Симулятор судьбы 7 (СИ) - "Поток Нейтрино"

— Да, хочу, чтобы они отдохнули как следует, — кивнул я. — После всего, что они для меня сделали… для нас сделали. Хватит. Пусть просто насладятся жизнью.

Маша поставила бокал на столик, задумчиво проговорила:

— Они так гордятся тобой, Сашка. Говорят, ты стал таким… взрослым, ответственным. Только, — она замялась, — беспокоятся немного о твоей личной жизни. Лиза мне рассказала кое-что…

Я вздохнул:

— И что ты думаешь об этом?

— Честно? — Маша покачала головой. — Я сначала решила, что она шутит. Несколько девушек одновременно? И они все… знают друг о друге?

— Знают, — твердо ответил я. — Я никого не обманываю. Каждая из них особенная для меня, каждую я люблю по-своему.

— Но как такое возможно? — В ее голосе слышалось искреннее недоумение.

Я встал и прошелся по просторной гостиной. За панорамными окнами мерцали огни ночного города.

— Знаешь, я сам иногда задаю себе этот вопрос. Понимаю, что для других это выглядит странно, неправильно. Но вот Алиса… она как загадка, которую я все время разгадываю. С ней никогда не бывает скучно. Рада — она понимает меня с полуслова, с ней можно говорить обо всем на свете, она всегда за любой кипиш. Ира… в ней столько искренности и тепла… А Анна Викторовна… — я помедлил, — она невероятно сильная женщина, которая при этом способна на такую нежность, что захватывает дух. И, по правде говоря, в постели она самая офигенная!

— Анна Викторовна⁈ — Маша чуть не поперхнулась вином. — Мачеха Иры? Саша, ты с ума сошел! Она же… вдова криминального авторитета! К тому же намного старше тебя. Боже, как в каком-то безумном сериале…

— Именно поэтому я и говорю о ее силе, — спокойно ответил я. — Да и ненамного старше, если уж на то пошло. Просто она прошла через многое, но сохранила способность любить и быть нежной.

Маша долго молчала, глядя в окно на ночной город. Потом тихо сказала:

— Знаешь, а ведь я в детстве была влюблена в тебя. Наивно, по-детски… Потом случилась трагедия с родителями, твоя семья приняла меня как родную. Я запретила себе даже думать о тебе… так. Уехала в Германию отчасти поэтому — хотела расстояния, времени…

— Маш…

— Нет, дай договорить! — Она резко повернулась ко мне. Ее глаза блестели. — Когда Лиза рассказала про твоих девушек, я сначала разозлилась. А потом поняла, что ревную. И это меня напугало. Ты же мой брат, пусть и не родной… Я не должна чувствовать ничего такого. Все эти годы просто обманывала себя.

В полумраке гостиной, освещенной только городскими огнями за окном, ее глаза казались особенно глубокими. Я осторожно коснулся ее щеки, и Маша прильнула к моей ладони, прикрыв глаза. Время словно остановилось.

— Мы не должны… — прошептала она, но ее тело уже тянулось ко мне.

Наш первый поцелуй был нежным, почти невесомым. Второй — уже более уверенным. А потом все барьеры рухнули. Маша обвила мою шею руками, прижимаясь всем телом. Ее духи кружили голову, а прикосновения обжигали даже сквозь одежду.

Мы медленно поднялись по лестнице в спальню, не размыкая объятий. Каждый шаг, каждое прикосновение были наполнены трепетом первооткрытия. Я целовал ее шею, плечи, наслаждаясь тихими вздохами. Маша дрожала в моих руках, отдаваясь чувствам, которые так долго пыталась подавить.

Когда мы добрались до спальни, в комнате было тихо. Лунный свет пробивался сквозь окно, освещая наши силуэты. Я на мгновение остановился, глядя на Машу. Ее волосы были растрепаны, дыхание сбивчивое, а губы слегка припухли от поцелуев. Она смотрела на меня с тем же желанием, которое я чувствовал в себе.

Одежда падала на пол медленно, слой за слоем. Маша стояла передо мной почти обнаженная, ее грудь тяжело вздымалась, а в глазах читался немой вопрос. Я не дал ей времени сомневаться, притянул ближе, проводя руками по ее спине, бедрам. Наши тела соприкоснулись, и от этого простого касания по коже пробежал жар.

Мы двигались осторожно, но с каждым мгновением становились все смелее. Ее руки скользили по моим плечам, ногтями оставляя едва заметные следы. Мои губы находили чувствительные точки на ее коже, заставляя ее тихо задыхаться. Вначале она будто сдерживалась, но вскоре полностью расслабилась, отдавшись ощущениям.

Все было естественно, без спешки. Мы изучали друг друга, чувствуя каждую эмоцию, каждый вздох. Когда напряжение достигло предела, мы одновременно замерли, прежде чем окончательно раствориться в моменте.

После мы лежали рядом, уставшие, но довольные. Маше не хотелось говорить, нарушать эту тишину. Она лениво водила пальцем по моей груди, а я машинально гладил ее по спине, все еще ощущая тепло.

— О чем думаешь? — тихо спросил я.

— О том, что теперь все изменится… — Она подняла голову, встречаясь со мной взглядом. — И о том, что я совсем не жалею об этом…

Рано утром Маша попросила отвезти ее в квартиру, где она жила с Лизой.

— Мне нужно разобраться с документами, — сказала она, застегивая пальто. — И… с собой тоже.

— Понимаю, — кивнул я.

— Я ведь правда на пару дней только, — прошептала она, касаясь моей руки. — Нужно успеть закончить все дела в Москве.

Возле ее дома мы долго прощались. Маша крепко обняла меня.

— Береги себя, Сашка, — прошептала она, и в этих простых словах было больше чувств, чем во всех возможных признаниях.

По пути домой я думал о том, как удивительно складывается моя вторая жизнь и какие еще сюрпризы готовит мне судьба.

Вернувшись домой, я долго смотрел в потолок. События прошлой ночи с Машей казались нереальными, словно еще одна симуляция. Но это была жизнь, со всеми ее последствиями и сложностями.

— Это не должно повториться, — пробормотал я, поднимаясь с кровати.

Телефон тихо завибрировал, это было сообщение от Алисы: «Доброе утро. Без тебя спать непривычно… Решил свои дела? Когда приедешь в офис?»

«Прости, сегодня с утра важная встреча. Буду позже», — быстро набрал я ответ.

Встреча действительно была важной. Формальным поводом было «уточнение деталей по делу Лазаревой», но я понимал — после ее гибели у следствия появились новые вопросы. Слишком много совпадений: магазин рядом с моим домом, регулярные встречи, и то, что я, несмотря на свой образ жизни, никогда не попадал в поле зрения «убийцы бабников».

Ресторан «Метрополь» в этот час был практически пуст. Отец Рины, Альберт Львович, как всегда подтянутый и строгий, уже ждал за столиком у окна.

— Александр. — Он едва заметно кивнул. — Рад тебя видеть.

Официант бесшумно материализовался рядом со столиком.

— Кофе, — коротко бросил Звездов. — И для молодого человека тоже.

Мы молчали, пока не принесли кофе. Я терпеливо ждал — уже научился этой игре в молчанку. Этим приемом владели все менты, как помнил по прошлой жизни: многие неуверенные в себе люди стараются заполнить тишину и много болтают.

— Прежде всего хочу извиниться, — начал Звездов, отпив кофе. — Мои люди отняли у тебя немало времени с этими допросами по делу Лазаревой. Но ты должен понять — дело было слишком серьезное, мы не могли оставить ни одной непроверенной версии.

— Вы правы, Альберт Львович, — ответил я. — Хотя пришлось отложить несколько важных деловых встреч. Но я понимаю, что такое расследование требует времени.

— Представляешь, — проговорил Звездов и откинулся на спинку стула, — мы столько времени гонялись за призраком. Десятки разрозненных убийств, которые никто не мог связать воедино. Среди них бизнесмены, чиновники среднего звена… Казалось бы, что между ними общего? — Он сделал глоток кофе. — На нас давили сверху. Еще бы, каждый месяц новый труп, а мы только руками разводим. СМИ уже начали писать, что полиция прикрывает заказные убийства. Это дело было как заноза, которую не вытащить. И знаешь, что самое паршивое? Мы даже не догадывались, что ищем женщину. Обычную кассиршу из магазина. А за душой у нее оказались десятки трупов.

— Я читал в новостях, — спокойно ответил я.

— И вот что любопытно. — Звездов сделал паузу. — После каждого убийства кто-то получал выгоду. Бизнес переходил к конкурентам, активы перераспределялись… И тут возникает вопрос. Ты был единственным молодым бизнесменом, кто регулярно с ней общался и при этом остался жив. Как думаешь, почему?