Бабская религия о принце на белом коне (СИ) - Рогозина Виктория

Мне удалось взобраться в седло и сесть позади Темного Владыки. Обхватив его руками и прижавшись всем телом к его спине, я размышляла о том, что же будет дальше с нами. Он маме сказал, что женится на мне. Это так мило. Впервые меня радовала подобная новость, хотя обычно я терпеть не могла все хлопоты с мужиками. И уж тем более не задумывалась всерьез о замужестве. Мне вроде и так хорошо было. А теперь⁈ Теперь с таким сильным и надежным мужчиной мне хотелось постоянно быть вместе. С ним было хорошо, надежно и спокойно.

Чувство глубокого умиротворения затопило сознание. Я не замечала ничего вокруг, наслаждаясь близостью любимого мужчины.

Ну что ж, глядя на Бессмертного, понимаю, что если веришь, то ничто не остановит. И я верю, что Кощей вернет меня с того света, мы поженимся и будем жить долго и счастливо. Возможно даже не помрем. Я вздохнула. Что ж, я правда надеюсь, что у нас все будет хорошо. Задумываться о том, что это очередной жизненный опыт⁈.. Нет, я просто снова этого не переживу, не смогу. Я помню бывшего, помню те расстройства, которые были, помню, как он пытался вернуться. В один день, он вдруг вспомнил и осознал, что ему кроме меня никто не нужен, что любит только меня. Я помню тот день. Во мне не осталось тогда никаких эмоций. Ничего. Ни радости, ни любви, ни ненависти… никаких эмоций. И тогда я поняла, что поздно не бывает, бывает просто не надо. Ничего не надо. Так вот. Тогда было не надо. А сейчас очень надо, чтобы счастье с Кощеем продлилось как можно дольше. Лучше навсегда.

— Глава 30 — Ненавистный хрусталь

Вий — жуткий персонаж славянской мифологии.

Имеет способность убивать одним взглядом,

но при этом огромные веки не может

самостоятельно поднять. Обитает в преисподней,

является хозяином подземного царства (по некоторым

источникам Хранитель Душ — иногда именуют Ниам).

Свою «неслыханную» популярность приобрел

по одноименной повести Николая Васильевича Гоголя

Скакать на лошадях пришлось прилично. Надо бы предложить Кощеюшке перекинуть в этот сказочный мир какой-нибудь гольф-кар, или его байк. А то я все свое мягкое и очень «дорогое» место отобью. И так костлявая, а будет еще хуже и по форме табуретки (шутка!).

Но вот вскоре показался и магический остров Буян. Он будто парил в воздухе, подобно летающей тарелке, возвышаясь над синим морем. Водная гладь неспокойными волнами колыхалась, заканчиваясь белой пеной у скалистых берегов. Нижняя часть «летающего» острова удивительным образом переплеталась корнями деревьев, отчего с разных ракурсов фантазия могла предложить-предположить несколько интересных идей, точно Буян держит либо большая черепаха на своем панцире, либо три кита. Так и рождаются легенды, достаточно что-нибудь плохо увидеть, а остальное допридумывать. С учетом репутации Кощея Бессмертного, в чьем царстве парил остров не удивительно, что рождались страшные слухи и догадки. А уж Змей Горыныч помогает страху дополнительно нагнетать.

Кощей величественно взмахнул рукой. Прямо из воздуха соткался безупречно красивый переливающийся радугой в лучах ясного солнца, мост. Очень красивое зрелище, ощущение такое будто мы скачем по радуге к парящему острову. Бессмертный умеет направлять магию в правильное русло. Как вернусь — попрошу меня тоже научить. Послышался грозный рев. Держась за плечи любимого, я задрала голову, устремляя взгляд в ультрамариновое небо. Трехголовый Змей пролетел совсем рядом, выписал полукруг, окидывать взором свои немалые владения, и грузно приземлился на скалистом берегу, рядом с дубом. Ящер рассказывал, что якобы Пушкин именно про этот дуб писал. Не знаю, не знаю, хотя звучит интересно, даже заманчиво, ведь получается, что великий писатель бывал в этом мире и описывал его в своих потрясающих произведениях. А теперь и я часть этого мира! Эх, потешила самолюбие ну и хватит.

— Потерпи немного, — негромко попросил Кощей, пришпоривая коня.

Я улыбнулась. Даже не сомневаюсь, мою проблемку решат. Страшно не было. А чего бояться? Я уже умерла, рядом со мной Бессмертный — все в ажуре. Змей Горыныч нас ждал, задумчиво провожая взглядом.

Мы спешились на песчаном берегу. Ну я просто просочилась сквозь коня, оставшись стоять на земле, а Кощей элегантно спрыгнул. Мы прошли вперед до скалистой местности, ближе к старинному другу чахлика невмирущего.

— Горыныч! — от командирского тона своего возлюбленного я чуть не поседела раньше времени. Аж ножки подкосились, позорище, хорошо хоть никто не видел.

— Кощей, в гости пожаловал⁉

Все три головы мощного туловища повернулись к костлявому моему. Змей выглядел миролюбиво и добродушно улыбался. Горыныч очень любил гостей и с радостью пил чай с баранками и бутербродами с красной икрой. Тупоголовых богатырей он ел лишь в особом случае и не перед друзьями, оберегая психику дорогих и близких людей.

— Ты гроб зачем стащил?

Ух, Кощея Бессмертного, Темного Владыку, лучше не злить. Как-то он сегодня не в настроении. От греха подальше, лучше отдать то, что просят и не перечить. Змей испуганно вздрогнул, головы спешно переглянулись между собой, пытаясь договориться, кто ответ держать будет. Вытолкали крайнюю левую.

— Какой гроб, Кощеюшка? — тихим фальцетом осведомился Змей.

— Раз, — спокойный тон Бессмертного отдавал смертельным холодом и опасностью.

— А-а-а, стеклянный такой⁈ Точнее из хрусталя? — поспешно подключилась средняя голова.

— Два, — строго проговорил Бессмертный, хмуро сдвинув брови.

— Мамой клянусь ара, мы только сейчас поняли, что это гроб, — резко выпалила третья голова с ярко-выраженным кавказским акцентом. И это так мило всегда звучало. Вспомнилось, как в столице все время бросают уничижительные комментарии в сторону приезжих из «средней Азии», жителей гор. Не знаю, не понимаю этого. Во-первых, уродом можно быть любой национальности. Во-вторых, у всех свой колорит, свои хорошие черты. В нашем офисе, к примеру, работал грузчик-узбек: мужчина средних лет, интеллигентный, вежливый, всегда предлагал свою помощь. Как человек, он мне очень импонировал, я старалась помогать в ответ, защищала от нападков в офисе и порой угощала десертиками или шоколадками. А в доме, в котором снимала квартиру, молодой парень армянин работал дворником. Классный пацан: у него своя семья, здесь зарабатывает дополнительную копейку для жены и ребенка, тоже всегда очень вежливый. Я с ним частенько пересекалась утром, когда шла к метро, здоровалась и он всегда отвечал с улыбкой. Поэтому не понимаю, как можно всех грести под одну гребенку. Не люблю ярлыки и стереотипы.

Кощей Бессмертный обернулся к той самой голове, и мягким вкрадчивым тоном, от которого мурашки по коже побежали, уточнил:

— То есть как?

— Мы думали, что алмаз такой тебе доставили, и решили заодно забрать, чтобы депеших своих к нам не отправлял лишний раз, и запрятали на острове.

Темный Владыка вздохнул полной грудью и медленно, очень медленно выдохнув, закатил глаза и произнес:

— Это Герцог, олухи. Вы ее не узнали?

— Узнали, ара, узнали, — крайняя правая голова неистово закивала, остальные дружно поддержали, боясь что если не достаточно убедительны будут, то устроит Кощеюшка «секир-башка». — Просто узнали поздно.

— А ты к нам только по этому поводу? — робким фальцетом уточнили слева. — Чай головы рубать не будешь⁉

— Книга нужна.

— Какая?

— «Именем Мары», — Кощей взмахнул руками, совершая невероятно красивые движения. Его пальцы будто рисовали узоры в воздухе. Непонятная дрожь охватила все вокруг, как маленькое волнительное землетрясение. Змей Горыныч втянул все три головы, а я спряталась за спину Темного Владыки — не знаю, что происходит, но мне страшновато. Неясный гул нарастал, появился душераздирающий свист. Что-то стремительно пронеслось по воздуху из самого леса и замерло перед Кощеем. Я выглянула из-за плеча суженного, и увидела, что это книга. Трепеща страницами, на уровне груди Бессмертного завис толстенный фолиант. Обложка из плотной потертой кожи, украшенной ярчайшими самоцветами замысловатой формы. Камни переливались всеми цветами радуги на свету, заставляя трепетать. На обложке грубо было словно высечено название «Именем Мары».