Рыцарь из ниоткуда. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович

После нескольких дней, проведенных в обществе Бангала и его приближенных, Сварог знал иные тонкости не хуже заправского каторжанина или поседевшего на службе сыскаря.

— С полным нашим удовольствием, — сказал он, — но только ежели первым столяром со своим рубанком…

Достойный был ответ, означавший, что в «тарабарской музыке» Сварог не новичок, и вообще, где на него сядешь, там и слезешь. Судя по глазам верзилы, он эти нюансы оценил соответствующим образом, но зацокал языком:

— Извиняюсь, дяденька, обознатушки… Сами столярами, без подмоги моем ноги… А только уж, не взыщите, белуха вас и в самом деле чистехонько ободрала… Обхождение знаете, а вот росписи нет ни единой… из «тертых болтаев» будете, а?

— Вот именно, — сказал Сварог. — Купец я, уважаемый, из Пограничья. Мы в жизни всякого навидались и нахватались, чего уж там…

— Понятно. А чего тут в одиночку делаете?

— Плыл на корабле с товарами, — сказал Сварог. — Корабль был не мой, я еще на свой не заработал. Шторм. Шлюпка. Выбросило сюда. Дней десять болтался, доел все, что было, хотел за сапоги приниматься, так теперь и сапог нету…

— Ну, придумаем чего-нибудь, — сказал верзила. — Спасибо скажите, что мы вас заметили еще до того, как прошла белуха, а еще допрежь нее просквозил Морской Бегун, чтоб ему утонуть в неглубоком месте, твари бессмысленной… Не годится же бросать живую душу в столь печальном положении, вдруг вы нам да и пригодитесь, мы ребята незатейливые, плаваем себе, куда ветер несет, собираем грошик к грошику… Меня, например, зовут Бунак, я на нашей посудине палубным мастером… Растолковать?

— Не нужно, — сказал Сварог, глядя на него с некоторым уважением.

«Палубным мастером» на пиратском — пираты, никаких сомнении! — корабле именуется начальник абордажной команды. Отнюдь не самая спокойная и безопасная должность, трусам, недотепам и тугодумам на ней делать нечего…

Бунак повернулся к одному из своих, щелкнул пальцами:

— Одолжи-ка попавшему в беду свою шмотку, вы с ним вроде одного сложения… — перебросил Сварогу зеленый кафтан с потускневшими серебряными позументами. — Прикройтесь уж, а то у нас баба на борту, чтоб ее…

«Баба на борту?!» — не на шутку удивился Сварог. Вещь для вооруженного корабля неслыханная. Бывают, конечно, пленницы, захваченные выкупа ради или более легкомысленных целей, но отчего же физиономия у палубного мастера на миг стала такой, словно он одним махом разжевал ядреный лимон? Положительно, что-то за этим крылось…

— Ага, вот именно, — грустно сказал Бунак, заметив его удивление. — Получилось так… А кафтанчик-то на вас и впрямь хорошо сидит, даже по шву нигде не треснул… Совсем другой облик внешнего вида. Разрешите поинтересоваться вашим честным имечком?

Решив не напрягать мозги, Сварог преспокойно бухнул:

— Робинзон Пузо.

— Имена у вас, в Пограничье… — хмыкнул Бунак совершенно спокойно, как и подобает человеку, не знакомому с литературной сокровищницей планеты Земля. — Ну да мы ж их не сами выбираем, родители подсуропливают, иногда вовсе даже не подумавши… Пузо — это, стало быть, не прозвище, а фамилие такое?

— Ага, — сказал Сварог. — Прапрапрадедушка мой, по семейным легендам, славился необъятным чревом, вот незаметно у его потомков это в фамилию и превратилось, так во все бумаги и внесена…

— Ну, что делать. Бывают примерчики и похуже… Садитесь, дражайший Робинзон, пожалуйте в гости, мы ребята незлобивые, а помогать человеку в вашем положении — дело святое… Эгей, навались!

Гребцы приналегли на весла, и шлюпка понеслась к кораблю, на котором начинали распускать паруса. Стоя рядом с Бунаком на носу, Сварог напряженно ждал, когда покажется название — как будто это что-то решало в его положении и хоть что-то могло изменить…

«Клякса», подхваченная ветерком, развевалась во всей красе. Это зрелище не прибавило Сварогу хорошего настроения. Этому флагу он с превеликим удовольствием отыскал бы иное, более непотребное применение, нежели гордо развеваться на свежем ветерке. Шлюпка обогнула корабль с правого борта…

Побуждаемый здоровой подозрительностью, он произнес заклинание, чтобы знать, с чем имеет дело — мало ли какие сюрпризы возможны, мало ли какие морские гнусности могут появиться не только ночью или в рассветных сумерках, но и белым днем…

Корабль остался прежним, это был не мираж, не видение, не иллюзия, созданная легендарной Серой Каракатицей, еще одним крайне отрицательным персонажем фольклора, якобы создававшей детальнейшие образы кораблей с моряками на борту, а потом лопавшей неосторожных жертв кораблекрушения, усевшихся ей на спину в твердой убежденности, что пребывают на борту спасшего их судна…

Корабль был самым обычным — а вот остальное… Действительность превосходила худшие ожидания. Вокруг трехмачтового парусника с двумя пушечными палубами высоко поднимался черный ореол. Самые разнообразные формы и очертания — словно полосы черного полярного сияния переливаются всеми оттенками вокруг верхушек мачт, словно исполинские, причудливые, черные снежинки висят, касаясь нок-реев, словно фестончатые, замысловатые карнавальные гирлянды протянулись меж мачтами (только все они чернее ночи), а палуба укутана облаком серой мглы… Сварог видывал нечто подобное — но не в таких масштабах. Зла и черной магии было хоть отбавляй, хоть ковшом черпай, корабль им прямо-таки пропитан. Его спутники, сидевшие в шлюпке, правда, оказались самыми обычными людьми, никакого отношения не имевшими к мраку. Но сам корабль… Куда это его занесло?

Он торопливо напялил панцирь, это но уже умел. Теперь любой, кому вздумалось бы его прощупать посредством методов, не имеющих никакого отношения к обычным пяти человеческим чувствам, видел бы перед собой среднего жителя Талара, ничем особенным не отличавшегося, никакими магическими способностями не владевшего, недалеким и говорившим чистую правду без малейшей примеси лжи.

Потом он увидел начищенные медные буквы, прикрепленные под утлегарем. И с неслышимым миру вздохом понял, что его положение становится совершенно непонятным, все запутано так, что даже не стоит строить какие-то догадки.

Он хорошо знал это название: «Призрак удачи». Корабль знаменитого Джагеддина, аристократа среди рыцарей удачи, принадлежавшего к первой дюжине. И даже более того — он сам лично спас в свое время Джагеддина в Готаре, когда тамошний барон собирался спалить того на костре в компании какой-то молодой красотки. Помнится, Джагеддин считал себя в неоплатном долгу перед Сварогом, но с тех пор много воды утекло, о Джагеддине кружили самые нехорошие слухи, начиная с горротской кляксы, под которой капитан «Призрака удачи» с некоторых пор плавал, и кончая иными знакомствами Джагеддина, при одном упоминании о коих плевались самые небрезгливые.

Что хуже всего, Джагеддин прекрасно знал имя спасителя — лорд Сварог, граф Гэйр. И наверняка знал, не мог не знать, кем стал в последний год означенный милорд и граф, сколько корон собрал на геральдический королевский скипетр.

Узнает или не узнает? Менять лицо теперь невозможно — эти, в шлюпке, видели его в натуральном обличье, что они скажут и сделают, когда спасенный у них на глазах приобретет совершенно иную внешность? То-то. Что называется, попала собака в колесо — пищи, да беги…

Старательно сохраняя на лице не просто безмятежность, а неприкрытую радость — спасен, спасен добрыми самаритянами! — Сварог проворно взобрался вслед за Бунаком на борт. Следом шустро карабкались остальные. В какой-то миг Сварогом владело неутолимое желание начать все сначала — разжать руки, прыгнуть в море и камнем пойти ко дну. Даже если начнут вылавливать, ничего у них не получится — вряд ли у них есть сети, а если и отыщется парочка неводов, он к тому уже окажется далеко. Лучше уж болтаться по дну морскому голым и босым, чем плыть на этом корабле…

Но после краткого размышления он отбросил эту идею. Корабль, если не смотреть на него особым взглядом, выглядел вполне уютно в качестве временного пристанища. Черный ореол зла — это, конечно, плохо, но, в конце концов, здесь обитают не легендарные титаны, а, если можно так выразиться, среднестатистические черные маги. Сварог сталкивался кое с чем похуже и бывал в местах поопаснее. За борт прыгнуть никогда не поздно…