Системный Творец (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

— Он всё знает, Максик! — прошипел Клейн, делая ещё шаг. Его головорезы разошлись чуть в стороны, готовясь взять меня в клещи. — Знает, что это ты со своей каргой-старухой архив вскрыл! Знает, что из-за тебя сорвалась сделка! Сделка, которая должна была принести моему патрону, лорду Вернону, огромные деньги! И мне, конечно, тоже!

Он почти выкрикнул последние слова, и слюна брызнула из его рта.

— Из-за тебя мне теперь приходится бежать из этого говняного городишки, как крысе! Капитан Горст уже разослал приказ о моём задержании! Мои старые связи пока помогают, но это ненадолго! И я не уйду просто так. О, нет.

Он остановился, и на его лице появилась уродливая, торжествующая улыбка человека, который уже принял решение и знает, что ему нечего терять.

— С Орна я свое возьму. У него ничего не осталось, кроме жалкой жизни, и я её заберу. Медленно. Чтобы он понял, за что. А с тебя… С тебя я возьму всё просто потому, что ты посмел встать у меня на пути!

Его рука резким движением выхватила меч из ножен.

— Убить его!

Глава 19

Приказ Клейна прозвучал как щелчок взведённого курка. Двое головорезов, будто срываясь с цепей, рванули ко мне. Их движения были резкими, слаженными, отточенными в уличных драках и подлых нападениях. В их глазах не было ни страха, ни сомнений — только тупая уверенность хищников, загнавших дичь.

Мир сузился до пыльной улицы, до трёх пар ненавидящих глаз. Мыслей не было. Был лишь чистый, обжигающий адреналин и холодная ясность, наступившая вслед за ним. Моё тело, всего только недавно переродившееся в горниле «Посвящения», отозвалось само.

Первый головорез, широкоплечий детина с обезьяньими руками, замахнулся массивной окованной железом дубинкой. Раньше я лишь мельком увидел бы движение и получил по голове. Теперь же все было иначе. Я видел как напряглись его мышцы, как сместился центр тяжести, как дубинка пошла по короткой, мощной дуге, рассчитанной на то, чтобы раздробить кость. Моё собственное тело уже двигалось — не назад, а вперёд-вбок, сокращая дистанцию. Удар дубинки со свихом пронесся в сантиметре от моего плеча, и я почувствовал ветер от него.

«Закалённая Плоть». Это было не просто уменьшение усталости. Это было глубинное понимание своей собственной физики, мышечный интеллект, о котором я и мечтать не мог. Я не думал — я действовал.

Второй головорез, подвижный и жилистый, с двумя короткими клинками в руках, попытался воспользоваться моментом и зайти сбоку. Но мой топор был уже в движении. Не «Боевой Размах» — ведь даже в такой ситуации я помнил про конспирацию, да и против троих это было бы самоубийством. Просто короткий, точный рубящий удар снизу-вверх. Сталь встретилась со сталью — я парировал удар правого клинка, а левый лишь цокнул по моей новой, прошитой невероятно плотной, почти стальной, древесиной, кожаной кирасе, оставив царапину. Сила удара отдалась в руке, но не оглушила, не опрокинула. Всего пара процентов к сопротивлению физическому воздействию от нового уровня Пути Закаленного Тела ощущались как железная уверенность в каждой клетке.

Я отшатнулся, создавая дистанцию. Клейн наблюдал с довольной ухмылкой, всё ещё не вмешиваясь, уверенный в победе своих псов.

Дубинщик, разъярённый промахом, ринулся на меня снова, издавая низкий рёв. Он был силён, но неповоротлив. Идиот даже не заметил, что я специально отступал к груде пустых бочек у забора.

— Хватит с ним возиться! — просипел Клейн. — Прикончи его!

Дубинщик занёс руку для сокрушительного удара. И это была его ошибка. Его защита на мгновение открылась.

Сейчас!

Мысленная команда сработала мгновенно. «Меткий бросок!»

Это было странное ощущение. Не просто замах и бросок. Вся сила тела, весь импульс, всё сконцентрированное намерение словно перетекли в руку, сжимающую топор. Мышцы запястья и предплечья сработали с ювелирной точностью, придав оружию не только силу, но и идеальную ориентацию в пространстве. Топор вылетел из моей руки, превратившись в сверкающий стальной диск, и сочным, костным хрустом вонзился в незащищённую шею дубинщика.

Он замер, его глаза округлились от непонимания. Из его горла с ужасным бульканьем хлынула кровь. Головорез сделал шаг, потом ещё один, и рухнул лицом в пыль. Дубинка с грохотом покатилась по камням.

Критическое попадание. +5%. Сработало.

Но триумф длился меньше секунды. Я остался без оружия. А второй головорез, видя своего напарника мёртвым, не отступил. Его глаза загорелись не страхом, а яростью. Он издал боевой клич — низкий, гортанный звук — и на его клинках вспыхнуло тусклое, багровое сияние.

Системное умение. Опасное.

— Порву на куски! — закричал он и ринулся вперёд.

Его движения стали резче, быстрее. Клинки засвистели в воздухе, плетя смертоносную сеть. Я отскакивал, уворачивался, чувствуя, как лезвия рассекают воздух в миллиметрах от кожи. Один клинок чиркнул по моему предплечью, разрезав кожу и мышцу. Боль, острая и жгучая, пронзила руку. Но что было хуже — из раны тут же повалил лёгкий, зловонный дымок. Яд! Его умение отравляло клинки!

Я откатился назад, прижимая рану. Кровь сочилась сквозь пальцы, а в теле начинала разливаться странная, парализующая слабость. Головорез приближался, его ухмылка становилась всё шире. Клейн одобрительно хмыкнул.

Паника, холодная и липкая, попыталась сжать моё горло. Без оружия, с отравленной раной, против вооружённого системным умением противника… Идеальная ситуация для гибели.

И тут в моём сознании, прямо поверх боли и страха, возникло иное ощущение. Тонкое, едва уловимое потягивание. Как будто за невидимую ниточку дёрнули прямо за душу. Это был не звук, не образ. Это был чистый импульс, кристально ясный и наполненный. Мимио.

И вместе с этим импульсом пришло понимание. Та самая нить, что связывала нас, была не просто метафорой. Она была продолжением свойства топора — «Невозможно выбросить». Система, в своей бездушной логике, не позволяла потерять ключевой инструмент. И эта связь была обоюдной. Если я не мог дойти до топора… то топор мог вернуться ко мне.

Головорез уже приготовился к финальному удару. Багровый свет на клинках вспыхнул ярче.

У меня не было времени на раздумья. Я мысленно ухватился за нить, за то ощущение связи, что шло от сердца к топору, валявшемуся в двадцати шагах от меня, рядом с мёртвым дубинщиком. Я потянул её изо всех сил, не физической силой, а силой воли, отчаянным, яростным желанием.

И произошло чудо.

Топор на земле дёрнулся. Лезвие, залитое кровью, блеснуло на солнце. И затем он сорвался с места и помчался ко мне по воздуху, словно притянутый невидимым магнитом. Он летел рукоятью вперёд, точно и плавно, словно его запустила самая мощная в мире рогатка.

*Тук.* Твёрдая, успокаивающая тяжесть дерева и стали легла мне в ладонь точно в тот момент, когда отравленный клинок уже начинал своё движение вниз.

Ухмылка головореза сменилась шоком и непониманием. Его мозг отказался обрабатывать то, что он только что видел. Этот миг замешательства стал для него последним.

Мой ответ был молниеносным. Я не стал замахиваться — я просто, с силой, которую дала мне «Закалённая Плоть», и с яростью, ткнул обух топора ему в горло. Хрящ хрустнул. Он захрипел, глаза закатились, и он рухнул на землю, зажимая шею руками, беспомощно дергаясь в предсмертных судорогах.

Я стоял, тяжело дыша, с топором в руке. Рукоять пульсировала тёплой, живой вибрацией — Мимио ликовал. Боль в руке была адской, а яд медленно разливался по телу, но я был жив. Я победил.

Я поднял взгляд на Клейна.

Он стоял, окаменев. Его багровое лицо побледнело, а глаза вытаращились от чистейшего, неподдельного ужаса. Он видел, как его проверенные бойцы, вооружённые системными умениями, были повержены за считанные секунды. Он видел, как топор сам прилетел ко мне в руку. Для него это было не системным свойством, а чистейшей магией. Колдовством.

— Ч… что ты за монстр? — выдохнул он, и его рука с мечом задрожала.