Великие Дома Империи (СИ) - Бадевский Ян

— Проще перечислить, что не облагается, — рассмеялась девушка.

— Ладно, перечисляйте.

— Личные переводы от других соклановцев, не определённые как оплата услуг.

Мне стало интересно:

— А как это определить?

— Обычно отправители делают соответствующие пометки. Если же у налоговой службы возникнут вопросы, они вызовут вас для уточнения по непонятным транзакциям.

— Но это не касается внутренних переводов по счетам «Транскапитала»?

— Внутренних — не касается, — заверила Эдгарс. — Этим многие пользуются для… хм… оптимизации. Но внешний перевод на ваш счёт легко отследить, а банк-корреспондент, не принадлежащий Ганзе, ответит на любые запросы Великого Дома.

— Даже если этот банк принадлежит другому клану? — хитро улыбнулся я.

— А вот здесь не факт, — подмигнула в ответ Лариса. — Издержки децентрализации.

— Понятно. Что ещё не облагается?

— Репарации и прочие издержки, полученные вследствие победы в войне Родов. Но лишь в том случае, если воевали друг с другом внутриклановые фамилии. Конфликты и победы за пределами Дома Эфы считаются извлечением прибыли посредством силовых решений.

— Грабёж, — назвал я вещи своими именами. — И рейдерский захват.

— Такого нет в Кодексе Эфы! — рассмеялась девушка. — Но, по сути, вы правы. Это легальное ограбление слабого Рода сильным под прикрытием клана. Иногда — по прямому распоряжению.

— Хорошо, — подвожу промежуточные итоги. — Грабёж внутри клана и подарки. Это всё?

— Ну, разные там благотворительные организации, но это вас не касается. Жертвуют-то не вам.

— А что если я получаю доход с казино или ресторана, частично отжатых в ходе боевых действий? Долю я заимел в качестве репарации, но это не одноразовый платёж.

Девушка нахмурилась, вспоминая статьи законов.

Внезапно лицо консультанта просветлело:

— Сама доля, как часть имущества, оценивается и не облагается. Это и есть ваши репарации. А вот последующий доход…

Мне оставалось лишь мрачно кивнуть.

Значит, Эфа выставит мне счёт за обдирание несчастных лудоманов, просаживающих деньги за колесом рулетки и прочими «однорукими бандитами». Надо быть к этому готовым.

— Пять процентов, — задумчиво повторил я. — И так везде? У всех кланов?

Мысль казалась слишком очевидной, чтобы до этого никто не додумался. Поставь налоги меньше, чем у конкурентов, и только поспевай записывать в очередь одарённых перебежчиков.

— У всех, — разрушила мои фантазии Эдгарс. — Раньше проценты плавали, Великие Дома вели между собой экономические войны и переманивали талантливых одарённых. Но в 1965 году, насколько мне известно, было подписано соглашение, и процентные ставки уравнялись по всей стране.

— Баланс, — хмыкнул я. — Точнее, паритет.

— Именно, — кивнула Лариса.

И тут меня посетила свежая мысль.

— Получается, я буду платить с любых официальных заработков от одного до четырёх процентов. А если выйду из клана — тринадцать?

— Верно.

— Спасибо за помощь, госпожа Эдгарс.

— Обращайтесь, — улыбнулась девушка. — И, поверьте, Ганза ваши инвестиции защитит. Ничего, кроме банковских комиссий, вы платить не будете.

— Что радует, — ухмыльнулся я, поднимаясь со своего места.

Теперь мне понятна ещё одна причина, по которой все так рвутся в клан. Если ты нищеброд с зарплатой в сто рубликов, то навряд ли задумываешься об оптимизации налогов. Получаешь свои копейки, пьёшь чачу и не заморачиваешься. Выбился в люди, заработал свой первый капитал? Возникает естественный вопрос, хочешь ли ты платить Дому Эфы больше.

С другой стороны…

Бесплатный сыр только в мышеловке.

Казалось бы, что там один процент, если ты — нижняя ступень иерархии? Ни о чём. Но Эфа может призвать тебя в армию, если возникнет необходимость, взять твоих мехов, запретить сотрудничество с деловым партнёром, если он из другого клана.

Тринадцать процентов — плата за свободу.

Что касается меня, то надо бы выяснить, какой именно процент с меня снимут, и когда в этой реальности подаётся налоговая декларация. Вот этим вопросом и займётся Джан, мой официальный представитель.

Вернувшись домой, я первым делом наткнулся на големов, которые развешивали на террасе постиранное бельё. Действиями ушлёпков руководила Джан. Гог держал пластиковый тазик со шмотками, а Магог аккуратно присобачивал чьи-то джинсы прищепками к верёвке на колёсиках. Погода была ясная, и морфистка решила заняться наболевшим вопросом. Веселье разворачивалось на террасе второго этажа, из которой можно было попасть в гостиную. Я бы и не заметил ничего, но Мгелика восторженно завопила:

— Ухтышка! Големы отжигают!

Детвора ломанулась на террасу, чтобы посмотреть, как бездушные твари справляются с бельевыми верёвками. У Магога получалось не очень хорошо, джинсы дважды упали на пол, но он старался. Гог напоминал каменного истукана с острова Пасхи — его функция выглядела самой простой.

— Он уже три прищепки раскрошил, — сказала Джан, завидев меня. — Но процесс идёт. Думаю, они способны обучаться.

Сразу после этих слов очередная прищепка хрустнула в неумелых лапищах Магога. Впрочем, джинсы уже висели на верёвке, что вселяло уверенность в завтрашнем дне.

За обеденным столом было шумно — мы пригласили новых друзей Феди. Мгелика восхищалась Бродягой, Вася ей робко поддакивал, остальные перебрасывались дежурными фразами. Когда детвора разбежалась, я позвал Джан к себе в комнату и протянул спортивную сумку с деньгами.

— Что это? — девушка с удивлением посмотрела на сумку. — Намекаешь, что я жирная?

— Ты стройная и красивая, — заверил я. — Там ваша с Федей доля. За выполненный заказ.

— А сам Феде не хочешь передать?

Качаю головой:

— У меня тренировка горит. А ещё надо изучить мыслекарту. Скоро в Самарканд, и я хочу прикинуть, что там и как.

— Ладно, — Джан забрала подношение.

— Слушай, — я почесал подбородок. Привычка, оставшаяся с прошлых перерождений. — Не хочешь нанять повара? Или служанку какую-нибудь? Мы это можем себе позволить. А ты сосредоточишься на управлении делами Рода.

— Я подумаю, — проворковала турчанка, неожиданно шагнула вперёд и чмокнула меня в щёку. — Пока мы справляемся с Алисой, но идея неплохая. В доме моего отца было три повара, представляешь?

— Когда-нибудь и мы дорастём.

Обсудить клановое налогообложение я не успел.

Нас прервал мелодичный звонок.

— Это ещё что? — я нахмурился.

— Бродяга поставил новый звонок, — морфистка буквально восприняла вопрос. — Красиво, да?

Переливчатая трель повторилась.

— Бродяга, кто там? — поинтересовался я.

— Очень похоже на курьера, приносившего бандероль, — спокойно ответил домоморф.

Вздохнув, я пошёл открывать.

На пороге действительно стоял прыгун, который ранее доставлял мне клановую корреспонденцию. В руках одарённый держал конверт, запечатанный сургучом.

Я сразу почуял неладное.

Приняв конверт, поднялся к себе в комнату, сломал печать и достал отпечатанное на машинке письмо с размашистым автографом Барского. Мне надлежало погрузиться в сон не позднее полуночи и обсудить детали второго заказа.

Второго заказа, Карл!

Глава 26

Разговор с Барским принёс мне невыразимое удовольствие.

Ночью, пока Гог и Магог свозили книги из хранилища в холл, а Бродяга всё запоминал, я подключился с помощью Джан к сонному конструкту.

Ставки повысились.

Вторым клиентом был тип, работающий на посольство Небесного Края. Тип этот был никем — проходящим стажировку секретарём дипмиссии. При ближайшем рассмотрении выяснялось, что наш герой — двойной агент. Шпионит под прикрытием для азиатов, но скармливает туда устаревшую и ненужную информацию. Зато все самые важные вещи по неизвестным каналам переправляет в Дом Волка, с которым у Трубецких в последние годы не заладились отношения.

Казалось бы, решение очевидно.