Сто баллов удачи (СИ) - Го Александр

Чем ближе я подходил, тем яснее становилась картина разрушения. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что в Ланше побывали демоны.

Главным сейчас было другое: как подойти незаметно и понять, остались ли там ещё эти твари.

Меня пронзила мысль о той засаде, которую я застал в ржавой клетке. Демоны набросились на рыцарей посреди дороги, вынырнули из своего дымного инвиза или телепортов… Что там у них на самом деле пока непонятно.

По идее, они могли устроить такую же засаду прямо сейчас, поджидая любого, кто осмелится приблизиться. А ещё даже Артур озвучивал догадки, что демоны как-то чуют врага на расстоянии, ощущают его присутствие. Как-то же они быстро переключились с Ривы на рыцарей?

Идти по открытому тракту казалось опасной затеей. Немного подумав, я всё же свернул с пыльной колеи, шагнул в высокую траву и пошёл так вдоль опушки леса, используя естественные укрытия.

Я добрался до окраин. Один из домов выглядел целым, не сгоревшим, хотя и заметно потрёпанным и, видимо, разгромленным внутри. Можно попробовать заглянуть и осмотреться.

Осторожно, стараясь не наступить на что-то скрипучее или хрупкое, я проскользнул внутрь. Обе двери в сени и в дом оказались распахнуты — недобрый знак. В проёме я замер и простоял так не меньше минуты, прислушиваясь к звукам вокруг — мёртвая тишина.

В доме царил беспорядок. Разбросанная утварь оказалась покрыта тонким слоем чёрной сажи и пыли, нанесённой с улицы.

Осмотреть быт через интерьер не успел, вдруг сквозь тишину услышал негромкие, приглушённые звуки. Разговоры. Откуда-то снизу. Из погреба.

Это точно были человеческие голоса.

Взгляд заметался по полу. В углу кухни я нашёл люк, опустился на колени рядом. Тяжёлая деревянная крышка, пыльная и грязная, поддалась легко. Я приподнял её ровно настолько, чтобы просунуть голову и заглянуть.

Из глубины пахнуло сыростью и затхлым воздухом. Тусклый, мерцающий свет лучины освещал небольшое пространство. В нём, прижавшись друг к другу, сидели люди. Чумазые, с лицами, искажёнными страхом и напряжением. Мужчина, женщина и двое детей — мальчик и девочка. Их глаза, широкие от ужаса, были устремлены на приоткрытый люк.

Мужчина и глава семьи, был сам по себе крепким, но сейчас от страха и усталости казался бессильным и съёжившимся. Его руки дрожали, обнимая жену и детей. Женщина тихо плакала, уткнувшись лицом в плечо мужа. Дети цеплялись за полы родительской одежды.

В погребе было кое-что странное. Стены земляные, как и положено обыкновенному погребу, но кое-где из них выступали глыбы белого камня — необработанного, грубого, но безошибочно узнаваемого по своей фактуре. Такой же камень я видел в руинах Сталрока. От этого зрелища по спине пробежал холодок.

Что связывало этот обычный деревенский погреб с древними руинами недобожка, с которым у меня сейчас, вообще-то, действующий договор?

Я приподнял крышку ещё, но ненамного, чтобы не испугать их сильнее. Тусклый свет проник в погреб, высветив бледные лица. Говорил я негромко, спокойно:

— Всё в порядке. Я пришёл помочь. Смотрите: я человек, не демон.

Мужчина вздрогнул, его взгляд стал чуть менее диким. Он тихо откашлялся, его голос звучал хрипло:

— Кто… кто ты такой? Как ты сюда?.. Они ещё тут. Прошу — уходи. Или лезь внутрь, но закрой крышку. Не зови беду.

Я коротко кивнул и без промедления спустился в погреб, плотно прикрыв люк над собой. Внизу пахло сырым деревом, пылью и страхом. Мужчина наблюдал за мной настороженно, но без вражды. Его глаза в полумраке блестели испугом и усталостью. Неподалёку от семьи на земле лежали лучины.

— Сколько вы уже здесь? У меня есть вода и немного еды… — начал я, но он перебил:

— У нас всё есть. Я пару раз выбирался в дом… — Он осёкся, сжал челюсть. — Моего брата… они убили. На моих глазах. Растерзали. Эти твари… их было с десяток, не меньше. Но я уверен: часть осталась.

— Сколько? Часть осталась? А остальные ушли?

Я говорил быстро, по делу — каждая крупица информации могла спасти нам всем жизнь.

— За две вылазки видел троих. Остальные, возможно, прячутся, выжидают, но мне кажется, что ушли. Есть и соседние деревни. Похоже, они не могут лезть в наши погреба — и потому стерегут нас. Мы здесь как в осаде, понимаешь?

Демоны и боятся подземелий… Ирония. Или, может, дело в этих камнях?

— Я вам помогу, — сказал я твёрдо, хотя внутри всё сжалось. Слишком многое зависело от меня. — Вы не слышали, есть кто-то ещё в живых? В других домах?

Мужчина покачал головой.

— Прошлой ночью крики были. Близко, совсем. Кто-то звал. У нас хоть припасы есть… А у остальных? Если кто и выжил, все сидят в погребах, молятся, чтобы их не нашли.

Я поднялся — выпрямиться в полный рост здесь проблематично — подошёл к выступу — глыбе камня в стене. Провёл по ней рукой. Тёплый… нет, просто не ледяной. Шепнул почти неслышно:

— Сталрок?

Тишина. Камень не ответил. Казался обычным, неподвижным. Мёртвым.

— Что такое Сталрок? — спросил мальчишка, взглянувший на меня из детского любопытства сквозь страх.

— Это… — Я искал, что ответить. — Это бог, веру в которого я несу людям. Он нам поможет. — Затем посмотрел на главу семьи. — А вы не знаете, откуда здесь эти камни?

— Всегда были, — ответил он прямо. — Наверное, руины какие-то. У нас это обычное дело. Мы вон когда поля некоторые вспахивали и не такое находили.

— Ладно, как станет безопаснее, я вам скажу, — произнёс я твёрдо и обвёл успокаивающим взглядом всё семейство.

Женщина посмотрела на меня — в её глазах вспыхнула тусклая, но живая надежда:

— Спасибо… кто бы вы ни были.

А вот её муж — смотрел иначе. Он снова кивнул, вежливо, по-мужски, но в его лице сквозило неверие. Ни в богов, ни в меня. Он просто держался из последних сил.

Я вылез наружу. Что ещё я мог им сказать? Чтобы сидели тихо и не высовывались? Они это прекрасно понимают лучше меня самого. Спустя более чем трое суток они в тяжёлом положении, а никто из «великих» героических героев короля, будь они неладны, так и не явились. И всё это в такой близости к столице… Позорище.

По идее, даже если демонов больше трёх, я мог бы использовать погреба как укрытия. Выбираться, наносить удар и исчезать обратно под землю. Партизанская война, на крайний случай. Хотя может быть идея и не очень…

Я не знал: могут ли они призвать подкрепление, действительно ли их осталось трое, и так ли надёжны эти погреба? Рисковать людьми позволить себе не мог, но и бездействовать тоже.

Я не чувствовал в себе уже былого пацифизма и неприятия насилия. Даже после убийства того рыцаря достаточно быстро пришёл в себя и смирился, что я теперь тоже убийца. Он столкнулся с неизбежным, и не только потому, что сам по себе был свиньёй, но и потому, что встал на пути между мной и моей свободой. Он мог просто и дальше валяться в грязи, но нет же…

Немного подумав, я понял, что, если кто-то из мирных в этой деревне пострадает по моей вине, мне будет погано и достаточно долго, но и такое пережить можно…

Будь возможность, я бы сходил за подкреплением. Но где его искать? В соседних деревнях? Даже если найду Артура или рыцарей, меня просто свяжут, а на все мои слова о Ланше, скорее всего, наплюют. Сам Артур не особо-то и охотно отреагировал тогда на слова старосты Ривы, про беду в Ланше.

Итак, предположительно три твари. У меня практически нулевая боевая подготовка и странное невесомое оружие. Не самоубийство, конечно, но риск немыслимый, стоило только вспомнить, как рогатые рвали и резали рыцарей — здоровых мужиков в броне, обученных воинов.

Аккуратно, стараясь не шуметь, я вышел из дома. Вечерние сумерки сгущались, а полуразрушенная деревня казалась ещё более мрачной.

Ни звука. Ни движения. Только ветер шевелил кучи пепла среди обгоревших балок.

Я остановился посреди улицы. Глубоко вздохнул, собираясь с духом. Протянул руку. В воздухе замерцало, и в моей ладони появился меч — чёрный, без веса, сотканный из тени. Другая рука подняла щит — такой же невесомый, угольный.