через проходную, и я указал в сторону холма, где высилась часовня:

— Осталось последнее.

Денис равнодушно пожал плечами:

— Ну, если хочешь потратить ещё полчаса — идём.

Мы обошли деревню и вышли к церковной ограде, за которой начинался погост.

И Денис тут же толкнул меня в бок:

— Смотри.

Он указал на колокольню, и я поднял взгляд к верхней площадке. Сперва я ничего не заметил. И только спустя несколько секунд понял, что так удивило парня: колокола. В звоннице висели лишь обрезанные веревки, отчего та казалась осиротевшей.

Мы переглянулись:

— И что это значит? — глупо уточнил я.

Но Денис покачал головой:

— Пока не знаю.

Я осмотрел кладбище. И увидел ещё кое-что. Свежую могилу, заставленную не успевшими поблекнуть и выгореть венками. С фотографии памятника на меня смотрел все тот же улыбающийся парень, снимок которого я уже видел в холле завода.

— Они пропали после поминок, — протянул я.

И в этот момент, переменившийся ветер принес сладковатый мерзостный запах со стороны часовни.

Не сговариваясь, мы направились к строению. Я на ходу проверил обрез, Денис вытащил из ножен меч и достал один из пистолетов. А тревога, которая уже было утихла, вновь зашевелилась в глубине души.

Сперва я списал запах разложения это за причуды воображения, но чем ближе мы подходили к часовне, тем сильнее он становился. И боковым зрением я заметил, что даже невозмутимая до того Ксения нахмурилась.

Разгадка пропавшей деревни была найдена, когда мы вошли в подворье часовни, где была тризная. Денис едва слышно выругался, а за спиной ойкнула Ксения.

Двор часовни был разгромлен. Трапезный стол был перевернут, остатки еды разбросаны по брусчатке. Темнели разбитые черепушки глиняной посуды вперемешку с зелёным крошевом бутылок. А ещё, во многих местах брусчатка двора была заляпана бурыми пятнами, над которыми вились мухи.

— А вот и разгадка, — пробормотал я, разглядывая погром.

— И что здесь произошло? — просипела стоявшая за спиной девушка.

— Пьяный дебош, — ответил я.

— А где трупы? И выжившие?

— Мертвецы скорее всего в местной реке. Или братской могиле. А уцелевшие в бегах…

Звон колокола резко ударил в тишине двора, заставив меня подпрыгнуть и развернуться на месте, на ходу вскидывая обрез. Лязгнули затворы пистолетов. Взвизгнула Ксения. И только через секунду я понял, что это.

— Что за… — начал было брат, озираясь по сторонам.

— Телефон, — спокойно ответил я, доставая из кармана аппарат.

Ксения и Денис ошарашенно посмотрели на меня.

— Что? Никон звонит. Волнуется, наверное.

Принял вызов:

— Ну? Как осмотр, мастер Михаил Владимирович? — послышался в динамике весёлый голос.

— Деревню проверили. Живых нет, мертвецов тоже. Но на поминальном дворе часовни кто-то устроил погром. Есть пятна крови. Скорее всего был дебош.

— Ну вот и отлично, — ответил жрец. — Значит, ничего, что касалось бы ведьмаков. Нащелкайте фото и передадим дело жандармам.

— Хорошо, — ответил я.

Сбросил вызов и убрал телефон в карман.

— Ты бы на беззвучный ставил, что ль, — буркнул Денис, убирая пистолеты. — А то так и инфаркт получить недолго. Ну? Что сказал святой человек?

— Сделать снимки, написать отчёт и передать дело жандармам, — передал я распоряжение Никона.

Денис кивнул:

— Верно. Мы так и сделаем. А сейчас валим. Не хочу оставаться в таком жутком месте. Думаю, Ксения Васильевна меня поддержит.

Девушка согласно кивнула. И мы вышли за ограду. Спустились с холма, и в этот момент, где-то за поворотом послышались приглушённые голоса. Кто-то шел в нашу сторону.

Я остановился, обернулся. Поднял обрез.

Денис покосился на меня:

— Что там? Опять что-то заметил?

А в следующую секунду он замер. Потому что вегвизир ожег кожу на пальце. Стрелки замерцали, а затем осталась только одна, указывающая на тот самый перекресток.

И в этот момент, на пустующую улицу вышло несколько бродяг в синих выцветших засаленных робах работников комбината. Лица скрывали маски из мешковины. А на головах загулявших красовались потрёпанный широкополые шляпы. Только горевшие багровым огнем глаза подсказывали, что перед нами совсем не люди. Они остановились, рассматривая нас.