Тьма. Том 3 (СИ) - Сухов Лео

— Рядом? — уточнил Миша.

— Да, метров десять-пятнадцать, — пояснил я. — У лестницы на второй уровень феатрона было три охранника. Я сам к ним подходил, чтобы об убийстве сообщить.

— Косте обязательно об этом скажи! — посоветовал Миша. — Узнать их сможешь?

— Одного точно смогу, — кивнул я. — Заодно узнаю, куда этот тип наши трубки дел. Вообще, Миш, а чего они людей-то задерживать начали? Я пока в вагончике сидел, всё лицо себе об ладонь отбил… Понимаешь, дурь творят они, а стыдно почему-то мне…

— Ай, да один придурок из Полицейского Приказа не нашёл ничего лучше, как всех обычных задержать! — пояснил Миша и, оглянувшись, сплюнул на стену. — Представляешь, всех поголовно!.. А там почти тридцать тысяч человек было… Убитые оказались какими-то важными детками. Вот полицейские, обосрамшись, и решили выслужиться, а в итоге что? Паника, блин… И целых пять человек затоптали. Ещё сотня пострадавших в лекарне… Чего обычных задерживать-то? Они же вообще отдельно стояли на выступлении…

— Да тут весь феатрон дырявый, чисто в теории могли и пройти, — пожал я плечами. — Но всех задерживать… Идиотизм какой-то.

— Знаешь, я пока служил, понял, что вот такой идиотизм — это почти закон. Как случается чрезвычайное что-то… Знаешь, что-то такое необычное, с чем раньше не сталкивались… Так обязательно найдётся придурок, который начнёт творить дичь! И он ещё при этом будет уверен, что всё делает правильно. Ну пока не поймёт, что скоро ему на каторгу вещички собирать…

— Ага, тогда и осознает всю глубину вины, — кивнул я.

Некоторое время мы сидели молча, а потом у Миши ожила рация, голосом Кости попросив забрать Бубна и завести меня. Так я снова оказался в комнатке для расследований, где откровенно и в деталях рассказал всё, что знал.

— Как вы, блин, кровь не смогли учуять? — спросил Костя, когда я закончил рассказ. — Твой приятель говорит, что вообще её в тусклом свете за дерьмо принял.

— Ну вообще мы уже чуть-чуть накидались к тому времени, — признался я. — Хотя… Вот ты сейчас спросил, а мне тоже стало интересно. Крови-то там натекло много, толчок в кабинке аж полный был… Но вот запаха… Запаха я не помню, Константин. Не было его, мне кажется.

— Надоели эти странности… — проворчал со своего места Виктор Леонидыч. — Криков никто не слышал, кровью не пахнет… И вообще, почему убитые в таком виде?

— А в каком они виде? — уточнил я. — Ну, кроме того, что их выпотрошил кто-то.

— А то, что их выпотрошили, тебя не удивляет? — усмехнулся Костя.

— Дерьмо случается, — я пожал плечами. — Хотя, признаю, выглядело мерзко.

— Ты не обратил внимания, что они были?.. — урядник замялся, посмотрел на Костю, а тот с тяжёлым вздохом пояснил:

— Всё было сделано так, будто они там совокупиться решили.

— Это я заметил, но значения как-то не придал… Может, потому и заперлись в дальнем туалете? — уточнил я.

— Федь, это были брат и сестра! — перекрестившись, объяснил Виктор Леонидыч. — Из известного в княжестве рода. Даже если бы и занимались мерзостью, уж точно не в общественном месте.

— Оу… Гадость какая… — оценил я.

— С первой убитой тоже странностей хватает, — вздохнул Костя.

— Да, я у Миши узнал, что там… — я осёкся, потому что у следователя в кармане заиграла мелодия вызова.

Он вытащил трубку, посмотрел, кто звонит, затем на меня… А потом усмехнулся и ответил:

— Да, Маш, ты чего?.. Ученик пропал? — Костя округлил глаза. — Да как… Подожди, а вы звонили?.. И что?.. На выступлении? На каком?.. Федя?.. Ах, Федя! Ну и ладно… Да не кричи ты! Вы потеряли, я нашёл. Вон он сидит… Куда поедешь?.. Так ты же не знаешь, где мы!.. А я не скажу!.. Потому что ты тогда поедешь!

Из трубки стали долетать отдельные реплики, и Костя с усмешкой отодвинул аппарат от лица. Затем дождался тишины, быстро крикнул: «Я перезвоню!» — и отбил вызов.

— Маша волнуется! — пояснил он.

— Да я уже понял… — посочувствовал я. — Ты не знаешь, кстати, где наши с Бубном трубки?

— Понятия не имею, — Костя развёл руками. — Здесь такой бардак творился… Ты себе представить не можешь!

— Начало бардака я видел. Могу представить… А потом я спал, — признался я.

У меня ещё рвалась фраза, что у местных городовых нет никакого опыта организации массовых мероприятий… Но она была бы совсем не к месту: официально-то Фёдор Седов дальше Ишима никуда не ездил. И светской жизни, понятное дело, не видал.

— Ты, Федь, подпиши показания, — попросил тем временем Виктор Леонидыч, придвинув ко мне листы. — Там внизу: «с моих слов записано верно», число, подпись…

— А сегодня ещё первое или уже второе? — задумался я, почесав ручкой затылок.

— Второе уже… — буркнул Костя, после чего встал и вышел из комнаты.

Было слышно, как он отпускает Бубна, а тот просит найти трубку, и как в итоге Бубен вместе с Мишей Баковым уходит эти самые трубки искать. Я же поставил подписи и вернул листы уряднику. Тот быстро проверил и убрал их в папку, где сверху мелькнули показания Бубна.

— Вот такие пироги, Федь! — вздохнул он.

— Виктор Леонидыч, а вы можете Костю позвать? — я буквально давил из себя слова, пересиливая острое нежелание делиться информацией.

Ну не хотелось мне рассказывать про нападение… Уж тем более, признаваться, что я недавно вечером, в темноте, на пустыре в кого-то стрелял. И, возможно, этот кто-то, плюс ко всему, был обычным.

Однако я и сам понимал, что некоторые детали в моей истории бьются с непонятными моментами сразу двух убийств. И будет преступлением сейчас не помочь Косте и его отделу.

— Да он скоро вернётся, — отозвался урядник. — А что?

— Мне хочется вам кое-что рассказать… — признался я и указал на звукозаписывающее устройство, которое заметил у урядника, когда давал показания. — Только без этого…

— Подожди, сейчас!.. — Виктор Леонидыч выключил аппарат, а затем крикнул в сторону двери: — Константин Петрович, подойдёшь?

— Иду-иду! — отозвался тот.

Вернулся он секунд через двадцать, с порога сообщив, что Миша попробует найти наши трубки.

— Тут Федя что-то хотел рассказать! — заметил урядник и указал на отключенную запись.

— Нам это поможет? — уточнил Костя.

— Мне кажется, да… Просто, понимаешь, мне бы не хотелось, чтобы моё имя выплыло, потому что… Ну, оправдали меня только недавно… А тут ситуация была странная… — признался я. — Да и Марии Михайловне всё это не к месту. Тем более, после того проникновения в общагу…

— Какого проникновения? — в один голос выдали Костя и урядник.

А я вдруг понял, что не один скрываю происшествия от полиции:

— А она не сказала, да?

— Нет! — мрачно ответил Костя и вопросительно посмотрел на меня.

— Тогда: «Ой!» — ответил я, улыбнулся и развёл руками.

— Так, рассказывай! — потребовал следователь. — И про тот случай в общаге, и про свой случай.

Ну я и рассказал. Сначала про ночное происшествие и следы крови. А затем про свою историю с бричкой и нападением.

— Я честно не думал, что это что-то важное… — пояснил я под конец. — Про связь с водителем брички — это вообще мои личные домыслы. Тем более, там рядом глухой угол. Да, у парня был артефактный нож, но в глухих углах и не такое достать можно…

— А ты откуда знаешь? — хмуро уточнил Костя.

— И что не так с глухими углами? — уточнил урядник. — Я знаю, что там живёт не сильно богатый люд, это я слышал… А почему ты решил, что это всё объясняет?

— Ты просто, Виктор Леонидыч, в больших городах не жил, — вместо меня ответил ему Костя. — Глухие углы — это такое явление, знаешь…

Он задумался, пытаясь подобрать слова, и я пришёл на помощь:

— Да это как бы город в городе! Свои власти, свои порядки, своя жизнь. Убивают там частенько, и никто это не расследует почти. Только трупы ищут, да и то не всегда.

— Ты откуда это знаешь? — уточнил Костя.

— А я родился и жил в Усадебном угле, — ответил я. — И до сих пор там прописан, между прочим.