Спасите меня, Кацураги-сан! Том 13 (СИ) - Аржанов Алексей

Однако оба отправились в аэропорт, хотя изначально это не планировали. Обычно человек хотя бы примерно представляет, как пройдёт его день. Строит планы, выделяет время для отдыха. И когда возникает непредвиденная ситуация, люди либо стремятся всеми силами её избежать, либо выполняют задачу через силу.

Но оба моих соратника были замотивированы. Я в очередной раз убедился, что выбрал именно тех людей, которые и должны попасть в орден. К примеру, я уже давно близко общаюсь с Кондо Кагари. Он был моим учеником, научился доверять мне во всех вопросах и в конце концов стал неплохим врачом.

Я долгое время думал, что могу сделать лекарем именно его. И сделал бы. Из парня вышел бы великолепный лекарь. Вот только ему будут мешать цели его семьи. Род Кондо специализируется на фармакологии. А в этой сфере лекарю делать нечего. Мы можем взаимодействовать только с живыми организмами.

Самая пограничная профессия в медицине, которая могла бы подойти лекарю — это микробиология. Бактерии, вирусы, грибки, всё это — живые организмы. И заниматься ими может лекарь при условии, что у него имеется «клеточный анализ».

Так что любой фармаколог пройдёт мимо моей организации. Каким бы хорошим человеком он ни был. Ему это просто не нужно.

И, если честно, мне жалко, что я не взял Кондо Кагари вместо Дайго Рэна. Где-то глубоко внутри я чувствую, что Кагари был бы мне ближе, чем Рэн. Но выбор уже сделан. И сделан правильно.

Мы с Рэйсэем и Дайго прошли в главный зал аэропорта, и там я крайне быстро нашёл Купера Уайта. Я уже привык чувствовать его лекарскую энергию. Ауру австралийского инфекциониста трудно перепутать с чем-то другим. Купер с кучей сумок сидел рядом с седовласым мужчиной. Тот держался за сердце и изо всех старался держать себя в сознании.

Я заметил, как Дайго и Рэйсэй вздрогнули одновременно со мной.

— Что? Почувствовали, господа? — поинтересовался я.

— Что это сейчас было? — удивился Рэйсэй. — Меня словно током ударило!

— Это ваша магия сообщила, что где-то рядом находится человек, которому нужно помочь. Причём не всегда речь идёт именно об острых заболеваниях. «Анализ» может вам указать и на больного с онкологией, и любого другого с хроническим, но весьма тяжёлым заболеванием. Так что запомните оба это чувство. Вас может обмануть рентген, УЗИ, лаборатория, но «анализ» никогда не обманет. Он всегда чувствует, когда кому-то нужна медицинская помощь.

— Принято, Кацураги-сан, — кивнул Рэйсэй Масаши. — Эти знания лично мне очень пригодятся. Порой находятся симулянты, которые от настоящего больного можно отличить только посредством анализов. А с магией…

— Т-с-с, — перебил его я. — Простите, Рэйсэй-сан, но нам пора приступать к работе. О магии ни слова, я же объяснял. Это секрет для всех, кроме нашей четвёрки.

Я подошёл к Куперу, пожал ему руку и завёл разговор. Хотя сам параллельно наблюдал за мужчиной, который сидел рядом с ним.

— Я рад видеть вас, Купер. Но к обмену любезностями перейдём позже. Расскажите, что здесь случилось? — попросил я.

— Этот человек терял сознание из-за нарушения работы сердца. Я ещё сам не понял, в чём дело, — объяснил Купер, — но и он отказывается рассказывать, что конкретно с ним происходит. Плюс нам немного мешает языковой барьер. Я хоть и изучил японский, но всё равно пока что чувствую, что не могу свободно разговаривать на этом языке.

И вправду. Рядом с Купером сидит японец, а сам австралиец говорит на довольно ломанном японском. Даже я понимаю его с трудом, хотя умею различать невнятную речь. Меня к этому приучили больные в прекоматозном состоянии.

— Это — врачи? — нахмурился мужчина, что сидел рядом с Купером. — Если вы опять попытались вызвать скорую, Уайт-сан, я перестану вам доверять… Ох, проклятье! — он вновь прижал руку к груди. Дышать ему было крайне трудно.

Я заметил, что лицо у нашего общего пациента было довольно молодым. Морщин почти нет, только волосы седые! Похоже, ему не больше сорока пяти. Но поседел он очень рано.

— Мы — не скорая помощь, — сказал я. — Мы — друзья Купера Уайта. Мы — врачи, но сейчас не на работе. Просто решили помочь, потому что он попросил.

— Ох, да не сможете вы мне никак помочь… — пропыхтел пациент.

— Для начала скажите, как вас зовут, — взял инициативу Дайго Рэн.

Хороший ход. Молодец, Дайго. Сначала нужно познакомиться с человеком, а потом уже переходить к делу. Это всегда работает, когда больной не доверяет прибывшим врачам.

— Меня зовут Миядзаки Гиро, — ответил мужчина. — И я скорее умру, чем поеду с вами в больницу.

Дайго Рэн потерял дар речи. Рэйсэй Масаши тоже был глубоко удивлён тем, что нам пришлось услышать от пациента.

Но молчать было нельзя. Иначе он тут же потеряет к нам доверие, если от него имеется хотя бы одна крупица.

— Меня зовут Кацураги Тендо. А это — мои коллеги, Дайго-сан и Рэйсэй-сан. Но прежде, чем мы продолжим разговор, поймите, Миядзаки-сан, через силу в больницу никто никого забрать не может, — объяснил ему я. — Тем более, как я понял, отказ вы уже написали. Кстати, разрешите поинтересоваться, почему?

— Потому что я не доверяю врачам, — пропыхтел он. — Вон Уайт-сан знает эту историю. Я рассказал ему её в самолёте. Если хотите узнать — спрашивайте его. А мне надо немного отдышаться…

Миядзаки Гиро вновь принялся громко дышать. Я жестом указал Дайго и Рэйсэю на него. Пусть тренируются. Осмотрят его «анализом». А я пока попытаюсь разобраться, почему этот человек отказывается от медицинской помощи.

— Что ж, в таком случае расскажите нам, Купер-сан, почему наш пациент отказывается от любого рода помощи, — попросил я.

— Если честно, причины у него действительно есть, — ответил Купер. — И при всём уважении к вам и вашим коллегам, я не думаю, что имею право пересказывать то, что случилось с семьёй Миядзаки-сана.

Очень разумно с его стороны. Пусть эта информация и не имеет ничего общего с врачебной тайной, поскольку прямо сейчас мы находимся не на работе, но Купер поступает верно.

— Тромбоз вен нижних конечностей, — заявил Рэйсэй Масаши.

— Аритмия, — почти одновременно с ним сказал Дайго Рэн.

Ох и отвратительное же сочетание! Только не говорите мне, что у него тромбоэмболия лёгочной артерии. Я уже устал спасать людей от этого недуга. Тем более, спасаются они обычно с большим трудом.

— Согласен с вами обоими, — сказал Купер Уайт. — И тромбоз имеется, и аритмия. Но, к счастью, они друг с другом не связаны.

Нет, всё же это — не ТЭЛА. И по намёкам Купера это ясно, и по результатам моего «анализа» признаков этого острого состояния не обнаружено. Однако аритмия у мужчины нешуточная.

— Изначально я всё же вызвал скорую, когда Миядзаки-сан упал, — начал объяснять Купер Уайт. — Однако они… При всём уважении к местным сотрудникам вынужден сказать, что ими был поставлен неправильный диагноз. Они решили, что у больного инсульт. А меня слушать не стали. Один из них даже бросил что-то вроде: «Не лезь не в своё дело, гайдзин».

— Сволочи — одним словом! — усмехнулся Миядзаки. — Сами ничего не понимают в медицине и другим не дают. Инсульт! Ага, как же. Не знаю, бывает ли инсульт сердца, но, кажется, они точно облажались с диагнозом.

Инсульта сердца явно не бывает. Как раз наоборот, бывает инфаркт мозга. И инфаркт чего угодно — хоть кишечника, хоть лёгкого. Как выражался мой знакомый хирург, бывает даже инфаркт задницы. Но это уже совсем другая история.

Однако мой «анализ» показал, что ни инфарктом, ни инсультом тут и не пахнет. У Миядзаки Гиро, очевидно, развилось совсем другое состояние. Мало кто из людей знает, что оно означает на самом деле, но опыт подсказывает мне, что это расстройство обнаруживается чуть ли не у каждого третьего человека.

Блокада.

Нарушение проводимости сердца. Иногда оно бывает резко выраженным и приводит к потерям сознания, слабости, одышке — ко всему тому, что мы прямо сейчас наблюдаем у Миядзаки Гиро. Но иногда бывает и другая картина. Человек живёт спокойно и не чувствует никаких проблем, пока не подвергнет организм сильному стрессу или чрезмерным физическим нагрузкам.