Кто тут хозяйка? (СИ) - Волховец Вера
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Как? Как она вообще могла умереть? У неё же было на редкость крепкое здоровье.
Строго говоря – у меня-то и была только она, и больше никого из родни, потому я и говорила, что это “я её похоронила”, хотя, конечно, на похоронах было полно народу. В конце концов, до последнего дня жизни она работала в школе. Учила детишек ботанике. Ну, в то время, как не ругалась с деревенской фельдшерицей. Та ужасно не одобряла “народные методы лечения”, которые распространяла в народе бабуля. Правда, когда племянничек заболел пренеприятным современным вирусом, и фельдшерица пришла к моей бабуле за отваром.
И нужно сказать, встал тот племянничек на ноги довольно быстро…
Ох, я и сама сейчас себя уболтаю, что бабушка была ведьмой…
Но ведь откуда-то взялись эти сказки в моей голове. Про неведомые миры и волшебство, что любит рабочие руки. Таких сказок я не встречала абсолютно нигде. Ни в одном сборнике сказок. А я ведь искала…
В назначенный час, когда комнату затопили вязкие серые сумерки, босая и в одной только семишовной рубахе с медной монетой, зажатой в кулаке, я шагнула внутрь двойного кольца, начерченного мелом.
Самое главное в этой ситуации – не чувствовать себя дурой!
Но верить в волшебство оказалось веселее!
Зажигаю свечи, медленно шагая вдоль круга.
“За серебряной рекой, за высокою травой, за зеленою змеей
Путь к воротам красным до страны прекрасной…”
Думала, придется читать заклинание с листа, а с дури – так часто перечитывала его за этот день, что заучила назубок.
“Я плачу монетой черному паромщику,
Чтобы переправиться с берега на берег.”
Монета падает в воду, почти беззвучно, без лишних брызг.
“По траве высокой я иду босая,
Оставляю тропку той, что призываю”.
Прохожу из широкого круга в малый. Заканчиваю линию, опускаюсь на колени, поднимаю деревянную чашу на уровень глаз.
"Предлагаю змею воду ключевую,
Пусть сегодня слышат мертвые живую" .
Ставлю чашу на пол, так, что внезапно выглянувшая луна отражается в воде, будто серебряный зрачок черного глаза.
Капля моей крови из проколотого ведьминой иглой пальцем, падает в воду, и будто якорь уходит на дно, почти не растворяясь.
“Красные ворота отворятся красным,
Приди ко мне, Татьяна, из страны прекрасной”.
Дурацкий стишок. И кто его сочинил? Такое ощущение, что какой-то едва-едва научившийся рифме первоклассник. И все же, закончив последние действия по ритуалу, я совершенно по-девчоночьи закрыла глаза, окунула руки в чашу с водой.
Ставшей слишком холодной для этой теплой ночи…
Мокрыми пальцами протерла глаза. Затаила дыхание. Я сидела спиной к проходу, я должна была ждать.
Чего ждать?
Долго ждать?
Может, уже не надо ждать?
Я все-таки где-то накосячила, и…
– Надо же, как ты выросла, Марь,– ворчливо кашлянули за моей спиной, – даже ворожить начала.
Голос звучал так уютно, так знакомо, что аж мурашки по спине побежали.
Ну все. Несите тысячу платков! Сейчас я смою весь этот мир своими слезами. Потому что – когда живые мужики уходят от тебя навсегда, это, конечно, грустно, а вот когда возвращается на одну только ночь дорогая бабушка, самый родной человек на свете…
Это, несомненно, другое. Тут и порыдать не стыдно!
– Ну-ка, ну-ка, поворотись-ка, внучка. Дай посмотреть на тебя.
Сколько помню наши мифы – поворачиваться на оклики мертвых не рекомендовалось. Но то на Земле. Там и спиритические сеансы выглядели как-то жутковато. В Велоре и смерть внезапно оказалась “прекрасной страной”, и процесс общения с мертвыми был для ведьмы – обычным делом, если судить по тому, как легко и просто Отрада мне это присоветовала.
Да и никак она от этого не предостерегала. От кучи всего другого – очень даже. Типа “не становись спиной к окну”, “не мой вечером голову” или “не черти круги на камне”. А вот от того чтобы повернуться к бабуле лицом – не было такого. Так что я повернулась. Уж очень хотелось.
Бабушка была…
Такой, что слезы, которые я старательно старалась сдержать, так и хлынули из глаз.
Такая, какой я её и запомнила.
Не худая, скорее – крепко сбитая, с коротко стриженными, вечно вьющимися волосами, в тяжелых квадратных очках.
Длинная юбка краем нашитой на подол бахромы подметала пол. Темные глаза как всегда глядели так, что сразу ясно – бесполезно врать, что ты к варенью не притрагивалась. И рот. Ехидный рот – самая любимая часть моего наследства.
Все и отличия от живого человека – живой человек обычно не такой голубой, и не просвечивает.
– Ишь ты, подишь ты, – бабуля подбоченилась, глядя на меня с искринкой во взгляде, – посмотрите, какие нынче ведьмы стали мокроносые!
– Да ну тебя, ба! – натурально рассердилась я и потянулась вперед. Еще заранее не зная, что мне будет что нащупать, но ощущая это каким-то восьмым или десятым чувством. Мы встретились на границе наших кругов. Я врезалась носом – в мягкое плечо, так знакомо пахнущую кардамоном и сушеной ромашкой шаль. Я уткнулась в мягкую ткань, обвила бабулю руками. Зажмурилась, ощущая, как внутри меня все ходит ходуном.
Вспомнила бабушкины пироги. Нет, они не были мягкими и воздушными, как обычно бывает в сказках, напротив, они почему-то всегда были суховаты и жестковаты, но неизменно – рыбный бабулин пирог шел на ура, а вот магазинные булочки всегда мне казались какими-то ненастоящими.
Вся моя жизнь казалась сейчас ненастоящей. Лишь прелюдией перед моим путешествием в этот мир.
– Марья, Марья, – теплая бабушкина ладонь пробежалась по спине, – ты хоть знаешь, что в Велоре не принято оплакивать умерших? За них принято радоваться, ведь там, куда они ушли – нет человеческих глупостей.
– А кофе есть? – брякнула я неизвестно зачем, – потому что если в этой вашей “прекрасной стране” нет кофе – она никуда не годится!
– Кофе есть, – усмехнулась бабуля, – все что хорошее – все есть.
– Ну тогда ладно, – фыркнула, хоть и сквозь слезы, – если там есть кофе, я за тебя спокойна.
Отстранилась, вернулась в центр круга, уселась на пол по-турецки. Бабуля не стесняясь уселась напротив меня, явно ожидая моих вопросов.
А у меня их столько в голове гудело… Ох!
– Значит, ты – ведьма, ба? – вопрос прозвучал даже слегка обвиняюще. Ну да. Столько лет, и ведь ни словом не обмолвилась…
– А мы начинаем с очевидных вопросов? – бабушка хитро-хитро прищурилась. – Ты же уже все поняла, что да, Марь. Да. Ведьма. Была когда-то. Скажем честно – неважная.
– Неважная? – удивленно вскинула брови я.
– Ну, да, – ба развела руками, – мы с сестрой странно разделили между собой магию. Я – могла открывать чудо-двери, но в любых других чарах была слаба. Улия – напротив. Ни единого портала не смогла в своей жизни открыть, даже на соседнюю улицу. А тебя-то как в Велор унесло, Марь? Ты же до шестнадцати так ведьмину книгу на чердаке не увидела.
– Я… Это…
По старой детской привычке, сознаваться бабушке в том, что надралась до зеленых дракончиков и белых шинолл – и каким-то мистическим образом умудрилась вместо двери в свою квартиру открыть дверь дома Матильды ди Бухе…
Ключевое и самое опасное в этом рассказе, разумеется, слово “надралась”. Хотя я и точно знаю, что с нашей почтальоншей они далеко не всегда холостой кофе распивали…
Но во мне еще была жива та девчонка, которую за большие косяки гоняли по селу большим таким крапивным веником. Правда в итоге повисший в воздухе вопрос вдруг сделался риторическим.
– И ведь как же ты, оказывается, хороша, моя Марь, – бабушка прищурилась, как-то по особому на меня глядя, – посмотри-ка. Будто и за себя и за мать огребла. Поздние ведьмы – редкость, но видать, судьба у тебя была такая, долго зреть, чтобы ярко расцвести. Умница моя.
– Так, ба! – я шумно выдохнула, стараясь удержать внутри себя радостно подпрыгивающую зайчиху. – Я ведь тебя не просто так призвала. По делу. Давай сначала вопросы решим. А потом поговорим. До рассвета ведь можно будет.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Похожие книги на "Кто тут хозяйка? (СИ)", Волховец Вера
Волховец Вера читать все книги автора по порядку
Волховец Вера - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.