Обожаемый и осуждаемый (СИ) - Кас Оксана

Ранним утром они выехали в магазин традиционной одежды. Это был достаточно просторный салон, выглядевший как современный бутик. Его открыли пораньше, специально для съемки. Парням на запись расскажут немного об одежде, правилах и особенностях ее ношения. Для Шэня и Ноа — особенно актуальная информация. Лекцию проводил сам хозяин бутика — мужчина лет шестидесяти.

В Корее, кажется, никто не ходит в традиционной одежде постоянно. Вот в Японии людей не удивить проходкой в кимоно, носят их не только по праздникам и не только туристы. С другой стороны — в России даже на важные семейные события никто не будет надевать сарафан и традиционные рубахи с вышивкой. А в Корее как минимум родители невесты и жениха на свадьбе своих детей выбирают традиционную одежду. Малышей на первые праздники почти всегда наряжают в ханбок, даже у австралийца-Ноа есть детская фотография в таком наряде (по его словам, это был единственный раз, когда он его надел). Во многих семьях традиционные костюмы держат для проведения обрядов поминовения. В доме Хару ханбок есть и у бабушки с дедушкой, и у мамы с папой. У Хару был детский, но сейчас он мал даже Хансу. Теперь, видимо, появится новый.

Тот тип одежды, который продают в магазинах готовых ханбоков — это условная церемониальная одежда, но, точнее будет сказать — праздничная. Она красивая, обычно достаточно яркая, без заметных указаний на то, для какого события ее сшили. Нередко она даже нарушает традиции. Например, у замужних женщин воротники должны быть пурпурными, а у матерей сыновей должны быть голубые манжеты. Но в современной готовой одежде все эти правила радостно игнорируются. Если кто и знает об этих правилах — игнорируют в угоду красоте. Да что там обычные люди? Даже в исторических дорамах не всегда соблюдают эти нюансы.

— В нашей традиции красивыми считали контрастные сочетания, — рассказывал хозяин магазина, — Синий и красный, лиловый и зеленый, голубой и оранжевый, — сочетания могут показаться странными, но именно так одевалась молодежь. Молодые парни предпочитали яркие или пастельные оттенки, женатые мужчины — приглушенные, темные цвета. Молодежь крепила на пояса и ленты воротника подвески, бусины, кисти, самодельные фигурки, взрослые ограничивались одним оберегом, и то не всегда. Раньше простолюдинам было запрещено отбеливать ткань, поэтому белоснежные элементы одежды могли себе позволить только дворяне. Даже для траурных церемоний надевали ханбок из небеленого полотна, то есть сероватый или бежевый. Сейчас траурным считается черный, но это дань моде, а не традициям.

Хару слушал все это вполуха — бабуля уже успела ему все это рассказать. Поэтому он высматривал среди образцов то, что более-менее подходило под определение «церемониальной» одежды. Ему нужен белый воротник на чогори и, желательно, турумаги. Чогори — это что-то среднее между курткой и рубашкой. В современном мире — скорее рубашка, хотя раньше чогори шили не только с подкладкой, но даже простегивали ватой или мехом. Турумаги — это верхняя накидка, такой халат примерно до середины икры. Он считается предметом гардероба взрослого, женатого мужчины, но еще и является показателем статуса и места в семье. Проще говоря, Хару он нужен, потому что он содержит старших. По этой же причине ему можно носить одежду темных оттенков, хотя жены у него пока нет. Но турумаги — это не принципиально, можно потом отдельно купить… или заказать, тогда можно даже вышивку добавить.

После своеобразной лекции они начали сами выбирать себе одежду. Хару сразу направился в ту часть зала, где все чогори имели белый воротник. На самом деле, людей, чьи предки обладали дворянским титулом, достаточно много — его ведь можно было купить. Среди них немало тех, кто очень гордится этим высоким происхождением. Настолько, что всячески пытается его подчеркнуть. Хару, в некотором роде, тоже из таких… просто им движет не желание «пустить пыль в глаза», а перспектива объяснять бабуле, почему он выбрал именно «это». Поехать с ней было бы проще — так бы он точно не ошибся в цвете, но на съемку брать бабушку не разрешили — да, Хару спросил.

— Вы мне напоминаете одного моего старого знакомого, — внезапно сказал хозяин бутика, подойдя к Хару…

Хару тяжело вздохнул: кажется, сегодня он впервые столкнулся с теми, кто знал другого его прадедушку — отца бабули.

Со стороны иногда может показаться, что у бабушки не сын, а дочь. Просто папа больше похож на дедушку, от бабули он почти ничего внешне не унаследовал. Но мама… они очень похожи, несмотря на отсутствие общих родственников. У Хару гены родителей достаточно сильно перемешались, да и на мужском лице мягкие черты мамы «заиграли» несколько иначе. Почему-то Хару при этом очень похож на отца бабули. На некоторых фотографиях его внешнее сходство с прадедушкой настолько сильное, что даже жутковато.

Семья бабули была очень традиционной. По ее же словам, они иногда даже «перегибали палку», постоянно повторяя всем вокруг, что смогли сохранить культуру родной страны во времена японской оккупации. Семья дедули в этом плане попроще, к слову. Сохранение культуры — хорошо, но цепляться за прошлое глупо, нужно идти в ногу со временем. Как бы там ни было, но семья бабули даже называлась поюджа — «обладатели наследия». Это государственный статус, который дают отдельным людям или целым семьям, если те хранят какие-то традиционные особенности корейской культуры. Например — знают секреты старой кулинарии, умеют проводить определенные обряды, изготавливают посуду или бумагу, как в старину. Семья бабушки просто знала обряды. У них была какая-то земля, дома — богачами не были, но и не бедствовали. Единственный брат бабули погиб бездетным, а прадедушка Хару предпочел завещать все имущество семьи дальнему родственнику по мужской линии, а не родной дочери — вот насколько патриархальной была ее семья.

К собственному прадедушке, на которого он так похож, Хару не испытывал теплых чувств — судя по некоторым оговоркам бабули, он был знатный… даже сложно подобрать вежливую формулировку. Скажем, — тиран. У него в доме была традиция — жена мыла ему ноги, когда он приходил домой. Хорошо хоть не волосами вытирала. Бабуля, когда вышла за дедушку, была очень удивлена, что так делается не во всех семьях — в ее представлении она должна была с тазом бежать через весь дом, как только муж перешагнул порог. Хару же очень сильно сомневается, чтобы эта традиция была исконно корейской, кажется, просто его прадед… не очень хороший человек.

Но это — мнение Хару. Среди людей, тесно связанных с сохранением корейского наследия, прадедушка Квон был просто человеком, который чтит традиции. Еще– невероятно красивым, что делало его запоминающимся.

— Вы, случайно, не из семьи Квон? — продолжил хозяин спустя небольшую паузу.

— Нет, — покачал головой Хару, — Моя бабушка — Квон.

Квон — редкая фамилия. А отпираться Хару не видел смысла.

— Ох! — восхищенно покачал головой мужчина, — Смею предположить, что вы — из семьи Нам?

— Тсс! — улыбнулся Хару и стрельнул глазами в сторону камеры. Оператор как раз направлялся к нему.

Мужчина улыбнулся и кивнул:

— Понимаю. Тогда я хочу предложить вам кое-что другое. У меня есть великолепный набор — бордовый чогори с белым воротником и темно-синие паджи, именно такие широкие, какие положены молодому господину.

Хару покашлял: молодой господин, ага. Но вынесенные предметы одежды действительно были хороши, к тому же удачно гармонировали, несмотря на традиционное контрастное сочетание. Осталось только выбрать носки и обувь по размеру.

Одеваться парням помогал сам хозяин магазина, уже без камер. Поправил пояса, перевязал ленты воротника, одернул там, где нужно. Обычно к-поп группы, снимаясь в традиционной одежде, выбирают примерно одинаковые тона. Они же были — как с разных планет. Хару, Чанмин и Шэнь — в темном, Тэюн и Ноа — в ярком, Сухён и Юнбин — в одежде пастельных оттенков. Но зато все были счастливы, выбрав вещи в своем стиле. Поблагодарив хозяина за помощь в подборе одежды, они погрузились в машину и отправились за город, к мудан. Жаль, что им временно нельзя ничего есть — нельзя случайно испачкать одежду — поэтому только пауч пюре и водичка.