Огневик выиграл.
Взрывное заклинание пробило каменную стену, за которой его противник пытался создать что-то мощное. Последующий огненный хлыст — с пылающим гулом пронёсшийся в сантиметре от его головы — опалил каштановые волосы, и парень, которому было не больше тринадцати, сдался.
Единственная ошибка, которую заметил я, а потом указал и Мастер, — «защитник» использовал не песчаник, а обычный камень.
Его матово-серый, — наверное какой-то собирательный образ «камня» в голове у парня, — цветом напоминал гранит, но проблема была в другом: он требовал больше маны. Всё же проще представить песчаник на песке, чем создать цельную каменную глыбу.
Впрочем, когда парень объяснил, что просто хотел что-то прочнее, чем песчаник, всё встало на свои места.
Он просто не мог представить, что песчаный камень может быть таким же крепким. А расходы по мане себе позволить мог хоть куда: резерв-то у него чуть ли не в пять раз больше моего был, если судить по общей мощи ауры.
А я, хех, мог. Потому что знал: при достаточной плотности даже песчаник становится по-настоящему надёжным.
Аве науке, да…
* * *
Я вошёл в лекционную Исследовательского факультатива, кивнув тому десятку студентов, что уже заняли места в ожидании преподавателя — сухого старичка со спокойным нравом. Это был мой любимый учитель, если говорить о методике преподавания.
Наверное, это из-за того, что его дисциплина по праву считается одной из самых сложных, а значит, и ученики здесь не требовали дополнительных «методов поощрения» в виде криков, угроз и понуканий, к которым порой прибегали молодые преподаватели на первом курсе.
Наш преподаватель был отставным магом, которому исполнилось не меньше семидесяти. Кроме преподавания и работы с формулами, он, по сути, ни во что больше не ввязывался.
Но он был настолько опытен и даже знаменит в узких кругах, что каждый год на его факультатив записывалась почти половина курса.
Вот только сам старик «столько нервов не имел», — и в результате в конце месяца оставались лишь десять человек, отобранных им под себя.
Собравшаяся тут группа — это те люди, с которым я в основном и пытаюсь создать контакт. Связи с (потенциальной) будущей элитой магического мира, теми, кто будет двигать нашу науку, — важная инвестиция в моё будущее.
Даже учитывая, что в среднем их ауры были вдвое мощнее моей. Конечно, это не шло ни в какое сравнение с боевиками, которые на данный момент превосходили бедного Хейста чуть ли не в пять раз…
Но вот мозги… мозги у них были на месте, а огонь к изучению магии исправно горел в их сердцах, создавая нам неисчислимые общие темы для разговоров.
Если бы я перечислял тех, кого (с натяжкой) мог назвать друзьями, то двое из трёх были бы отсюда: Альрик Фейербах и Клара.
Третий, естественно, Готфрид.
Собственно, эту дисциплину я любил даже больше алхимии, ибо как раз в исследовании заклинаний моя чувствительность и исходящий из неё контроль проявляли себя лучше всего. На этом направлении мы изучали основу современной магической системы: заклинания, их конструкции, связь между формулами и конструктами в ауре — и взаимодействие между ними.
На первом курсе мы в основном разбирали теорию.
Работали с «детскими» заклинаниями, которые учат неофиты в самом начале, игрались с отдельными изолированными формулами и их конструктами. Сейчас же мы уже пытались вносить небольшие модификации в более сложные, «взрослые» заклинания.
За год нам предстояло разобраться, какие элементы отвечают за ключевые функции структуры заклинания, как их можно менять и применять для создания новых формул. Хотя, как говорил наш преподаватель, уважаемый Мастер Райнер: «ничего нового вы пока не сделаете».
Как понятно, настолько простые формулы, выводить которые могли ещё маги времён Фламме, просто отброшены в сторону за их неэффективностью. Они просто позволяли нам привыкнуть к работе основой заклинаний, а не просто их применении, а в остальном действительно были почти бесполезны.
А на третьем, как оговорился Мастер Райнер — будем изучать уже магические круги. Геометрические конструкты, что стоят в основании любого заклинания, что хотя бы отдалённо можно назвать «мощным».
Вообще, тут я окончательно вник в то, что называется «заклинанием Новой школы», она же «Современная школа».
На самом деле рецепт прост: вывести в разуме формулу необходимого заклинания, создать маной подходящий конструкт в собственной ауре — и ментально-энергетически соединить эти две структуры. Это отнимает часть маны, необходимой на каст, одновременно «фиксируя» заклинание в ауре мага, требуя на поддержание, очевидно, постоянный приток энергии.
С этого момента маг применяет своё воображение и в границах «концепта» заклинания берёт реальность под свою власть, отдавая за это, опять же, свою ману.
Чем обширнее «область контроля» — тем больше нужно маны, мощи магии для «подавления реальности». То же самое и с «силой концепта».
По словам уже Мастера Грентона — со временем разум привыкнет к формулам и сам будет создавать подходящий конструкт, опираясь на опыт использования отдельных частей цельной формулы. Происходит это, очевидно, не со всей магией, а лишь с самыми часто используемыми заклинаниями. Так что чем маг старше и чем больше его арсенал — тем, очевидно, он опаснее.
А до того момента одна из определяющих характеристик боевого мага, скорость каста, исходит из умения максимально быстро сложить формулу и конструкт в ауре.
Следующий за этим этап — это этап магических кругов, но до этого нам ещё расти и расти…
Лекция сегодня должна была быть посвящена разбору причин нестабильности магических конструкций и методам их стабилизации. Я устроился на своём месте, рядом с Альриком — высоким парнем с вечной лёгкой ухмылкой на губах. Клара сидела рядом с ним, уже листая какой-то учебник, не замечая окружающих.
Пока преподавателя не было, разговоры в зале шли неспешные. Альрик наклонился ко мне:
— Хейст, у тебя как? Чего добился?
Я пожал плечами, вспоминая свои опыты:
— Скорее подтвердил известное. Чувствительность позволяет ловить моменты рассыпания, но стабилизировать без дополнительных якорей сложно. Нужна либо дополнительные магические знаки к структуре формулы, либо ещё одна точка ввода маны в конструкт, чтобы не перегружать всё. Но двойные формулы мы ещё не изучали.
— Всё как в книгах, — протянул Альрик. По голосу было понятно, что он сам пришёл к тому же.
Мы с ним были двойкой признанных «экспертов» среди нашего класса. Клара — тоже на нашем уровне, но в активной социализации замечена не была. Собственно, этаким «лидером» группы вышел Альрик. Мне банально не хватало на такого рода «интриги» времени, а сам он, я это честно признаю, был на полголовы лучше меня в области работы с формулами.
