Зеркало силы (СИ) - Кас Маркус

— Так они сразу же искать его начнут.

— Думаете в первую очередь они его будут искать у меня? — улыбнулся я. — Пусть рыскают по злачным местам, уж на кого, а на меня вряд ли кто подумает.

Рыжий хотел встрять в разговор, но я остановил его жестом. От Новгородского скрыть не получится, но я сам поговорю с мастером воров. Раз уж он не желает парню плохого, будет молчать.

— Ну хорошо, — пристав задумчиво постучал по столу ручкой. — Пусть пока граф Сурмяжников будет спокоен. Единственной его заботой будет убрать свидетеля. Уж извини, — натянуто улыбнулся он рыжему.

Тот равнодушно пожал плечами, показывая что вовсе не боится такой перспективы.

— Только всё же придется устроить небольшой беспорядок… — протянул я, глядя на приметную шевелюру Тимофея и обратился к приставу: — Сможете затянуть оформление? До послезавтрашнего утра?

Заужский возмущенно засопел, ожидая от меня объяснений. Рыжий заинтересованно выпрямился и глядел с предвкушением. Он-то уже понял, зачем мне отсрочивать его поиски, особенно в Тучковом буяне.

— Очень надо, — привел я железный аргумент.

Какое-то время мы с Лаврентием Павловичем мерились взглядами. Мой был холодный и серьезный, а его испытующий и немного недоверчивый. В итоге он понял, что речь идет о сфере, лежащей за пределами закона. И предусмотрительно решил отстраниться:

— Постараюсь. Но если вмешается граф Сурмяжников…

— Предупредите меня и Тимофей тут же окажется на своем месте в камере. Вы же его всё равно в одиночную отвели? Вот никто и не заметит.

— А как вы его выедете отсюда? — пристав тоже оглядел парня, задержавшись на волосах.

— Уж поверьте, сумеем выйти незамеченными, — заверил я жандарма.

Это Заужскому совсем не понравилось и его можно было понять. Знать, что из его участка можно просто уйти, ему было неприятно.

Но перспектива раскрыть еще одно очень громкое дело вынудила пристава закрыть и на это глаза. Тем более ничего дурного в этом не было, мы спасали парня.

— Ну хорошо, — стук ручки ускорился. — Только пообещайте…

Он замолчал, не зная что я должен ему пообещать. Понимал, что задумал я нечто незаконное.

— Я постараюсь, чтобы никто не пострадал, — всё что я мог сказать честно.

Заужский этим вроде удовлетворился, но тяжело вздохнул и устало опустил плечи. Восприняв это как знак, что нам пора, я попросил пристава вызвать сопровождающих и отвести рыжего в камеру.

Когда Лаврентий Павлович вышел, спросил парня:

— Сможешь пройти за пределы участка?

— Смогу, — хмуро ответил он. — Но худо будет. Очень.

— Я буду ждать снаружи и подпитаю тебя, — я не стал врать ему, что с собой есть накопитель жизни.

Но и признаваться в том, что я универсал, пока не торопился. Поймет сам — значит достаточно сообразительный, чтобы посвящать и в другие тайны.

Он кивнул, безоговорочно поверив мне. Это радовало, принял решение и теперь сомнений у парня не было. Меньше проблем возникнет.

Тимофея увели, а я попрощался с приставом и вышел на улицу. Темнота не принесла прохлады, жаркий дневной воздух плотной завесой застыл над городом. Под подошвами плавилось покрытие дорожки, ведущей через сквер.

Я обошел здание и остановился рядом с глухой стеной, за которой находились камеры. Ровно на границе сигнальной сети.

И пока ожидал, то задумался о теневиках. С ними всегда было непросто. Этот дар накладывал сильный отпечаток на личность, если не уследить. Особенно, если использовать теневую магию не во благо, а для темных дел.

Казаринов выбрал для себя государственную службу и занимался интересными задачами, этим обезопасил себя от последствий. Хотя тоже увлекался тенями, что сказывалось на нем.

Царя обучал один из величайших теневиков эпохи. Гора, а не человек. С такой силой воли, что никакой сумрачный зов его не прельщал. Так он называл голоса из мира между светом и тьмой — «сумрачный зов». Вне рангов и правил, хорошо что он был предан правителю и верил в него. Маг такой мощи легко мог сам встать во главе будущей империи, пока Петр еще не набрался силы.

Тимофею, если не пожелает тоже пойти на государеву службу, нужен учитель. А мне что-то подсказывало, что в тайную канцелярию парень не хочет. Поэтому и пошел на крайние меры с экранирующим амулетом и вшил его себе под кожу.

Впрочем, и в теневые убийцы его тоже не тянет.

Ладно, для начала дам ему убежище и дождемся суда. А там видно будет.

Приближение теневика я почувствовал. Рыжий ломился сквозь тени, словно лось на водопой. Магический фон трещал и сотрясался, оповещая всех в округе о его прибытии. Всех, кто мог ощутить магию теней.

Самоучка вывалился передо мной и рухнул на траву, закатывая глаза. Чёрт, переоценил он свои силы!

Я быстро присел рядом и положил руку на его голову, вливая магию жизни. Источник до сих пор не восстановился после оживления той птички в саду, но его хватило чтобы взбодрить этого взлохмаченного и самонадеянного парня.

— Ох! — он тут же сел, удивленно распахнув глаза. — А как…

— Вставай и пошли отсюда, — я подал ему руку и рывком поднял на ноги.

Знакомство обитателей особняка с новым гостем прошло весьма тепло.

Никто особо и не удивился, что я привел еще одного приютского, пусть на этот раз взрослого.

Только призрак предка привычно поворчал, но ему польстило с каким пиететом глядел на него новоприбывший.

Дед сразу же спросил, умеет ли парень играть в шахматы. Прохор посетовал, что тот тощий и его нужно откармливать. Гордей похвастался котятами, а княжна пригласила присоединяться к вечерним сказкам возле яблонь.

Никто не спросил, откуда он взялся и надолго ли.

Тимофей только таращил глаза и с восхищением осматривался. А когда увидел львов, которым я велел подойти, то вообще потерял дар речи и очень долго молчал.

Ужинать мы устроились в саду, среди фонариков и хоть какой-то прохлады от деревьев. Даже лягушки в пруду не голосили, лишь слышались тихие всплески.

Рыжий сразу же напросился в помощники к Прохору и они вместе с Гордеем лихо накрыли стол и принесли все блюда. А слугу усадили отдыхать. Тот, к моему удивлению, совсем не сопротивлялся. Смотрел на обоих приютских с доброй улыбкой.

Когда перешли к чаю и сладостям, я отошел и подозвал дух предка. Достал портмоне и показал ему:

— Узнаете свою работу, Митрофан Аникеевич?

Граф прищурился, разглядывая артефакт и вскинул брови, радостно засмеявшись:

— Ну надо же! Конечно узнаю, я же его для друга делал. Вот славный был человек…

Призрак ординарца больше ждать не стал и проявился, прихватив из меня силу. Я не стал возражать, пусть это и было бесцеремонно. Но дух волновался, так что я ему простил его поступок.

— Сеня⁈ — воскликнул предок и замерцал от неожиданности.

— Митька! — возликовал капитан-поручик и бросился к другу.

Они замерли в полуметре друг от друга, вспомнив, что теперь им не обняться. Но это ничуть не омрачило радость их встречи.

— Как же ты так…

— А ты?

Я улыбнулся и удалился, чтобы не мешать их воссоединению после такой долгой разлуки. Вот и чудесно, пусть оба порадуются. Вдруг это и Митрофана Аникеевича мягче сделает.

Прогулявшись до ворот, я убедился что охранная сеть в порядке. Тут, возле львов, находилась ключевая точка. В случае чего каменные коты могли подпитать её, так что место было самым удобным.

Я «подергал» паутину плетений, проверяя на обрывы или ослабления. Пусть призрак предка бдительно следил за периметром, да и был завязан на его целостность, но предосторожность не помешает.

Шаги Тимофея я услышал издалека. Он не скрывался и не пользовался тенями, чтобы подобраться бесшумно и произвести впечатление. Хороший знак. Того и гляди, своем позабудет о своей браваде.

— Не помешаю? — тихо спросил он, когда подошел.

Взгляд его, полный любопытства, не отрывался от львов.

— Нет, я тут закончил.

— Хотел сказать вам спасибо, ваше сиятельство. За всё. У вас такая славная семья… Они все славные очень, — он смущенно запнулся, но тут же горячо продолжил: — И я ни капли не жалею, что дал вам клятву! Такое увидеть собственными глазами стоит любой цены.